Книга Глубокий поиск. Книга 2. Черные крылья - Иван Кузнецов

Этот типчик бесцеремонно влезал в разговоры сотрудников и громко навязывал свои. Интересно, что в результате обстановка в рабочей комнате переменилась: все стали больше общаться друг с другом – и по делу, и на разные отвлечённые темы. Мне оставалось только навострить уши, слушать, запоминать и анализировать. В этом смысле, мне было даже выгодно, что в отделении появился такой наглый непоседа.

Руперт с порога положил на меня глаз и принялся флиртовать, никого и ничего не стесняясь. Линденброк косилась с завистью. Ульрих хмурился, сопел, но терпел. Он не был влюблен в меня, потому что вообще не был способен на такие сложные чувства. Разве что к родителям испытывал привязанность. Но всё-таки Ульрих за полгода успел меня присвоить, и ему неприятны были любые признаки того, что я теперь сама по себе. В результате поощрять ухаживания нового сотрудника я не стала: зачем мне напряжённые отношения на рабочем месте?

В довершение майской кутерьмы сам господин Кайенбург лично назначил мне встречу. Но этот, разумеется, не собирался ухаживать за мной. Оказалось, ему с отрядом предстоит поездка по спецзаданию в Швейцарию.

– Не могу поверить, что передо мной та самая девочка Хайке – дитя, найденное мной в диких горах Тибета!

Кайенбург не сказал: «Тот самый заморыш», но подумал именно так.

– Милая фрейлейн Пляйс, до чего же на пользу вам воздух родины! Прекрасная девушка – вот кем вы стали!

Впервые Кайенбург при виде меня так расчувствовался. Он оглядел меня прямо-таки с отеческим покровительственным восхищением и сграбастал мою руку своей обжигающей ладонью с вечно присогнутыми жёсткими пальцами.

Как всё-таки мощно умеют немцы качать энергию нижних уровней! Если Кайенбург немного потренируется, сможет зажигать спички от ладони.

Я вдруг почувствовала, что теперь мне нет необходимости относиться к этому самоуверенному и властному человеку подчёркнуто почтительно. Несмотря на демонстративную покровительственность, он видит во мне человека, равного по силе и способностям и обладающего немалым влиянием. Этот бывалый путешественник, знающий оккультист и, несомненно, тонкий политик не имел склонности перед кем-либо заискивать, но чужую силу признавал.

О подлинных источниках моей силы он не мог даже догадываться, но мне следовало поддержать обретённый статус.

– Я никогда не забуду вашей доброты, – сказала я с интонациями кинодивы, которая разговаривает с обеспеченным, но не самым богатым из своих поклонников.

Кайенбург для начала сообщил под большим секретом, что Гитлеру было доложено о том, как он гениально угадал мой скрытый дар, и тот вновь одобрительно высказался публично о моих способностях…

Уверена, что по-настоящему Гитлеру тогда было вовсе не до тонких оккультных материй и всяких там эзотерических мечтаний. Он проиграл Африку, а на Восточном фронте стояло обманчивое весеннее затишье и шла напряжённая скрытная подготовка к решающим сражениям. Словом, вторичного приглашения на аудиенцию я не получила ни тогда, ни позже. Может, моё родное начальство и расстроилось из-за этого, но я, если честно, – ни капельки…

Дальше Кайенбург перешёл к тому, что его лично интересовало. Он задал совершенно прямой вопрос: не известно ли мне, кто в моём отделении вёл разработки по погребальной плите. Я не стала запираться и проконсультировала его, а взамен попросила информацию о результатах поисков.

Вдобавок я невинно поинтересовалась, где сейчас ламы, с которыми вместе я покинула Тибет и оказалась в Берлине. Не было ничего естественнее подобного интереса для девочки, которая должна воспринимать тибетцев как родных.

