Книга Записки датского посланника при Петре Великом. 1709–1711 - Юст Юль

Если обо (всем) этом говорится здесь (в одном месте), то, (конечно), не потому, чтобы оно случилось в (один) день, а затем (лишь), чтоб все обстоятельства (приведенного) дела были сгруппированы в одном месте.

26-го. Гонец привез от царя радостную весть о капитуляции Выборга, (не сопровождаемую), впрочем, никакими подробностями. (Весть) эту царь приказал сообщить между прочим и посланникам союзных с ним (государей). Затем из крепости тотчас сделано было три выстрела, сзывавшие (народ) в (собор) к обедне для (вознесения) Богу благодарений по случаю успеха царского оружия. Когда обедня отошла, в крепости и на верфи стали стрелять изо всех орудий. Великий (канцлер) и вице-канцлер получили от царя приказание немедленно ехать к нему в Выборг, ввиду чего и я собрался с ними в путь туда же.

27-го. В 3 часа пополудни я выехал в Выборг. (Крепость эта) сдалась царю 25 июня. Я был с великим (канцлером) и вице-канцлером. Ехали мы весьма медленно; по дороге домов не попадалось, и (во время остановок) мы должны были постоянно оставаться под открытым небом.

28-го. Около полудня доехали до города Сестрорецка. Сто лет тому назад здесь была русская граница. Для безопасности пути через каждые 20 верст было поставлено по сотне драгун и казаков, а местами и больше. Дорога, вследствие непрерывных дождей, была ужасная, и (потому), чтобы поспеть к царю в Выборг в воскресенье — (день, на который) назначены были благодарственный молебен и пальба по случаю этой победы и взятия (города), — великий (канцлер), вице-канцлер и я, бросив багаж, поехали на почтовых.

29-го. Слава Богу, прибыли в Выборг счастливо, благополучно и как раз вовремя, когда в городе и в лагере победа торжествовалась пальбой изо всех орудий: войска стреляли также из ручного оружия.

Генерал-адмирал Апраксин задал на Сихенгейме пир (:Сихенгейм — остров, на котором расположен Выборгский посад:). При осаде Апраксин был главнокомандующим; сегодня царь пожаловал его кавалером ордена Святого Андрея. Генерал-майор Брюс и Биркхольц получили по царскому портрету, украшенному драгоценными камнями. Старик Мусин-Пушкин, царский тайный советник (по ведомству) внутренних дел, (которого) царь очень любит, сделан графом. (На пиру у Апраксина) пили много, а хозяин, будучи сам большой охотник выпить, приложил все старание, чтобы не отстать от своих гостей[259]. Я тоже напился свыше меры. Несколько раз пытался я скрыться незамеченным, но страже было приказано следить за тем, чтоб я не ушел. Наконец, удалившись на гауптвахту, я лег там на солдатскую лавку, чтобы выспаться; но вскоре туда пришел сам царь и (после) долгих ласковых увещеваний привел меня обратно. Вечером я отправился назад в город, в свое помещение, отведенное мне у некоего аптекаря Алфузиуса, именующего себя доктором.

Один из царских шутов дал обет — до тех пор не брить себе голову и бороду, пока Выборг не будет взят. Так как он присутствовал (на пиру у Апраксина), то, чтобы пожаловать ему на водку, царь сам, первый, припечатал к его бороде, сургучом, дукат, (привешенный) на нитку. (После этого), чтоб угодить царю, каждый из гостей схватился за кошелек и своей печатью припечатал к бороде (шута) кто три, кто четыре, кто пять, кто шесть золотых. Под конец в бороде у него было столько денег, что они своей тяжестью причиняли ему сильную боль, так что он вынужден был подвязать себе бороду тряпкой.

30-го. Царь, оставшийся на ночь в лагере вместе с князем (Меншиковым), в этот день не показывался.

Я обошел город (и) осмотрел его. Разорение, которому он подвергся от пожаров, ядер и бомб, не поддается описанию; бо́льшая часть его домов разрушена до основания; прочие же так повреждены, что стали почти необитаемы. При капитуляции в (Выборском) гарнизоне насчитывалось 1800 здоровых и приблизительно 400 больных и раненых (людей).

Июль

1-го. После полудня часть (войска) двинулась (из-под Выборга): одни полки пошли под Кексгольм, другие обратно в Санкт-Петербург. В числе (последних) была и царская гвардия, Преображенский полк. (Будучи) полковником этого (полка), царь сам повел его через город. По русскому обыкновению, преображенцам, на их пути, выносили водку и другие напитки. Любопытен разговор, происшедший между царем, мной и польским и прусским посланниками у дверей дома генерал-майора Долгорукова, где полк тоже остановился, чтобы пить. Царь рассказал, что он и названный Долгорукий, женившись в один и тот же день, подверглись одной участи: каждый обрел негодную жену (Skarnsqvinde). Затем царь шутливым тоном прибавил, что, оценив все благочестие своей супруги и желая облегчить ей возможность вести честную жизнь, он постриг ее в монахини[260]. Говорил он это смеясь. Царь на самом деле заключил свою жену в монастырь, так как она присоединилась к партии (лиц), противодействовавших тем реформам, которые он стремился ввести для развития своего народа и для собственной славы, (как то): перемене платья, (насаждению) иностранных обычаев и прав и проч. Заметив это, царь, который и без того не особенно любил ее и женился на ней, когда он был еще совсем молод, против склонности своего сердца и лишь в угоду своей матери, дал ей понять, что самое для нее лучшее это идти в монастырь. Она согласилась, из опасения, как бы с ней не приключилось чего худшего, по истинным (ее) заслугам. И таким образом царь получил полный развод: ибо (в России) как муж, так и жена, если хотят вести богобоязненную, тихую жизнь, могут по желанию идти в монастырь; (но) через это брак их расторгается окончательно, причем сторона, оставшаяся (в мире), может вступить в новый брак, как (бы в качестве) вдовца или вдовы, а (сторона), ушедшая от мира, обязана всю остальную жизнь хранить безбрачие и (пребывать в) иночестве.

За городом царь испытывал особого рода мушкетоны, им самим выдуманные. Они снабжены камерой и стреляют картечным зарядом в 32 маленькие пульки. (Мушкетонов) этих при каждой роте (царской) гвардии имеется 8–10 штук.

Выведши полк и вернувшись из-за города, царь поднимался на самый верх укрепленной башни, называемой Herman. Орудия на этой (башне) расположены в пять ярусов, друг на другом; стреляли они (в осаждающих) поверх посада Сихенгейма и причиняли им большой урон. Большое количество бутылок вина, водки и пива сопровождало (царя на башню). На каждой из пяти (ярусных) площадок было выпито (их) по многу, по всего более на верхней, и большинство (компании) почти ничего не помнило. Князь Шаховский, тот, что носил орден Иуды, (добровольно) принимал пощечины за червонцы, кто больше даст. Попойка на («Германе») продолжалась чуть не всю вторую половину дня, и лишь немногие спустились вниз не совершенно пьяными.