Книга Странная птица. Мертвые астронавты - Джефф Вандермеер

До следующего раза. До ста следующих раз. О, конечно, не могу сказать, что меня не жалили, что я не чесал лапой за ухом. Но какие же это были пустяки после всего пережитого – и трава была так хороша, такая приятная к телу.

По ошибке они все сделали правильно в первый раз.

Но не второй. И не в третий. Не в четвертый.

Комнаты больше нет там. Интересно, а хоть где-то она до сих пор есть?

Столько неверных координат пересчитал я своими костями. Оказывался в таких местах, в каких не должен был оказываться. По мере того, как они совершенствовали этот процесс. Я орал, утопая в грязи. Орал, крутясь в космосе. Отфутболенный. Препарированный. Бестелесный. Снова посланный куда-то далеко.

Иногда мне даже это нравилось. Я думал о норах. О подземных недрах. Я – исследователь! Вот она, моя первая человеческая мысль. Я был в центре внимания целой Компании. Вокруг меня водили хороводы, и из-за этого я даже чувствовал себя отважным. И когда они попытались проникнуть в мои мысли, вместо этого – открыли мне свои. Туннели. Норы. Я пробрался сквозь них и вышел на свет.

Я умирал, но они снова делали меня лисом и забрасывали в другую часть карты. Я был не только компас, но и мореход. Мои суставы и сухожилия до сих пор скулят. Я до сих пор слышу этот звук. От пережитого стресса. И если б я оттуда не сбежал. И если б мне срослось освободиться. Возможно, до сих пор бы умирал. Чтобы потом опять на свет родиться.

Я не мог помешать им извлекать сведения, как сапфиры, спрятанные за моими глазами. В моем мозгу. Тащить их клещами. Я был их целью. Меткой на датчиках. Докладчиком. Докладывал собственной шкурой. Хоть мне и не хотелось. Я весь был забит останками червей, пиявок и других существ, живших внутри меня какое-то время. Мне это не нравилось.

Но в своей незримой личной глобуле я становился сильнее. Они пытались задурить меня, но я перехитрил их. И в конце концов они посеяли свою реальность вместе со мной. По ошибке. Слишком много микробов, паразитов и симбиотов в их бульоне. Непреднамеренно образованные экосистемы воззвали ко мне.

Помню, вновь я вернулся домой, рассохшийся и расслоившийся, и они меня снова починили, чтобы получить сведения и координаты. Помню Чарли – в те дни он еще был никакой не Икс, и вместо лица у него была не рожа нетопыря, а какая-то гладкая мягкая белизна, трепыхавшаяся, как рассогласованный спутник на распадающейся орбите.

– Это было прекрасно? – спрашивал Чарли, затаив дыхание

– Ты не поймешь. – Но тогда меня еще не прокляли способностью говорить на языке людей, так что в ответ Чарли слышал только скулеж.

– Но все-таки? Прекрасно?

– Когда-нибудь, Чарли, я тебя укокошу, и вот это-то будет прекрасно.

Но я ему, конечно, ничего не сделал, и со временем почти позабыл о нем, хотя теперь он преследует меня каждую ночь. И каждый день. Со своей призрачной высоты я взираю на этого ребенка-душегуба, но он давно забыл обо мне.

Временами я впадал в отчаяние. На миссиях в самые далекие места. Попадал в кромешный ужас, где нечего было исследовать, кроме смерти, где мысли мои от меня уплывали, будто отделяясь от разума. Темные глаза взирали из недр сырой норы. Одного лишь взгляда в них мне хватало, чтобы заработать страшную травму, и я бежал прочь – если мог бежать, – тявкая от испуга.

Жуткая радость. Радость в тоске и боли. Радость даже от созерцания смерти.

Со временем мой мех посинел. Непреднамеренный побочный эффект? Цвет, выведенный в Лаборатории или подхваченный по пути? Помазание, принятое мною от кого-то там, за гранью, куда меня посылали?

Никаких слов мне не хватит, чтобы все это выразить.

