Книга Иннис. Последняя из хранителей - К. Т. Рин

Мы спустились в люк. Тело Эрика лежало перед нами на каменной плите. Тусклое лимонное свечение одинокой лампочки освещало его серое лицо, на пыльной бледно-зеленой футболке чернели высохшие следы крови. Глядя на него, я вдруг вспомнила полуразрушенный бюст на фонтане Совета. Все-таки удивительно, как дети бывают похожи на своих родителей.

Воспоминания вернули меня в тот день, когда я впервые оказалась в этом склепе. Как же сильно я боялась гнева Вульфуса, не подозревая о том, что скоро все изменится. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

Крон и Крокус растерянно стояли над телом отца.

– Нам нужно перенести его, – сказала я.

– Здесь есть еще тела, – сказал Крокус.

– Мы похороним всех, но сначала Эрика.

Братья кивнули.

– Я пойду за помощью, – сказал Крокус и поднялся через люк к выходу из склепа.

Оставшись одни, мы с Кроном одновременно шумно вздохнули.

– Мне так часто снилось это место, – признался Крон. – Теперь мне кажется, что я попал в один из своих кошмаров.

Я осторожно положила руку ему на плечо.

– Мне очень жаль.

– Ты ведь знаешь, я не виню и никогда не винил тебя. Когда отец пожертвовал собой ради меня, мне было очень больно потерять его, но в этом поступке был он весь. Он всегда делал все ради нас. Каждый раз, когда я думал о том, что произошло, я не мог представить, чтобы он поступил иначе. Тогда это был бы не он, понимаешь? И теперь оказывается, что я совсем не знал его. Сделать такое с мамой, это… Это совсем на него не похоже… И все же, я думаю, что могу понять… – Крон скользнул взглядом по кольцу на моем мизинце и добавил: – Это пугает больше всего.

Крон присел на полу у стены и опустил взгляд. Послышались шаги и свист крыльев. Голова Крокуса мелькнула в люке.

– Они готовы! – крикнул он и исчез.

Я отошла к стене, и вскоре через люк проскочила молодая алада. Она подлетела к телу Эрику, схватила его за плечи и пронесла к лестнице. Когда они исчезли в люке, мы с Кроном поднялись вслед за ними.

Мы решили, что лучшим местом будет рядом с ивой – там, где когда-то погиб мой отец. Алада опустила тело Эрика на землю в нескольких метрах от нее. Братья пропустили меня вперед, но я остановилась и обернулась к ним.

– Вместе? – спросила я.

Крокус с готовностью кивнул и подошел, за ним неуверенно последовал и Крон. Мы взялись за руки и закрыли глаза. Я чувствовала, как внутри Крона борется любовь к отцу и обида на него. Когда перед нами вырос широкий дуб с длинными волнистыми листьями, и Крокус, не сдерживая радости, бросился к нему, его брат стоял на том же месте с закрытыми глазами.

– Крон, – позвала я. – Он здесь.

Я подошла к нему, но он не шелохнулся. Я потянулась к его плечу, но он лишь чуть вздрогнул от моего прикосновения.

– Крон… Он ждет тебя. Посмотри.

Его ресницы дрогнули и уронили крупную слезу. Он открыл глаза, и я отошла, позволив ему взглянуть на отца. Плечи Крона затряслись, он медленно встал и сделал шаг вперед. Я услышала голос Эрика и приглушенный плач Крона. Я увидела, как обнялись отец и сын, и оставила их.

Передо мной сияла моя ива. Папа и мама, держась за руки, смотрели на меня и улыбались. Из-за плеча папы мне помахала его сестра Лия. Они пришли встретить своего старого друга, и ждали, когда Эрик будет готов воссоединиться с ними.

Я пошла к особняку, вдыхая ночной воздух. На небе появилась первая звезда, и я остановилась, чтобы посмотреть на нее. У меня было все время в мире. Пока я приветствовала каждое дерево, специально выбирая самый длинный путь, бархатное полотно ночного неба покрылось миллионами созвездий. Они были похожи на закругленные локоны моей мамы, с которыми мне так нравилось играть в детстве, на руки моего отца, прикосновения которых мне так не хватало, на брови и глаза Рэя, которые и теперь смотрели на меня с усмешкой, удивляясь моему воображению. Конечно, должен быть другой способ различать эти созвездия. Когда-нибудь Рэй расскажет мне, как правильно, но сейчас я видела все самое прекрасное, что когда-либо было и будет, и в этом ночном небе разлилась для меня самая глубокая, самая непостижимая суть всего Инниса.

Я подошла к золотой ограде, но вместо того, чтобы лезть в подкоп, направилась к главному входу. В нескольких шагах от меня кто-то ходил из стороны в сторону, раскачивая на руках младенца. На его лице поблескивали влажные следы от слез. Он несмело напевал:

«С давних времен в лесах и горах

Чудесные звери парят в облаках.

Там, под покровом деревьев, в тиши

Живут элатры и их малыши».

Я тихо обошла их и открыла ворота. Как когда-то в далеком детстве, я снова ступила по каменной дорожке и медленно пошла к крыльцу. Взгляд сам поднялся к окнам: в одном из них виднелась фигура Рэя. Он сидел напротив матери, которая снова и снова рассказывала ему о своей боли, а он слушал – слушал и забирал ее. Будто почувствовав меня, он повернулся. Его глаза, – освещенные крошечным огоньком свечи – встретились с моими, и я поняла, что спустя годы скитаний, наконец, вернулась домой. Там, за этими окнами, меня ждала жизнь, моя жизнь, полная Инниса.

Жизнь, полная любви.