Книга Основание Иерусалимского королевства. Главные этапы Первого крестового похода - Стивен Рансимен

Незадолго до смерти папа Урбан назначил легата, который должен был сменить Адемара в Палестине. Его выбор пал на Даимберта, архиепископа Пизанского. Урбан хорошо разбирался в своих соотечественниках-французах, но с итальянцами допускал ошибки. Даимберт показал себя деятельным архиепископом и был известен своим интересом к священным войнам. Поэтому в 1098 году папа послал его легатом ко двору короля Альфонсо VI Кастильского. Там Даимберт проявил рвение и компетентность в трудах по организации церквей на отвоеванных у мавров землях. Однако там ходили слухи, что его администрация замечена в коррупции, в частности, он утаил для себя большую часть сокровищ, посланных королем Альфонсо папе Урбану. Несмотря на весь пыл архиепископа, было ясно, что это человек тщеславный, честолюбивый и непорядочный. Назначив его своим легатом на Восток, Урбан в значительной степени подорвал собственную же политику[89].

Даимберт отправился из Италии еще до конца 1098 года. Его сопровождал пизанский флот, снаряженный муниципалитетом Пизы. Вне всяких сомнений, Даимберт рассчитывал, благодаря своему влиянию на пизанцев, использовать их для упрочения собственных позиций, а они со своей стороны понимали, что его помощь будет им чрезвычайно полезна в деле получения концессий. Из них получилась настоящая банда разбойников. На пути на Восток они предавались грабительским набегам на Ионические острова, Керкиру, Лефкас, Кефалонию и Закинф. Новости об их зверствах вскоре добрались до Константинополя, и император выслал против них флот под командованием Татикия, который много месяцев пробыл в Антиохии, и урожденного итальянца Ландульфа. Византийцы попытались перехватить пизанцев, пока те проходили мимо острова Самос, но прибыли слишком поздно, а затем не смогли догнать их у Коса. В конце концов мореходы завидели друг друга в районе Родоса. Византийцы попытались принудить их к бою и захватили пизанский корабль с родственником Боэмунда на борту, но внезапно поднялся шторм и позволил пизанцам ускользнуть. Затем пизанцы попытались высадиться на Кипре, но правитель острова, византиец Филокал сумел отразить их с некоторыми потерями. Тогда они направились к побережью Сирии, а византийский флот пристал к берегу Кипра.

После ухода товарищей в Иерусалим Боэмунд занимался тем, что укреплял свои позиции в Антиохии. Пока ему нечего было бояться со стороны тюрок. Его главной заботой были византийцы. Он знал, что император его ни за что не простит, и, пока византийцы владели лучшим флотом в восточных морях и гаванью Латакия чуть южнее его владений, он не мог чувствовать себя в безопасности. Примерно в конце августа Боэмунд решил привести дело к развязке и отправился атаковать Латакию. Но без флота он ничего не мог поделать. Город был хорошо укреплен, и гарнизон мог получать припасы и подкрепления с Кипра. Поэтому когда к берегу пристали пизанцы, у которых не было причин любить византийцев, их прибытие оказалось очень своевременным для Боэмунда, и он поспешил договориться с Даимбертом и пизанскими капитанами, которые пообещали ему всяческое содействие.

Император приказал своему адмиралу наказывать акты пиратства, совершаемые латинянами, но при этом хотел избежать открытого разрыва. Татикий не знал, как ему поступить в этой новой ситуации. Посоветовавшись с правителем Кипра, он попросил находившегося на острове византийского полководца Вутумита, вероятно в роли посла по особым поручениям на Востоке, отправиться в Антиохию и расспросить Боэмунда. Но Боэмунд был непреклонен, и посольство ничего не добилось. Вутумит вернулся на Кипр и вместе с Татикием и основным флотом отправился доложить в Константинополь о создавшемся положении и получить дальнейшие указания от императора. У Сикеи на западном киликийском побережье началась буря, разбившая множество византийских кораблей, но собственная эскадра адмирала смогла продолжить путь. После этого пизанцы расположили свои корабли так, чтобы блокировать Латакию с моря.

В этот момент Раймунд и оба Роберта прибыли к Джабале. Раймунд, вполне естественно, пришел в ужас от событий в Латакии. Ему не нравилось все, что делал Боэмунд, а сам он придерживался курса на союз с византийцами. Но и его соратники были не менее потрясены. Даже осуждая какие-то действия императора, они понимали необходимость хотя бы какого-то сотрудничества между восточными и западными христианами. К тому же перед ними стояла проблема транспортировки их армий в Европу, а эта задача была практически невыполнима без помощи византийцев. И что было совсем уж неудачно, новый папский легат начал свое пребывание на Востоке с того, что неизбежно должно было вызвать яростное негодование у большинства восточных христиан. Даимберта вызвали в лагерь у Джабалы. Сеньоры встретили его гневными протестами, и он понял свою ошибку и отозвал пизанский флот. Лишившись его помощи и увидев, что собственные товарищи злы на него, Боэмунд был вынужден прекратить осаду. Тогда Раймунд вместе с обоими Робертами вошел в Латакию с полного согласия ее жителей и водрузил свой штандарт на цитадель рядом со штандартом императора. Правитель Кипра, которому сообщили об этих событиях, выразил свое одобрение и предложил безвозмездно предоставить Роберту Фландрскому и Роберту Нормандскому корабли для доставки его войск в Константинополь — первый этап их возвращения домой. Предложение приняли с благодарностью. Оба Роберта благополучно добрались до византийской столицы, где их радушно встретил Алексей. Они отказались остаться на Востоке и поступить к нему на службу и после недолгого пребывания продолжили путь на Запад. Мы не знаем, сколько человек уплыло вместе с ними. Возможно, кто-то мог сесть на генуэзские корабли, которые шли прямо в Италию. Раймунд же остался в Латакии.

Между тем Даимберт прибыл в Антиохию к Боэмунду. Боэмунд понимал, что это за человек, и вскоре легат снова оказался под его влиянием. Служителю церкви не терпелось оказаться в Иерусалиме, и Боэмунд решил его сопровождать. Вместе с другими крестоносцами Боэмунд давал клятву помолиться у Гроба Господня, и то, что он до сих пор ее не исполнил, портило ему репутацию. Возможность совершить паломничество в компании Даимберта и таким образом укрепить свой союз с ним была слишком хороша, чтобы ее упускать. Кроме того, нужно было подумать о будущем Иерусалима. У Готфрида не было законного наследника, а здоровьем он был слаб. Возможно, папскому легату придется заниматься вопросами преемства, да и в любом случае Боэмунду не помешало бы держаться в курсе о том, что происходит в Иерусалиме. Было объявлено, что Даимберт и Боэмунд уедут из Антиохии в конце осени, чтобы прибыть в Святой град к Рождеству.

Услышав об этом, Балдуин послал из Эдессы сказать, что он отправится в паломничество вместе с ними. Ему тоже еще оставалось исполнить обет, и он чувствовал, что может ненадолго оставить Эдессу, к тому же это явно было в общих интересах, чтобы крестоносцы отправились в дорогу как можно более многочисленной силой. Но и его интересовал вопрос преемственности. Он был братом и ближайшим родственником Готфрида на Востоке — поскольку Эсташ Булонский, вероятно, уехал из Палестины вслед за Робертом Фландрским — и не менее честолюбив, чем Боэмунд. Боэмунд, возможно, впоследствии пожалел, что взял его с собой. С Боэмундом и Балдуином ехали все их воины, которых можно было снять с обороны, и немало женщин. По сведениям Фульхерия Шартрского, в целом они насчитывали двадцать пять тысяч человек[90].