Пришло время, и Компания отыскала то, что ей требовалось, заселилась туда и распространилась, точно инфекция.

Пришло время, и – о да – я сбежал.

Но свободным я так и не стал.

ii.

к мертвым людям

Они ловили нас в силки. Они травили нас. Они стреляли в нас. Они резали нас ножами. Они душили нас. Они забивали нас ногами. Они спускали на нас собак. Они загоняли нас в капканы. Они морили нас голодом. Они сжигали нас заживо. Они морили нас жаждой. Они истребляли тех, на кого мы охотимся. Они резали нам глотки. Они затапливали наши норы. Они топили нас. Они топтали нас лошадиными копытами. Они разводили нас на меха и забивали до смерти. Они держали нас в столь плотно набитых клетках, что мы просто трескались. Они травили нас ядовитыми газами. Они душили нас. Они клали нас в мешки и забивали дубинками. Они отрезали наши языки, и мы истекали кровью. Они свежевали нас заживо. Они взрывали скалы, и наши сердца останавливались от страха. Они раскручивали нас за хвосты и разбивали наши головы о камни. Они каждый год, без передышек, приходили по наши души. Приходили каждый день, без передышек.

Они ловили нас в силки. Они травили нас. Они стреляли в нас. Они резали нас ножами. Они душили нас. Они забивали нас ногами. Они спускали на нас собак. Они загоняли нас в капканы. Они морили нас голодом. Они сжигали нас заживо. Они морили нас жаждой. Они истребляли тех, на кого мы охотимся. Они резали нам глотки. Они затапливали наши норы. Они топили нас. Они топтали нас лошадиными копытами. Они разводили нас на меха и забивали до смерти. Они держали нас в столь плотно набитых клетках, что мы просто трескались. Они травили нас ядовитыми газами. Они душили нас. Они клали нас в мешки и забивали дубинками. Они отрезали наши языки, и мы истекали кровью. Они свежевали нас заживо. Они взрывали скалы, и наши сердца останавливались от страха. Они раскручивали нас за хвосты и разбивали наши головы о камни. Они каждый год, без передышек, приходили по наши души. Приходили каждый день, без передышек.

Они ловили нас в силки. Они травили нас. Они стреляли в нас. Они резали нас ножами. Они душили нас. Они забивали нас ногами. Они спускали на нас собак. Они загоняли нас в капканы. Они морили нас голодом. Они сжигали нас заживо. Они морили нас жаждой. Они истребляли тех, на кого мы охотимся. Они резали нам глотки. Они затапливали наши норы. Они топили нас. Они топтали нас лошадиными копытами. Они разводили нас на меха и забивали до смерти. Они держали нас в столь плотно набитых клетках, что мы просто трескались. Они травили нас ядовитыми газами. Они душили нас. Они клали нас в мешки и забивали дубинками. Они отрезали наши языки, и мы истекали кровью. Они свежевали нас заживо. Они взрывали скалы, и наши сердца останавливались от страха. Они раскручивали нас за хвосты и разбивали наши головы о камни. Они каждый год, без передышек, приходили по наши души. Приходили каждый день, без передышек.

Они ловили нас в силки. Они травили нас. Они стреляли в нас. Они резали нас ножами. Они душили нас. Они забивали нас ногами. Они спускали на нас собак. Они загоняли нас в капканы. Они морили нас голодом. Они сжигали нас заживо. Они морили нас жаждой. Они истребляли тех, на кого мы охотимся. Они резали нам глотки. Они затапливали наши норы. Они топили нас. Они топтали нас лошадиными копытами. Они разводили нас на меха и забивали до смерти. Они держали нас в столь плотно набитых клетках, что мы просто трескались. Они травили нас ядовитыми газами. Они душили нас. Они клали нас в мешки и забивали дубинками. Они отрезали наши языки, и мы истекали кровью. Они свежевали нас заживо. Они взрывали скалы, и наши сердца останавливались от страха. Они раскручивали нас за хвосты и разбивали наши головы о камни. Они каждый год, без передышек, приходили по наши души. Приходили каждый день, без передышек.