Книга Три грани мизерикорда - Анна Волошина

Какое-то время экипаж «Ревеля» составлял компанию Агате. Однако довлеет дневи злоба его… ничего интересного или тревожащего не происходило. Девушка явно пребывала в полной безопасности, а несколько торговых агентов начали живо интересоваться быстрым, хорошо защищенным и вместительным кораблем. И Агата настояла на том, чтобы «Ревель» не терял времени понапрасну. При ее непосредственном участии заключились два многоступенчатых контракта (Заславский уперся рогом, и комиссионные были перечислены на счет «Радда, Инк»), и доктор Ставрина осталась одна. Немедленно начав маяться от безделья.

Прекрасно оборудованный тир, отыскавшийся на задворках поистине бесконечных владений Гринбаттла, быстро ей надоел, как и небольшой тренажерный зал. Заниматься в одиночку было скучновато, а пара вылазок в соответствующие заведения по соседству не доставили ей никакого удовольствия.

Во-первых, стрелять в парике можно, а качаться элементарно жарко. Во-вторых же, немедленно нашлась уйма желающих составить ей компанию, да вот беда: представления аборигенов об ухаживании ей категорически не понравились. Во всяком случае, комплименты свои им явно следовало протирать почаще. Чтобы не были такими сальными.

При всей доброжелательности Пита общих тем для разговора у них находилось не так уж много. Да и занят был владелец «Двух бурундуков» выше крыши. Бар являлся самой незначительной статьей его дохода, а в том, чему он посвящал основную часть своего времени, Агата не разбиралась вовсе. Разумеется, имели место ежедневные долгие беседы с командиром, но Десница с каждым часом, проведенным вне тела, становился всё более сварливым и несносным в процессе общения. Так что появление Трейси пришлось как нельзя кстати.

И дело заключалось не только и не столько в блестяще (и исключительно своевременно!) проведенных переговорах со Спайдером. Операция на Дине без Гринбаттла была обречена на провал, тут двух мнений быть не могло. Пообщавшись же с Питером, Агата уяснила для себя один весьма важный момент. А именно: какой бы интересной ни была задачка сама по себе, черта с два программист подписался бы на её решение и практическую реализацию, не иди речь о помощи адвокату. Не вызволение Дмитрия Десницы интересовало Пита и привело его на борт «Ревеля», а наказание убийц семьи Трейси.

Кроме того, имелся ещё и третий фактор, в наличии которого Агата была вынуждена себе признаться: Анатоль Трейси ей нравился. Нравился как мужчина, с той самой минуты, как их взгляды встретились в кафетерии космопорта. Это было неожиданно и непривычно. До сих пор её сугубо женский интерес вызывал, пожалуй, только Тони Кертис. Алекс не в счет: мало ли в кого влюбляются сопливые девчонки. Женщинам потом бывает смешно, а иногда – грустно или даже стыдно, но прежний пыл не вернуть.

Впрочем, общение с фон Строффе здорово ей помогло. Доктор Ставрина решила для себя, что основное свойство прошлого состоит в том, что оно прошло. Ну вот прошло, и всё. Больше никаких глупостей относительно «права сидеть за одним столом». Мало ли кто кем был. Здесь и сейчас важно не это.

И поведение Анатоля блестяще подтвердило этот сравнительно недавно сделанный вывод.

– Я… не то чтобы знал. Скорее догадывался. Понимаешь, я, может быть, и не самого большого ума человек, но всё-таки, смею надеяться, не вовсе дурак. За ланчем у Неда ты упомянула о том, что родилась на Волге и выросла в приюте. Конечно, мне известны законы не всех ВМО[11], но пропустить такой серпентарий, как Волга… В общем, я с самого начала предполагал, что путь от рабыни до Спутницы и бортового врача не мог быть устлан лепестками роз. Разве что их стеблями. А потом… «пилот и шлюха»… «десять лет практики»… все эти «девочки» и «котята» Кертиса…

– Они тебе не понравились, – с притворной небрежностью заметила Агата.

С закусками они расправились молниеносно, но к горячему первый голод уже канул в небытие, и появилась возможность отвлечься на застольную беседу.

– Да, не понравились, – твердо ответил Анатоль. – Я не слишком шокирую тебя, если скажу, что ревновал?

Девушка всплеснула руками в картинном изумлении:

– Ревновал? Меня? С ума сойти! Первый случай за всю мою жизнь!

Вопреки легкомысленному тону было очевидно, что слова адвоката она восприняла всерьёз. Трейси был почему-то совершенно уверен, что сейчас Агата его не «читает»: не наблюдалось характерной легкой расфокусированности взгляда. Когда он успел научиться разбираться в таких нюансах?

Адвокат слегка поклонился:

– Кроме того, я немного испугался.

– Чего?! – теперь удивление девушки было неподдельным.

– Того, что поведение Кертиса напомнит тебе…

– …о том, как деловой партнер Бельмастого Тони преподнес меня ему, словно неодушевленный предмет?

Анатоль неловко кивнул.

Доктор Ставрина едва заметно пожала плечами и ностальгически улыбнулась, разглядывая на просвет почти черное вино в бокале. Исходящий от нее аромат дикой розы, очень простой, почти незатейливый, дурманил голову мужчины сильнее, чем самые дорогие духи.

– Знаешь, если я чему и научилась, так это выборочности воспоминаний и точки зрения на них. Да, Жорик Гладышев подарил меня Тони. А Тони взял, да и не воспринял меня как вещь. На тот момент он был один такой. Уникум. Мы прожили вместе три месяца, прикинь? И всё это время он говорил со мной, как с равной, учил стрелять, заставлял решать задачки по практическому поведению в разных ситуациях… можешь себе представить эти семинары?! Когда Жорик ударил меня, Тони попросту избил вице-президента Волги. Вот взял – и избил. До кровавых соплей и мольбы о пощаде. А потом, когда курс лечения и моя работа закончились, он выплатил мне колоссальную сумму. Во всяком случае, по моим тогдашним представлениям. Мог, кстати, и не платить: Жорик взял на себя все расходы. И этих заплаченных Тони денег мне хватило, чтобы выкупить приютский контракт. Анатоль, тебе когда-нибудь дарили тебя самого?

– Раньше – нет. Сейчас – да.

– В смысле?

– Я очень давно не чувствовал себя человеком. Функцией, чем-то, что определяется приставкой «мэтр» к фамилии – сколько угодно… а человеком… спасибо.

– Не за что.

Анатоль наклонился вперёд, оперся локтями о стол, сцепил пальцы и исподлобья внимательно посмотрел на сотрапезницу.

– Есть за что. Ты даришь мне – меня. Спасибо тебе за это. Так что теперь – здесь, сегодня – я могу понять, о чем речь. Вот, значит, о каком гонораре ты говорила…

– Гонорар… не в гонораре дело, – поморщилась Агата. – Деньги любят счёт, но главное не это. Тони увидел во мне человека, понимаешь? Он даже не стал придумывать мне имя, так и называл Агатой. Правда, – тут она усмехнулась, – как-то раз, будучи… эээ… не вполне трезвым, он обмолвился, что мне подошло бы имя Лукреция, но… что такое?!

Выражение лица Анатоля стало настолько странным, что она не выдержала – приоткрыла щиты. Адвокат был сильно встревожен, и под стать этой тревоге прозвучал заданный подчеркнуто нейтральным тоном вопрос: