Книга Возвращение экспедиционного корпуса - Георгий Лопатин

столько в итальянском менталитете. Все гораздо серьезнее.

Итальянцы, после того как две крупнейшие державы-союзницы по Антанте, по сути, слились, вдруг резко осознали, что они оказались фактически один на один против альянса из Германии и Австро-Венгрии с Турцией. Прочих союзников, типа сербий, греций и прочих черногорий в таких раскладах можно не учитывать.

Англия? Это было даже не смешно. Своих сил у них уже нет, опять же в Ирландии заваруха набирает обороты, а привезти «пушечное мясо» еще откуда-то это надо время, много времени, которого судя по той скорости с которой продвигались германские войска на севере Франции, у них нет.

Америка? После того, как ее армию разбила всего одна русская дивизия, это оказалось, наоборот, смешно, но то скорее смех сквозь слезы. В общем, если судить по газетным статьям, то американцев, как военную силу, всерьез никто больше не воспринимал.

В общем оглянулись итальянцы и поняли, что их скоро начнут бить, возможно даже ногами, а это больно и унизительно, к тому же в процессе избиения можно лишиться зубов, глаз и еще более ценных частей тела. А не хочется. Ведь в войну на стороне Антанты, они вязались чтобы наоборот многое приобрести…

Как итог, грянул сильнейший политический кризис. Часть элит во главе с королем Эммануилом Третьим принадлежащих к условно говоря «партии южан» поддерживаемые англичанами и американцами продолжала цепляться за Антанту, а другая часть элит относящаяся к «партии северян» ментально и культурно близкая к германцам, предлагала переметнуться на сторону потенциального победителя, в качестве аргумента выставляя тот фактор, что они в этом случае может ничего и не приобретут, но по крайней мере есть шанс остаться при своих, ничего не потеряв. А если помочь войсками немцам в дожимании Франции, так можно даже что-то поиметь, если не в Европе, то хотя бы расширить владения в Африке.

И вот пока шел вселенский срач в Риме, и никто не мог взять верх, никому до РОДа не было дела, точнее не могли определиться, как поступить с русскими, антантовцы требовали разоружить и покарать, тем более, что официальный Париж выдвинул требование ареста Климова заведя на него уголовное дело за грабеж в Лионе, а сторонники перехода на сторону Германии — пропустить.

«По крайней мере понятно, почему американцы ломанулись за мной через Швейцарию, ударными темпами восстанавливая дорогу, а не наперерез через Италию на Турин, — подумал Михаил. — Немцы могут не понять пропуск американцев если все же пойдут с ними в союз, да и им самим в этом случае такой контингент внутри страны выйдет боком».

Пробиваться с силой, как во Франции и частично в Швейцарии Климов не мог. Итальянцы в случае резких действий, обещали взорвать мост на юге с тоннелем на границе с Швейцарией и тогда РОД оказывался в ловушке.

И пока в Риме шли жаркие разборки никто не желал общаться с полковником Климовым. Это оказалось даже как-то неожиданно.

— Что будем делать? — поинтересовалась Елена, после изучения очередной стопки прессы в попытке разобраться, кто все-таки одерживает верх в противостоянии, но пока ничего понять не могли, слишком все хаотично, да и верить в этом плане газетам зряшное дело.

— А что нам еще остается делать? Только ждать.

— Тут к вам журналист один рвется, — после разрешения войти, сказал Николай Гумилев.

— Хм-м… почему бы и нет, — кивнул Михаил Антонович.

С журналистами ему как-то общаться не приходилось. Ни во Франции, ни даже в Швейцарии.

Михаил решил, что раз официальные лица его игнорируют, то придется пообщаться с «четвертой властью», тем более что ему есть что сказать, фигурально выражаясь, бросить свой камешек на весы политической власти Италии. Большой такой камешек, и тяжелый…

— Как его зовут?

— Некто Бенито Муссолини…

— Кха-кха-кха!!! — с надрывом, словно чахоточник, закашлялся Климов, подавившись слюной.

— Дорогой?!

— Все в порядке… — прохрипел Михаил и взяв стакан с чаем, что протянула ему Елена, сделал несколько глотков. — Пригласите его… Николай Степанович.

— Хорошо…

Елена скрылась в жилом купе. Хоть и увлекалась сама журналистикой, но в последнее время она испытывала приступы недомогания и ей требовалась спокойная обстановка.

Муссолини вихрем ворвался в вагон.

— Господин полковник, для меня великая честь познакомится с вами! Позвольте задать несколько вопросов для моей газеты «Народ Италии»…

— Тихо-тихо… не так быстро, — Михаил аж сделал шаг назад от этого экспрессивного и фонтанирующего энергией человека. — Присаживайтесь…

Муссолини был легко узнаваем, но еще не превратился в клоуна.

— Благодарю! Итак, первый вопрос! Расскажите для начала нашим читателям, по какой причине русские части оставили фронт, открыв его для германских войск?

Климов на это поведал официальную легенду о предательстве со стороны союзников, что их целенаправленно подставили под удар немцев, после которого от дивизии бы ничего не осталось.

— Что ж, это многое объясняет, господин полковник. Каковы ваши политические взгляды?

— Социал-демократические.

— Только что в России произошла новая революция и власть в свои руки взяли социалисты во главе с Лениным. Ваше отношение к этому событию и станете ли вы их поддерживать?

— Поддерживать не стану.

— Почему?

— Потому что к власти пришли не социалисты, а прикрывающиеся этими идеями непонятные люди, связанные с американскими банкирами. Взять того же Троцкого или Свердлова. Вы знаете французский?

— Не очень хорошо, но объясниться смогу. Читаю лучше.

— Замечательно. Тогда прочтите вот это…

Климов встал и достал из сейфа одну из папок, после чего протянул ее Муссолини.

— О! — выдал тот, увидев принадлежность папки, после чего жадно набросился на содержимое. — О!!!

Если отвернуться, то можно было подумать, что гость испытывает оргазмические чувства.

«Хотя кто знает, может так оно и есть, — мысленно хмыкнул Климов. — Ведь для такого человека, прикоснуться к таким тайнам…»

— Согласитесь, как-то сложно предположить, что наймит банкиров собирается совершить мировую революцию, чтобы этих самых банкиров уничтожить как класс.

— Это действительно звучит как дикий бред! — воскликнул экспрессивный итальянец. — Но вы полагаете, что и Ленин…

Михаил знал, что Муссолини был лично знаком с «вождем мировой революции», с коим он пересекся еще в Швейцарии.

— На него такой папки, где прямо говорится о его связях с банкирами нет, но как говорится: скажи мне кто твой друг и я скажу, кто ты. А помимо Троцкого в «друзьях» Ленина есть такой тип как Свердлов, что тоже связан с банкирами и еще несколько человек, что так же подозреваются в подобных связях с банкирами и иностранными разведками. Так что, как говорится, выводы делайте сами.

Муссолини закаменел лицом, видимо в этот момент в его глазах рухнули последние возвышенные представления о революционерах-социалистах-марксистах-интернационалистах в целом и о Ленине