Книга Хранитель кладов - Андрей Васильев

– Да что с ним не так? – я потрогал амулет, а после уставился на нее. – Действует эта штука так, как мне и было обещано, кое-кого отлично отпугивает. А большего мне от нее не надо.

– И кого именно? – ехидно осведомилась старушка. – Вурдалаков? Или оборотней? Да не дергайся ты так, парень. Это для тебя все в новинку, а для меня – дела давно прошедших дней. Я в «поле» давно не хожу, перевели меня на другой фронт работ, но это не значит, что я из ума выжила или склерозом начала страдать. Так кого боишься, Валерий?

– Вурдалаков, – пробубнил я, опустив глаза. – Повадились ко мне таскаться каждую ночь. То в окно стучатся, то у подъезда поджидают. А оборотни, стало быть, все-таки тоже есть? И что, они на самом деле враждуют с кровососами? Ну, там, девок делят и все такое?

– Что за чушь? – сдвинула брови старушка. – Жрут они девок, как те, так и другие. А делить им нечего, у них разные зоны обитания, причем совершенно. Те же оборотни город совершенно не переносят, поскольку у них обоняние очень тонкое, им выхлопные газы и прочая вонь – что тебе гвоздь в пятку. И нравы городские им не по душе, они испокон веку за устои цепляются. Потому в лесах да степях их встретить еще можно, а в городе – нет. Прежнего раздолья, понятное дело, и там теперь не сыщешь, так ведь и стай куда меньше стало. Естественная убыль популяции, круто замешанная на глобализации, ничего не попишешь. Людей все больше, живут они теперь куда кучнее, чем раньше, и если кто сгинет, его непременно ищут. Раньше как? Пошел мужик в ближнюю рощицу за дровами да и сгинул. Родичи, конечно, по первости побегают по лесу, покликают его, а после рукой махнут, дескать, помер Максим, да и пес с ним. У всех хозяйство, у всех хлопоты. А что пропал человек – так что же теперь? Лес, братцы, лес. В нем чего хошь случается, стало быть, не уберегся пропавший. А теперь все не так, теперь сразу МЧС подключается, волонтеры, другие разные службы. Вот и выходит, что жрать кого попало стало делом неблагодарным, после покою не дадут. Потому вырождаются потихоньку мохнолапые, человечье в них все больше верх забирает. Мне рассказывали, что парни да девки, которые ни разу в лесу через нож не прыгали, теперь даже в старых родах не редкость.

– А зачем через нож прыгать? – заинтересовался я.

– Чтобы обрести второе «я», – охотно пояснила старушка. – Оборотнями не рождаются – ими становятся. Звериное начало – оно же в душе до поры до времени дремлет, ждет пятнадцатой весны. А вот как она наступит и майская полная луна на небо выйдет, тут и надо делать выбор: либо ты человеком свой век живешь и не слышишь более зов предков, либо в заповедной роще через родовой нож, в пень заветный вогнанный, перекувыркнешься, и Велесово благо в себя впустишь, и вторую суть обретешь. То есть от радостей цивилизации откажешься, станешь жить по древнему укладу, жрать живую плоть в зверином облике, днем ждать ночи, а после в ней со стаей по лесам бегать. Так вот, теперь каждый второй предпочитает четырем лапам четыре колеса, а темному лесу – спутниковое телевидение и теплый туалет. Оно куда удобнее, безопаснее и проще. Что там! Нифонтов мне недавно рассказывал, что общался с оборотнем-вегетарианцем. Ты комизма ситуации не осознаешь в полной мере, но поверь, это очень смешно.

– Ну почему? – тактично заметил я. – Оборотень-веган – это в самом деле забавно.

