Книга Заговор Высокомерных - Елена Тюрина

Рядом то степенно вышагивала, то носилась кругами мраморная колли по кличке Снежка. Сейчас она подбежала к хозяйке и ткнулась мокрым носом ей в ладонь.

– Кстати, ты знаешь, что Кирилла завтра выпускают из СИЗО? – вдруг спросила у Лисневской Мила.

– Да.

– Не представляю, как ему теперь в глаза смотреть, – вздохнула журналистка. – Я же так вдохновенно его обвиняла, в каждом поступке видела доказательство его вины. И машину похожую заметила, и решила, что знаю, почему он в СИЗО не поехал… В общем, много всего додумала. А ведь большая часть моих обвинений притянута за уши. Хотя тогда мне казалось, что все логично. Да еще и место его в редакции заняла… Так стыдно теперь!

– А мне каково, представь… – невесело усмехнулась Дарья. – Помнишь, как я разбила ему все лицо? А он тогда сознательно шел вместо меня под суд за убийство. Страшно подумать, что он чувствовал. Я слишком виновата перед ним.

Мила понимающе поглядела на подругу. Они с Лисневской как-то незаметно сблизились и теперь даже созванивались, чтобы просто поболтать. Вот уж воистину непредсказуема жизнь! Кто бы мог поверить в это еще недавно?

– Ты искупила свою вину тем, что раскрутила это дело и все-таки добилась правды. Считай, вытащила его оттуда, – убежденно сказала журналистка.

– Практически все сделал Лев. Я так боялась говорить ему… Это же удар по его гордости во всех смыслах, ты понимаешь? В профессиональном и в личном. Выходит, он ошибся как следователь, да еще и его просят помочь бывшему сопернику…

– И просит не кто-нибудь, а любимая женщина, – добавила Мила.

Дарья промолчала, отведя взгляд. А потом меланхолично произнесла:

– Я с ним виделась.

– С Кириллом? Ого! Когда? – журналистка даже приостановилась в изумлении.

– Не важно. Он очень похудел, осунулся, изменился. Сказал, что Лев к нему приезжал, и они разговаривали.

– Каплину, наверное, тяжело все это осознавать, – заметила Мила. – Это же такой промах – засадить невиновного!

– Только при нем об этом не вздумай говорить – жестко отрезала Дарья.

Они шли к дому, чуть отдалившись от мужчин. Те тоже о чем-то беседовали и не спешили их догонять. Со стороны их общение выглядело дружеским. «А может действительно подружились?» – мелькнула у Лисневской мысль.

– Дашка очень хороший человек, – говорил между тем Лалин Каплину. – Но она никогда не была просто девочкой из народа. У нее даже в детстве одни часики стоили, как у некоторых родителей несколько зарплат. Ее мать всегда крутилась, как могла – нужные связи, высокопоставленные друзья. Вон и мужа ей подобрала по своим меркам достойного. Она ж Дашку буквально вынудила за Доронина выйти. Давила на нее, говорила, что иначе семья будет нуждаться и голодать. И что сестре нужны дорогие лекарства. Вот Даша и вышла. Правда, тот и ухаживал красиво. Ей всего двадцать было, а ему за сорок. Ровесник второго мужа ее матери…

Лев никак не комментировал эту историю. И Олег решил, что ему все это слушать неприятно. Поэтому сменил тему разговора, спросив о том, что там с делом по убийству француза.

– Николай Волговский, насколько я знаю, сейчас задержан и находится под следствием. На нем оказались еще эпизоды – какие-то финансовые махинации, – ответил Каплин.

А Мила слегка опешила, когда Лисневская спросила ее о Вере. Журналистка подумала, что та все еще ревнует.

– Мы стараемся ей помогать. Точнее ее ребенку, – сказала молодая женщина. – Оказалось, что из магазина ее уволили из-за пьянства. Представляешь, я же пока там находилась, ни разу ее выпившей не видела. Хотя я ведь совсем мало времени прожила в общежитии… Да и не общались мы настолько плотно. Она, конечно, не конченная алкоголичка, и о сыне пытается заботиться, но все равно как-то не по себе от всего этого…

– Да уж… – неопределенно бросила Дарья. – А мне на днях позвонила одна знакомая… Соседка по камере в СИЗО. Знаешь, не плохая баба. Вроде оторва, но как-то по-хорошему к людям относится. Короче, она попросила ее сыну помочь с работой. Причем ребенку одиннадцатый год. Но парень хочет подрабатывать. Я ей объяснила, что до четырнадцати лет никто его никуда не возьмет. Пацан тоже, кстати, с правильными понятиями. Мечтает стать военным. Я его по старым связям устроила в кадетский корпус. Там начальник – бывший сослуживец Льва. Он и отца моего хорошо знал, так что сразу пошел на встречу, взял Мишку под свою опеку. Маха так радовалась, до слез. Не ожидала от нее.

– Даш, а тебе самой-то когда рожать? Какой у тебя сурок? – неожиданно спросила Мила.

– Что, уже сильно заметно? – Лисневская в смятении остановилась и принялась гладить собаку.

– Нет, но я догадалась. Просто ты и так красавица, а сейчас еще ярче стала, светишься вся. Знает? – журналистка кивнула в сторону идущего на расстоянии нескольких метров от них Льва.

– Конечно!

Мила посмотрела на нее с подозрением.

– Слушай, а ты случайно не собираешься фамилию поменять?

– Уже, – вся зардевшись, вымолвила Дарья.

– Ничего себе. И молчат, главное!

– Вообще-то мы как раз собирались пригласить вас в ресторан на небольшое торжество. Отметим узким кругом, – поспешила успокоить ее новоиспеченная мадам Каплина.

– Платье покажешь? – оживилась Мила. – Олег!!! Олег, ты представляешь!

Дарья же смотрела на идущего к ней по аллее Льва и любовалась. Он всегда казался ей необыкновенно красивым, а сейчас что-то в нем изменилось. Появилась некая вальяжность, лоск, что ли. Даже заметная хромота после перелома его не портила. Врач обещал, что нога скоро полностью восстановится. Благо, перелом малой берцовой кости не является сложным повреждением, поэтому гипс сняли через месяц после травмы. Пока при ходьбе Лев опирался на трость, но сейчас решил от нее отказаться. В облегающей торс футболке и джинсах он выглядел очень соблазнительно. Как и в любой другой одежде.

Внутри здание усадьбы оказалось вовсе не таким роскошным, как рисовала в своих фантазиях Лисневская. Но все равно она была очень довольна увиденным, и ни капли не разочарована. Мрамор, изразцы… Все здесь было выполнено в лучших традициях русского дворянства. Особенно впечатлили Дарью портреты Волговского и Николетты. Она уже видела их на фото в телефоне Милы, но в реальности портреты впечатляли гораздо больше. Дарья иначе представляла своих прапрадеда и прапрабабку. Правда, данные статусы изображенным на картинах молодым людям вовсе не подходили. Они как будто навсегда остались юными и влюбленными… А усадьба навеки стала местом их уединения, которого они были лишены при жизни. Заброшенная, разрушенная, но все равно прекрасная усадьба в Старожилово, где среди заросшего парка стоит многовековое здание, окруженное руинами старых построек и парой прудов.

– Проект усадьбы Казимир Волговский заказал одному начинающему архитектору, – рассказывал гостям уже знакомый читателю историк Михаил, встретивший их внутри здания.