Книга О любви ко всему живому - Марта Кетро

Положил голову мне на колени, обхватил мои ноги, говорит:

– Знаешь, я тут подумал… А ты что скажешь? Я собираюсь… Послушай, я сделал…

Я все перебираю и перебираю его волосы, прядь за прядью.

Сначала были совсем черные, теперь посветлели. Говорит:

– Знаешь, я так давно не влюблялся. Мне пора, мне надо – ты же умница, все понимаешь.

Улетел.

Уточка открывает глаза. Лед схватился, придвинулся, окружил.

Думала было взлететь – следом или в другую сторону, – куда там.

Тело мое отяжелело и устало, не пускает. Черный нос совсем рядом.

Забери меня отсюда. Забери меня отсюда. Забери меня.

Забери.

«Медея, меня зовут Медея»

Действующие лица

Ясон, мужчина лет тридцати – тридцати пяти, выглядит моложе, особенно когда взволнован, кажется почти юношей. Светловолосый.

Медея, его жена, тридцати – тридцати пяти лет, выглядит старше, высокая, полноватая. Темные, гладко зачесанные волосы, черное прямое поношенное платье. Домашнее имя – Меда.

Их дети, двое сыновей-погодков, похожи на отца.

Меда, воспитанница Медеи, сирота четырнадцати лет, худая темная девочка в черном платье.

Слуги: воспитатель детей, старик, пара юношей и пожилая женщина.

Действие первое

Ночью Ясон сидит за столом, пьет вино и разговаривает со своим отражением в зеркале. На нем только полотняные штаны.

Ясон. Понимаешь, брат… жизнь проходит… Что стало со мной? «Ясон, герой, любимец богов!» Я превратился в крестьянина, у которого нет дела важнее, чем вовремя вспахать свой надел. Я царской крови, мне трон предначертан, а живу в изгнании. Я рожден стать грозным и справедливым царем, а вместо этого рабами командую. Со мной рядом должна быть царица – юная, властная и гордая. Такая, как дочь Креонта. Я смотрел вчера, как она идет в толпе прислужниц: богиня. Ее отец намекнул, что готов отдать девчонку мне, а корона перейдет к нашим детям. Но он стар, недолго ему осталось, дети не успеют вырасти, и я стану править вместо них. Ясон, царь Фессалии и Коринфа. На этих золотых кудрях будет лежать венец, а не только блики закатного солнца! Хотя Меда… а что Меда?! Как ей сказать?… Какой она была тогда, в Колхиде! Тонка, черна, резка, как хлыст… А теперь раздобрела, смягчилась. Ее интересуют только дом, дети и животные. Когда-то одним движением руки она посылала на смерть армии, а теперь плачет, когда нужно резать козленка. Всего лишь хорошая хозяйка, экономная и аккуратная. Готовит замечательно! Только иногда задумывается и молчит по нескольку дней, да и то – по весне и по осени, когда ветер с моря особенно донимает… Как ей сказать? Да попросту! Она и не заметит перемен в своем положении, ее кухня и дети останутся при ней, а что ей еще нужно?

«Колдунья»… Да не осталось в ней колдовства. Разве что пошептать над плачущим ребенком и напоить травами больного старика.

Иногда так взглянет… тяжело, и все. А ведь волшебство в ней было в юности, один запах чего стоил… В нашу первую ночь она пахла звездным небом, клянусь. А теперь – домом, кухней, а то и хлевом, когда ходит принимать роды у коров. «Царица»…

Действие второе

С утра Ясон и дети по очереди подходят к Медее, и она причесывает их гребнем и целует в лоб. Ясон для этого опускается на одно колено перед сидящей Медеей, улыбается.

Младший сын. Доброе утро, мама.

Медея (причесывает его, целует в лоб). Иди играй.

Старший сын. Доброе утро, мама.

Медея (причесывает его, целует в лоб). Иди играй.

Ясон (в шутку, опускаясь на одно колено). Доброе утро, мама.

Медея (причесывает его, целует в лоб). Иди… и будь благополучен, Ясон.

Действие третье

Медея сидит и шьет. Входит Ясон.

Ясон. Воспитатель наших детей внушает им неправильные мысли. Он учит их крестьянскому труду, а ведь они великого рода.

Медея. Но мы живем совсем просто. Может, им полезнее знать, как сеять зерно, а не как управлять городом?

Ясон. Кто знает, Меда… Пути богов неведомы, а отказываться от крови – грех. Я прикажу выпороть его.

Ясон рассеянно берет какой-то предмет и перекладывает.

Меда. Ясон, умоляю, дети не должны видеть унижение наставника. Можешь его казнить, но не позорь.

Ясон. Какую чепуху ты говоришь, Меда. Я поступлю как должно.

Ясон уходит.

Медея встает и переставляет вещь на место.

Действие четвертое

За длинным столом сидят Ясон, дети и слуги, а Медея раздает всем еду, потом отходит.

Старший мальчик. Где воспитатель, папа? Мы хотели пойти в поле сегодня, но он не вышел из своей комнаты утром.

Ясон. Он провинился и наказан, но завтра он придет к вам.

Младший мальчик. Почему ты наказал его?

Ясон. Из государственных соображений.

Ловит внимательный взгляд Меды и сжимает кулаки.

Во всех этих сценах Медея сидит и встает, только когда нет Ясона (или когда он сидит во главе стола, а она подает обед).

Действие пятое

Ранний вечер. Нарядный Ясон входит на кухню, где Медея режет овощи. Он принял решение рассказать ей о будущем браке. Медея молчит, и Ясон начинает злиться. Распаляясь, вместо того чтобы оправдываться, он начинает упрекать Медею.

Ясон. Меда, послушай… Тот наш разговор о воспитателе… Ты понимаешь, что в жилах наших детей течет царская кровь, а мы обрекли их на крестьянскую жизнь? Они с утра до вечера носятся в полях, а должны бы жить во дворце.

Путь в Колхиду и Фессалию для них закрыт. Именно ты закрыла им этот путь. Дело не в том, что они дети убийцы – почти все мы дети убийц. Но они дети предательницы. Ты убила брата и украла у отца руно. Люди должны забыть, что они твои дети. Я могу им дать другую мать и другое будущее. Пойми, я даже не буду их у тебя забирать. Просто их матерью формально будет считаться моя новая жена… Я ведь говорил, что собираюсь жениться на Главке, дочери Креонта? Она прекрасная девушка, юная и хорошо воспитанная.

Пока он говорит, Медея только иногда случайно стучит ножом чуть громче обычного. Когда он говорит о предательстве, она опять неловко ударяет ножом и режет палец, засовывает его в рот и слизывает кровь.

Ясон. Да, манеры… А Главка, между прочим, настоящая царица, умеет себя держать. Она обеспечит нашим детям будущее, понимаешь? То, которое ты у них отняла.

Медея продолжает резать овощи, но вкус собственной крови как-то пробудил ее, она подобралась, как будто проснувшись.