– Вурдалаки – другое дело. Они с начала времен в городах обитают, среди людей, леса да поля им даром не нужны. Им комфорт подавай, и чтобы за пищей не бегать, а в крайнем случае недалеко ходить. Оборотни – охотники, для них сам процесс добывания еды важен. Ни один мохнолапый сроду просто так жертву не загрызет, он ее сначала погоняет, а после еще и шанс отстоять свою жизнь в последней схватке предоставит. А вурдалак просто сзади подойдет, придушит человечка слегка, прокусит ему яремную вену, да и все. Нет, в старые времена всякое случалось, особенно когда за них инквизиция взялась всерьез. Они тогда и по старым развалинам прятались, и в лесах, и даже в Новый Свет уплывали, хоть и не могут терпеть воду. Но это скорее исключение из правил. Так как имя того, кто тебе дал этот амулет?

– Карл… – вырвалось у меня имя антиквара. Вот ведь ловкая какая старушка, а? Убаюкала меня своим рассказом, я и поплыл. И главное, трюк старый, как не знаю что, но ведь сработал!

– Карл, – нехорошо прищурилась Павла Никитична. – Августович, поди? Ладно, не отвечай, сама знаю, что он. Неймется ему, чёрту старому. Ну, на этот раз я ему веселую жизнь устрою, уж будь спокоен!

– Теперь точно не буду, – расстроенно сообщил ей я. – С чего бы? Получается так, что человек мне помог, а я ему свинью подложил. Нет, я слышал все ваши реплики насчет того, что этот амулет – воплощенное зло, но пока он мне только пользу приносит. Не будь его на мне вчера – не общаться бы нам сегодня.

– Я не говорила, что этот предмет – зло в чистом виде, – погрозила мне пальцем старушка. – Ты мои слова не перевирай. Я сказала, что это очень непростая вещь, с которой обычным людям, таким как ты, дело лучше не иметь, потому что за небольшую помощь, которую он предоставит, заплатить после придется впятеро, а то и вдесятеро больше. И не амулету, а тому, кто его тебе подарил. Он же тебе его подарил, верно? Вернее, сначала наш общий друг, конечно же, говорил, что даст его на время, поскольку это часть его коллекции, а после, воспылав к тебе дружескими чувствами, все же махнул рукой и сказал «забирай». Так все было?

Терпеть не могу ощущение осознания собственной глупости. И самое противное, что я пока не понимаю до конца, в чем именно заключается моя ошибка. Она сделана, это не вызывает никаких сомнений, но суть ее пока остается от меня скрытой.

– Было предложил ему денег за эту вещицу, но он только засмеялся и сказал, что дарит мне ее, – рассудив, что терять уже нечего, признался я. – А что не так-то?

– Да все не так, – Павла Никитична поджала губы. – Амулеты, сотворенные в Средние века, которые, между прочим, еще частенько называют Темными, сами по себе вещи очень непростые. Времена, знаешь ли, накладывают на предметы свой отпечаток, а если еще к ним мастер вроде Черена руку приложил, так и вовсе… Такой артефакт запросто не дарится, Валера, его можно обрести только через определенный ритуал. Если говорить проще: хочешь стать хозяином – подчини его себе, а это дело ох какое непростое. Я вот сейчас за подобное даже не возьмусь, точно сил не хватит. Раньше и не такие задачки решала, но то раньше. А сейчас все, отрухлявела Павла Веретенникова, вышла в тираж. И не надо мне ничего говорить, я про себя все знаю. Вот и выходит, что как эта вещичка Иннерхайбу служила, так и сейчас служит, а ты, внучок, ее просто носишь. И амулет этот с готовностью выполнит любое повеление своего хозяина. Его, а не твое.

– Иннерхайб? – удивился я. – А это кто? Мы точно об одном и том же человеке говорим?

– Твой невысокий такой, сухенький, вечно ходит в шляпе и выглядит как добрый дедушка с новогодней открытки? – тут же уточнила Павла Никитична. – А еще вот тут, на лбу, бородавка? Вот, значит, об одном. А он тебе как представился?

– Карл Августович Шлюндт, – ответил я. – Именно так.