Книга Беззвездное море - Эрин Моргенштерн

Не уверен даже в том, что он против того, чтобы быть ни в чем не уверенным.

Он допивает свой “сайдкар”, чтобы смыть голоса рассказчиков, после чего на языке у него остается только один вопрос.

– Макс, а где море?

– Что?!

– Ну, море. Беззвездное море, водный простор, на берегу которого расположена Гавань.

– А, вот ты о чем, – хмурится Мирабель в свой кипящий пузырьками бокал. Закери ожидает, что сейчас она скажет, что Беззвездное море – это сказка на ночь для малышей, или что Беззвездное море – это состояние ума, или что нет никакого Беззвездного моря и никогда не было, но ничего этого Мирабель не говорит, а вместо того поднимается с места и, бросив: – Давай-ка за мной, – подхватывает со стола бутылку с шампанским и выходит из винного хранилища в бальный зал.

Закери идет следом, оставив свой пустой коктейльный бокал рядом с колодой карт, которая, разложи он ее в нужном порядке, все бы ему объяснила.

Мирабель проходит под уходящую в тень арку, одну из тех, что расположены у двери в винохранилище и за которыми в самом деле так темно, что, идя туда, Закери не заметил уходящую вниз лестницу. Теперь они спускаются по ней, и уже на расстоянии вытянутой руки – хоть глаз выколи. Он отстает от Мирабель на две ступеньки, из опасения наступить на ее шлейф, и всего в двух от него ступеньках она почти что растворена в темноте.

– Далеко ли еще вниз? – начинает он, но темень подхватывает первое слово и возвращает ему: Далеко, далеко, далеко.

Темень эта, как он теперь понимает, очень, очень большая.

Лестница заканчивается у длинной низкой ограды, врезанной в стену, балясины ее вырастают из необработанного каменного пола.

Закери поднимает голову кверху, откуда шесть выделенных светом арок всматриваются в темноту.

– Значит, ты хочешь увидеть море, – певуче произносит Мирабель, глядя над оградой во тьму, и Закери не знает, ему она это говорит, себе или темноте, которая, как он думает, представляет собой пещеру. Пещера отвечает: Море, море, море.

– Где же оно? – не выдерживает он.

Мирабель подходит ближе к ограде и смотрит через нее. Закери становится рядом и смотрит вниз.

Свет, доносящийся из бального зала, выхватывает из тьмы лишь кусок стены из дикого камня, все остальное затеряно в пустоте-черноте. Закери едва-едва видит на камне свою тень и, рядом, силуэт Мирабель, но света этого слишком мало, чтобы высветить воду или волну.

– Сколько же до него?

В ответ Мирабель, размахнувшись, бросает во тьму бутылку с оставшимся в ней шампанским. Закери ждет, что та со звоном разобьется о скалу или с плеском упадет в море, в которое он не верит, но ни звона, ни плеска не раздается. Он ждет и ждет. Ждет.

Мирабель попивает свое вино.

И наконец, когда прошло столько времени, что правильней было бы измерять его минутами, а не секундами, издалека снизу доносится тень звука, отзвук настолько тусклый, что невозможно сказать, разбилось там стекло или с плеском ушло в воду. Эхо вяло подхватывает его и доставляет отчасти, лишь отчасти, как будто требуется слишком большое усилие, чтобы на таком расстоянии справиться с чем-то столь малым.

– Беззвездное море, – констатирует Мирабель, указывая бокалом сразу и на бездну, распростершуюся внизу, и на глухую темноту поверх бездны.

Закери уставился в пустоту и не знает, что и сказать.

– А раньше там были пляжи, – говорит ему Мирабель. – Во время празднеств люди танцевали в волнах прибоя.

– Что же случилось?

– Море отступило.

– Это… это поэтому люди ушли, или отступило оно, потому что люди ушли?

– Ни то, ни другое. Или и то, и другое. Можно попробовать в точности указать тот момент, когда исход начался, но, я думаю, все дело во времени. Старые двери стали разрушаться задолго до того, как Аллегра с компанией принялись за ними охотиться, выставляя напоказ дверные ручки, словно это трофей. Все меняется. И места, и люди.

Она замолкает, чтобы сделать еще глоток, и Закери, у которого есть время подумать, не имеет ли она в виду кого-то конкретно, от вопроса воздерживается.

– Все не так, как было когда-то, – продолжает она. – Только не горюй, сделай милость, что ты пропустил самую золотую пору. Она кончилась, и прилив отступил, задолго до того, как я родилась.

– Однако в книге. – возражает Закери, сам толком не зная, что собирается сказать, но Мирабель не дает ему договорить.

– Книга – это интерпретация, – говорит она. – Ты хочешь, чтобы здесь, в этом месте, все было так, как в книге, но в книге – не место, там просто слова. То место в твоем воображении, то, куда ты хочешь попасть, это место – воображаемое. А вот это – реальность, – она кладет руку на стену, которая перед ними. Камень под ее пальцами весь мелко истрескан, и трещина покрупней бежит сверху вниз, углубляясь в балясину. – Можно исписать чертову пропасть страниц, но слова местом не станут. А потом, в книге о том, как тут было. Не о том, как сейчас.

– Но здесь ведь может стать, как было прежде, правда? – спрашивает Закери. – Если мы восстановим двери, люди вернутся.

– Я благодарна тебе за это “мы”, Эзра, – отвечает ему Мирабель. – Однако я занимаюсь этим уже долгие годы. Люди приходят, но не остаются. Единственная, кто остался за все время, – лишь Райм.

– Хранитель сказал, все прежние жители уехали или умерли.

– Или пропали.

– Пропали? – повторяет Закери, и пещера повторяет за ним, разбив слово на части и выбрав те слоги, которые ей больше нравятся: Пали, пали, пали.

– Сделай мне одолжение, Эзра, – говорит Мирабель. – Не уходи слишком далеко вниз. – Она поворачивается к нему, целует в щеку и идет вверх по лестнице. Закери, бросив последний взгляд в темноту, следует за ней.

Что разговор их окончен, он понимает еще до того, как доходит доверху, но она прощально поднимает свой бокал, когда он проходит мимо и, не останавливаясь, пересекает просторы бального зала.

Чувствуя на себе ее взгляд, он не оборачивается. Делает небольшой пируэт посредине танцпола и слышит, как она рассмеялась.

Внезапно ему кажется, что все прекрасно, все, даже то, что зал пуст и что поленья трещат только в одном камине, когда их тут целая дюжина.

Может, все горит, все сгорело и еще загорится.

Может, стоит взять за правило ничего здесь, внизу, не пить.

Может, думает он, спускаясь по широкой лестнице, здесь больше тайн и головоломок, чем ему по силам решить, – и замечает тень, мелькнувшую впереди. Судя по прическе, это Райм. Он пытается нагнать ее, но она неизменно умудряется держать его на расстоянии.

Он видит, как она гасит одни лампы и проходит мимо других.

Снедаемый любопытством, и на тот счет тоже, куда пропадает Райм, когда не снует по коридорам, зажигая и гася лампы, Закери продолжает за ней идти.