Книга Грань времени - Райса Уолкер

Меня пробирает дрожь, когда я думаю, сколько времени потребуется деревьям, чтобы вернуть себе деревню после того, как Сол возьмет все в свои руки. Нет ничего естественного в том, что он планирует, и в то время как сестре Эльбе, возможно, осталось не так уж много лет, у этих детей, резвящихся во дворе, вся жизнь впереди.

– Ну, тогда я лучше пойду и присоединюсь… к Мэттью и остальным. Спасибо, что показали мне армонику, сестра Эльба. Она очень красивая.

– Ты более чем желанный гость.

Моя рука только коснулась двери, когда она снова заговорила со мной:

– И, дитя мое…

– Да, мэм?

– Что бы тебя ни беспокоило сейчас, ты, похоже, совсем не глупая девушка. Ты найдешь способ, как все исправить.

– Но что, если это невозможно исправить? – отвечаю я ей, не успев осознать это. – Что, если я не смогу исправить это, не ранив еще больше людей?

Сестра Эльба делает паузу, закрывая футляр с армоникой, а затем идет к лестнице, останавливаясь в метре от скамьи, на которой она умрет.

– Люди сталкивались с такими решениями каждый день во время войны и после нее. Это тяжелый жизненный урок, но ты должна понимать, что некоторые вещи неподвластны тебе. Иначе ты не узнаешь и минуты покоя. Делай все, что можешь, а остальное оставь. Нужно просто отпустить.

Мне нужно убраться отсюда, пока я не расклеилась и не сказала ей собрать вещи и вернуться в Канаду. Я открываю дверь, радуясь, что дети больше не стоят на ступеньках.

Я установила точку на лужайке перед церковью. Еще одну возле боковой двери. И двигаюсь в том направлении, куда Марта повела Кирнана, устанавливая еще две стабильные точки по пути.

А потом я слышу смех, доносящийся справа. Близнецы и еще два ребенка сидят в большом сетчатом загоне за домами, а вокруг них бегают куры. Самый младший пытается оттянуть проволоку, чтобы попасть внутрь к остальным, а Бул бегает взад-вперед перед курятником, гавкая на цыплят. Они, должно быть, привыкли к этому, потому что не обращают на него никакого внимания и продолжают клевать что-то в грязи.

За курятником я замечаю колодец.

Я спешу к нему, проскочив между двумя домами, и устанавливаю две точки: одну напротив каменного колодца и вторую позади него. Затем я подхожу ближе и устанавливаю последнюю точку прямо под оголовком. Любой, кто прибудет сюда через эту стабильную точку, упадет прямо на дно колодца, но это единственный способ убедиться и увидеть точно, сделал ли Сол что-то с их водой.

– Эй.

Я вздрагиваю, но это оказался всего лишь Джексон. Или Вернон. Второй близнец стоит прямо за ним. От них немного странно пахнет, вероятно, из-за коричневой грязи, прилипшей к подолу их комбинезонов.

– Чего делаешь? – спрашивает один из них.

Я решаю рассказать им простую, ничем не приукрашенную… хотя, конечно, не всю, но правду.

– Я смотрю вниз, в ваш колодец.

– Зачем? – спрашивает другой близнец.

– Потому что мне нравятся колодцы.

Первый близнец глубокомысленно кивает.

– Да, эта штука и правда глубокая. Ты что, собиралась бросить это старое ожерелье вниз, чтобы посмотреть, как скоро оно упадет на дно?

Я смеюсь.

– Подумывала об этом. Оно довольно уродливое, не так ли? Но мне его подарила бабушка, поэтому я лучше оставлю его.

Кажется, он немного разочарован.

– Может, просто камень бросим.

– Честно говоря, мне пора идти. Может ли кто-нибудь из вас сказать мне, где находится лавка брата Эрла?

– Прямо рядом с его домом.

– А какой из этих его дом?

– Последний слева. Просто иди по дороге и увидишь его.

Второй мальчик смотрит на своего брата, а потом снова на меня, и его веснушчатое лицо расплывается в улыбке:

– Знаешь, Марта все время на него смотрит.

– На брата Эрла? – дразняще спрашиваю я.

– Нет! На твоего парня. – И после они оба начинают хихикать.

– Ну тогда, наверное, мне лучше не медлить, верно?

Я одариваю их улыбкой, но она застывает на моем лице, когда меня пронзает мысль, что они не доживут до конца месяца. Я поворачиваюсь и спешу обратно к дороге, но слезы застилают мне глаза, и я натыкаюсь на Марту, когда заворачиваю за угол.

– Мне очень жаль. – Я склоняю голову, проходя мимо, но она замечает, что я плачу.

– Эй, стой! То, что Джек и Верн рассказали тебе… это неправда.

– Все в порядке, Марта.

Она хватает меня за руку.

– Нет, серьезно. Я не хочу, чтобы ты злилась на… него. Потому что он даже не взглянул на меня. Я клянусь.

Я прикусываю губу и пытаюсь сдержать слезы.

– Я знаю, Марта. Дело не в этом, ладно? Правда. Я не сержусь на него. Не сержусь на тебя. Просто та музыка… мне стало немного грустно, понимаешь? Это напомнило мне о том, что я предпочла бы забыть.

Кажется, я не убедила ее, но она все же кивает.

– Да. Музыка и меня так трогает иногда. – Она убирает прядь волос за ухо и кивает на дорогу. Кирнан уже идет к нам, толкая велосипед. – Мне нужно вернуться к сестре Эльбе, а то она опять будет читать мне нотации об ответственности. В любом случае мне было приятно с вами познакомиться. Желаю вам приятного пикника.

– Спасибо, Марта. Мне тоже было приятно с тобой познакомиться.

Марта направляется к церкви, останавливаясь только для того, чтобы крикнуть в сторону курятника:

– Джек и Верн, если бог наделил вас хотя бы каплей здравого смысла, то лучше вам оказаться в соседнем округе к тому времени, как закончится мой урок.

– Мы не боимся тебя, Ма-а-р-та, – за этим последовало хихиканье.

Призраки. Просто призраки.

Кирнан видит, что я расстроена, и сам выглядит немного неспокойно.

– У тебя получилось?.. – спрашивает он.

Я киваю.

– В целом, кажется, десять. В церкви, несколько снаружи, а также у колодца.

– Хорошая девочка, – говорит он, обнимая меня свободной рукой и притягивая к себе. – Предлагаю переправить велосипеды через мост, спрятать их в лесу и срезать путь домой.

– Нисколько не возражаю.

Мы быстро проходим мимо церкви, и я хватаю свой велосипед с того места, где я его оставила. Когда мы толкаем велосипеды обратно в сторону дороги, через открытые окна доносится музыка армоники, диссонирующая и мрачная, льющаяся из-под пальцев Марты. Я дергаю ручку, заводя мотор еще до того, как колеса успеют миновать высокую траву, чтобы хоть как-то заглушить мелодию. Я даже шлем не надеваю, а просто завожу мотор и мчусь вниз по дороге, стремясь проложить между мною и Божьей Лощиной как можно больше расстояния и времени.