Книга Ухожу на задание… - Владимир Дмитриевич Успенский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Летом сообща работали на огороде, в саду. Пенсия-то у отца невелика. Фронтовик разве что только не ночевал в саду. Впрочем, иногда и ночь там проводил, жег костры, спасая деревья от поздних заморозков. Зато яблок и варенья хватало на всю зиму. И картошки своей — до новин. Вот ковров, модных люстр и прочих атрибутов внешнего благополучия у них не водилось. Зато чистота да уют! Старый дом содержался аккуратно, красиво. Отец частенько выпиливал, вырезал что-то в сарае или ковылял по двору, постукивая топориком. Павлине очень нравилось это мягкое, веселое постукивание, будившее ее по утрам.
Странное дело, кое-кто из знакомых, из соседей, у которых комнаты ломились от новейшей мебели, а гардеробы — от модной одежды, завидовали спокойной скромной семье Павленко. Вечно эти знакомые куда-то спешили, стояли в очередях за дефицитом, что-то доставали. А семья фронтовика приобретала лишь самое необходимое из одежды и мебели. И книги.
Вся родня, все знакомые с малолетства звали девочку не Павлиной, а Павой. И в школе тоже. Рослая, кареглазая, с густыми черными волосами, с горделиво посаженной головой она сама ощущала свою привлекательность. Движения ее были неторопливы, походка ровная, словно бы плыла, не размахивая опущенными руками, а лишь отставив, как крылышки, ладони. Этакая цветущая сельская красавица, несколько флегматичная на первый взгляд. Но, унаследовав от матери женственность и стать, Павлина переняла у отца его обостренную восприимчивость и откровенность суждений. Отец был очень требователен к себе, может быть, даже слишком требователен. Вставал и работал, превозмогая боль, даже тогда, когда ему надо было бы лежать да лежать, как поняла потом дочь. Он терпеть не мог хныканья, пустого времяпрепровождения, хвастовства. Павлина тоже.
Здоровье отца ухудшалось. Возникла опасность ампутации второй ноги. Его положили в больницу. И опустел весенний сад, остались без хозяина молодые яблоньки, не слышно было по утрам веселого постукивания топорика. Сразу после выпускного вечера в школе, как была в белом платье, поехала Пава к отцу. Он встретил ее радостно, сказал, что нога почти не тревожит. Вероятно, скоро выпишут. «Ты только учись, доченька. Учись, пока есть возможность, — несколько раз повторил он. — В институт поступай. Мы-то вот не осилили с мамой…» «Я обязательно поступлю, — успокоила его Павлина. — Но не в этом году. Я просто не знаю, куда мне идти, кем хочу быть…»
А про себя решила: надо работать и учиться, чтобы не осложнять положение семьи, чтобы не уезжать надолго, пока отец в тяжелом состоянии. Так складывалась жизнь, что Пава и мыслями, и заботами, и делами была вроде бы взрослее своих сверстников. Она ощущала ответственность не тягостную, а естественную и даже приятную. Она просто не понимала тех ровесников, особенно мальчишек, которые всерьез, с азартом спорили о каких-то пустяках: о проигрыше футбольной команды или об организации танцевального вечера, увлекались записями каких-то истерически орущих заграничных певцов, бренчали на гитарах и, подобно девчонкам, увлеченно толковали о прическах и джинсах. Пава не считала нужным скрывать свое мнение по этому поводу. Парни в селе хоть и заглядывались на нее, хоть и относились с уважением, но явно побаивались. Эта выложит все, что думает, не побоится.
Летом, трудясь в саду и на огороде, Пава прикидывала, что же ей делать. На свете, по ее мнению, испокон веков было три вида основных, необходимых для жизни работников. Те, кто кормит, кто учит (создает здоровье нравственное), и те, кто лечит (заботится о здоровье физическом). Другие работники тоже важны, разумеется, но не настолько. Никто, например, не обойдется без еды. Необразованный глупец не изобретет пороха и не построит самолета. А уж из больного человека и вовсе какой труженик? Так считала максималистка Пава и сделала для себя соответствующие выводы. К сельскому хозяйству нет у нее интереса.
И педагогического призвания вроде бы не чувствует. А вот медицина привлекает. Если поступит в училище, через два года сможет помогать семье, заменит в сельском медпункте нему.
Так Павлина оказалась в большом областном городе и основательно, как привыкла браться за все, начала заниматься. Присматривалась к новым для нее городским условиям. Что поразило Паву на первых порах, так это облегченность здешней жизни. Печку топить не надо, газовые баллоны менять — тоже, об огурцах, помидорах, картошке — вообще об урожае — никаких забот. Сходи в магазин, на базар — и все в порядке. А как каждую картофелину, каждое яблоко выращивали — горожанину вроде и дела нет. Отработал восемь часов на заводе или в учреждении — и занимайся чем хочешь: гуляй, отдыхай, возись с детишками. Ни тебе огород поливать, ни на вечернюю дойку спешить. Ну, женщины-то, конечно, хлопочут по хозяйству, а для мужчин вообще курорт. Два дня в неделю не знают, куда себя девать. Возле пивного бара часами толкутся, костяшками домино с утра до вечера столы разбивают…
В медицинском училище ребят было мало, да и те какие-то равнодушные, несамостоятельные. Дважды на собраниях обсуждался вопрос о баскетбольной площадке. Хороших предложений хоть отбавляй, а дел — никаких. И обсуждали бы еще раз десять, если бы не Павлина и ее подруга-землячка Оксана. Они встали и заявили: завтра после занятий выходим расчищать площадку. Насчет лопат и грабель сейчас договоримся с завхозом.
Паву привлекали люди умные, решительные, возвышенные. Среди сверстников таких что-то не замечала. Может, они еще не доросли, не сложились, не проявились характеры?
Подружка Оксана позвала однажды в дискотеку. Ничего, интересно, только очень душно, даже смрадно. И слишком уж истово дрыгались, развлекаясь, парни и девушки, будто не время убивали, а творили что-то серьезное. Павлина послушала музыку, потанцевала часок — и хватит. На свежий воздух потянуло.
Красивую простушку углядел в ней высокий, уверенный в себе, довольно симпатичный на вид парень. Увязался вместе с приятелем провожать Павлину и Оксану. Потом как-то само собой разделились на пары. Павлина с ним, городским да бывалым, держала ухо востро, однако парень вел себя прилично. Спортсмен. На тренера учится.
— А чем занимаетесь? — спросила Пава.
— Зимой лыжами, летом футбол, плавание. Выкладываемся — во! У нас ребята отборные.
— На лыжах ходить интересно, — согласилась Павлина. — И плавать тоже. Ну, а дело-то у вас, у отборных, какое-нибудь есть, чтобы пользу приносить? — Пава не простила самоуверенному парню зазнайства, насмехалась над ним,