Кайенбург поспешно захлопнулся и объявил, что ничего не знает о них. А ведь проще было бы соврать по-другому: что давно улетели, с почётом отправлены на родину. Вероятно, Кайенбургом двигало опасение, что я считаю слишком очевидную ложь. Но я и так считала: ведь он находился при тибетцах тут, в Берлине, до той поры, пока им требовался переводчик. Дальнейшая их судьба, похоже, незавидна, однако более точных сведений я не сумела получить.

Сколько новой информации! Только вот как передать весь тот огромный объём, который удалось собрать? Как узнать, что интереснее для наших, какие темы надо поворошить поподробнее, с какими людьми общаться потеснее? Ах, мне бы рацию и ключ или надёжный канал связи! Мне бы увидеться с кем-то из наших и поговорить. Я бы говорила и слушала день и ночь напролёт…

Может, я просто слишком соскучилась по своим? Конечно, соскучилась. Ещё как…

Николаю Ивановичу не давало покоя то, что он не представлял, как Тася выглядит теперь, как говорит. Такое отсутствие образа Таисии нынешней мешало думать: анализировать информацию, планировать деятельность. Николай Иванович отдал бы многое, чтобы получить фотографию! Тут и физиогномистам психологической лаборатории нашлась бы работа. Затеять такую нелегальную операцию? Бешеный, совершенно не оправданный риск…

Наблюдатель сообщает, что она заметно подросла, поправилась, начала оформляться как девушка. Светлые волосы хорошо подстрижены и слегка вьются. У немок в моде кудряшки, о чём те не забывают, несмотря на войну. Мягкие локоны Хайке выгодно подчёркивают её индивидуальность, оттеняя нежную тонкость лица. Она по-подростковому угловата в движениях, и вокруг, увы, нет подходящих образцов: мужчины да пара-тройка резких и немолодых фрау.

В первых числах июля Таське исполнится пятнадцать. Как бы хорошо передать ей подарок на пятнадцатилетие! Какую-то вещицу, которая порадует, станет знаком заботы и внимания, но не скомпрометирует. Симпатичную и ценную вещицу, вроде часиков… А между прочим…

Между прочим, Таисия ещё в начале года проколола уши. Никому не дав знать заранее, она просто пошла и сделала это в частном медицинском кабинете. Тогда эта новость обеспокоила Бродова. Однако специалисты после тщательного анализа ситуации пришли к утешительному выводу: постоянное пребывание, по сути, в смертельной опасности избавило девочку от преувеличенного страха перед болью, на преодоление которого в период подготовки ей просто не хватило времени. Когда она ощутила свободу от страха, ей, разумеется, захотелось проверить себя… И это правильно! Она должна изучать реакции собственной психики на самые разные обстоятельства.

Результат: теперь у девушки в ушах поблёскивают стекляшки дешёвеньких серёжек. А ведь у неё есть возможность хотя бы изредка покупать украшения, так как немцы положили ей жалованье с приличными надбавками за участие в оккультных практиках. Возможность есть, однако Тася не пользуется ею. Во-первых, девочка, которая никогда в жизни не украшала себя больше, чем бусиками из рябины, не приучена тратить деньги на такое «баловство», как украшения. Во-вторых, кто же научит её выбирать?…

Тасины подружки и связные были, и когда помладше, хорошенькие, а теперь на глазах превращались в очаровательных девушек – из тех, на кого ребята заглядываются.

Николай Иванович наблюдал и ждал того опасного момента, когда начнутся чьи-то ухаживания, и голова у одной из подруг, а то и у обеих одновременно, пойдёт кругом, и взор затуманят мечты. Этот момент надо будет вовремя поймать и хорошо, обстоятельно побеседовать. Надо будет как-то договориться, чтобы интересы дела не пострадали от личного счастья или личных переживаний, а, наоборот, только выиграли. Надо будет подключить старших женщин, чтобы помогли девочкам осваиваться с новыми чувствами и отношениями.