Книга Брачные игры - Джейн Фэйзер

– Врачебная тайна, – ответила она, потянувшись за тостом. Заметив, что пальцы у нее дрожат, она поспешно положила его на тарелку, не решаясь налить себе кофе.

Констанс взяла кофейник и наполнила ее чашку.

– Пей, – мягко промолвила она. – Судя по твоему виду, кофе тебе не помешает, солнышко.

Честити последовала ее совету и умудрилась сделать несколько глотков, не пролив ни капли под обеспокоенными и несколько озадаченными взглядами сестер. Они знали, что Дуглас уедет сегодня утром, так как прежде чем отойти ко сну, он попрощался со всеми накануне вечером, и не понимали, чем вызвано явное расстройство Честити.

– Какие у нас планы на сегодня? – жизнерадостно задала вопрос Констанс, намазывая маслом тост.

– Прогулка на свежем воздухе, – предложил Макс. – Продолжительная.

– Я предупредил Дженкинса, что мы возьмем ружья, – с энтузиазмом подхватил лорд Дункан. – Попробуем подстрелить пару-другую уток на озере... или гусей. Что скажете?

– Ладно, пусть мужчины отправляются на охоту, – снизошла Пруденс. – А женщины могут покататься на коньках. Я обещала Саре.

Гидеон встревожился:

– Ты уверена, , что лед выдержит?

– Гидеон, любовь моя, мы будем кататься на лошадином пруду, там глубина не более фута, – успокоила его Пруденс с нежной и чуть покровительственной улыбкой. – Неужели ты думал, что я поведу Сару на озеро?

– Откуда я знал, что здесь имеется лошадиный пруд? – резонно проворчал тот. – Я ничего не знаю о сельских радостях. И пока еще видел только озеро.

Честити откусила кусочек тоста, радуясь, что никто не обращает на нее внимания.

– Вы пойдете с нами, Лаура? Или у вас другие планы? – спросила Констанс.

Лаура важно выпрямилась и слегка зарделась.

– Лорд Беренджер предложил мне пройтись до его дома, если погода будет терпимой. У него есть несколько восхитительных предметов итальянского искусства, которые он приобрел во время своего пребывания во Флоренции. Мне не терпится на них взглянуть.

– Прекрасно, – оценила Констанс. – А ваша матушка?

– О, дорогая леди собирается подъехать в двуколке и понаблюдать за охотой, – поведал лорд Дункан. – Я высказал эту мысль вчера вечером, и она просто загорелась идеей подышать свежим воздухом, если, конечно, позволит погода. Дженкинс накроет ленч в павильоне на озере.

– Что ж, звучит заманчиво. – Макс поднялся и положил ладонь на плечо жены. – Значит, увидимся позже, милые дамы?

Констанс погладила его руку.

– Да, за пятичасовым чаем. Честити встала.

– Я еще толком не оделась. Пойду завершу свой туалет. – Она направилась к двери. Сестры проводили ее взглядами, зная, что она будет ждать их наверху.

Оказавшись в своей спальне, Честити присела за туалетный столик, положив подбородок на переплетенные пальцы, и попыталась осмыслить случившееся. Все произошло так быстро, словно смерч ворвался в ее жизнь, перевернул ее вверх тормашками и унесся прочь, оставив на своем месте хаос. Ее глаза, отражавшиеся в зеркале, казалось, лишились блеска и выражения, словно из них ушла жизнь и мысль. Она не шелохнулась, даже когда раздался легкий стук в дверь, которого она ожидала, и в комнату вошли сестры.

Пруденс притворила за собой дверь. Констанс подошла к Честити и положила руки ей на плечи:

– Что случилось, Честити?

Честити сделала глубокий, прерывистый вдох и рассказала им все.

– О Боже, – виновато произнесла Пруденс. – Мне и в голову не могло прийти, что идиотский французский акцент... Мы с Гидеоном часто так дурачимся... со времени суда, когда я впервые воспользовалась им. – Она обеспокоенно смотрела на отражение сестры в зеркале. – Мне так жаль, – беспомощно покаялась она.

– Ты не виновата, Пру, – вздохнула Честити. – Хорошо, что все открылось, просто...

– ...ты любишь его, – закончила Констанс со слегка вопросительной интонацией в голосе.

– Да, – твердо ответила Честити. – И я уверена, что он любит, во всяком случае любил, меня. При легкой интрижке он никогда бы не отреагировал так болезненно. Конечно, он злится, что им манипулировали, и досадует на собственную откровенность, но дело не только в этом... – Она оперлась локтями о стол и спрятала лицо в ладонях. – Как я могла все так запутать?

– Ничего ты не запутала, – старалась убедить ее Констанс. – Просто так сложились обстоятельства.

– Вот именно, – поддержала ее Пруденс. – И теперь нужно решить, что мы можем сделать, чтобы распутать этот клубок.

– Ничего, – поморщилась Честити. – Абсолютно ничего.

Глава 17

Дуглас подбросил угля в огонь, но его было недостаточно, чтобы согреть приемную в больнице Святой Марии. Снаружи завывал ветер, и сквозняки уносили даже то скудное тепло, которое давал очаг. Утром он зафиксировал несколько случаев обморожения. Многие из его пациентов явились босиком, обмотав ноги тряпками и старыми газетами. В кабинете слишком холодно, чтобы осматривать больных. Он отчаянно нуждался в лучшем помещении, но, даже если бы в таком районе нашлось что-нибудь подходящее, лучшее помещение предполагало более высокую арендную плату.

Итак, он вернулся примерно к тому же, с чего начал, если не хуже, мрачно подытожил Дуглас. Он приехал в Лондон с четким планом действий: богатая жена, солидная практика и процветающая клиника для бедных. Но теперь первые два элемента плана внушали ему стойкое отвращение. Он по-прежнему хотел последнего, хотел с той же страстью и одержимостью, что и раньше, но не представлял, как добиться цели. Брак по расчету больше не казался ему идеальным решением проблемы, цивилизованным союзом, который удовлетворил бы обе стороны. Как выяснилось, он не способен на подобный компромисс. И никогда не согласится на меньшее, чем то, что он испытал с Честити Дункан.

Дуглас вдруг осознал, что все еще сидит на корточках перед очагом с пустым совком в руке. В комнате стояла промозглая сырость, пробиравшая до костей и, казалось, проникавшая в душу. Он медленно выпрямился. Пожалуй, пришло время отказаться от планов завоевания Лондона и вернуться домой. Там по крайней мере он сможет приносить пользу людям, работая в своей клинике. Конечно, она и так процветает, но работа всегда найдется. Можно охватить другие районы или открыть дополнительные отделения.

Но возвращение значило бы, что он смирился с неудачей, а Дуглас никогда не бегал от трудностей. Это противоречило его натуре. К тому же на самом деле он пытается убежать не столько от трудностей, сколько от Честити, от ощущения личного краха, который она олицетворяла собой. Стоило ему вспомнить о той встрече в Национальной галерее, как его бросало в жар от стыда и презрения к самому себе. Он будто слышал собственные слова, бесчувственные и расчетливые: «От жены мне требуется лишь одно – чтобы она была богата».