Книга Оливия Кроу и Ледяной Принц - Владимир Кощеев

— Всё нормально? — северянин нахмурился и протянул руку в попытке коснуться бледного лба девушки.

— Да, — быстро соврала Лив и сделала шаг назад.

Ленц тут же завёл руку за спину и кивнул в сторону Тадэуша, который уже успел ввести Катриле успокоительное.

— Знакомься, это доктор Отт.

Мужчина послал гостье столь чистую и искреннюю улыбку, что Оливия даже удивилась. С таким лицом ему бы детей лечить, а не слыть самым страшным врачевателем современности.

— Детей я тоже лечу, госпожа Кроу, — от глаз молодого доктора разбегались морщинки.

— Как вы это сделали? — удивлённо спросила девушка, а Тадэуш беззвучно рассмеялся и коснулся пальцем небольшого приёмника, закреплённого на ухе и скрытого под длинными светлыми волосами.

— Мысли человека имеют определённую частоту. Мы, в отличие от животных, думаем словами. Я со своими студентами составил целую таблицу импульсов, испускаемых мозгом. Просил их думать слово, затем принимал сигнал и составлял базу данных. После мы вместе с господином Кнехтом додумали дешифратор. Так что теперь мы, в каком-то смысле можем читать мысли на расстоянии.

— Но это же… Вы хоть представляете значимость такого открытия? — Оливия почувствовала себя ещё более неловко в присутствии Тадэуша, словно оказалась в одних панталонах на рыночной площади.

Девушка старалась изо всех сил спрятать свои потаённые и смущающие мысли, а доктор снова рассмеялся.

— К сожалению, прибор практически бесполезен, — развёл руками доктор. — Я смог прочитать ваш вопрос, моя леди, потому что вы его едва ли не вслух задали. В другие моменты человек мыслит более сумбурно и отрывисто, машина просто не сможет распознать импульсы. Плюс не забываем, что существует магическая защита сознания. Не говоря уже о том, что устройство может сбиваться на мысли владельца или других не интересующих нас людей, находящихся рядом. Ленц, к примеру, очень громко поторапливает меня и просит закругляться с болтовнёй. Так что, госпожа Кроу, это всего лишь игрушка, чтобы произвести впечатление на вас.

— И вам это удалось, господин доктор! Я не видела ничего подобного! — одобрительно кивнула Оливия, а Ленц и Тадэуш самодовольно переглянулись.

— Нас похвалила дочка Декарда. Это дорого стоит, Ленц.

— Бесценно, — подтвердил изобретатель. — Лив, не хочешь посмотреть рабочее место доктора Отта?

— Разумеется, — глаза у девушки разгорелись, и она, забывшись, взяла северянина под руку, а Тадэуш загадочно улыбнулся, поймав исходящие от молодых людей импульсы, но ничего не сказал.

Коридоры с холодным освещением вывели небольшую процессию к лифту. Доктор Отт приложил ладонь к панели, и створки распахнулись, впуская всех четверых в кабину. Невролог вдавил комбинацию из нескольких кнопок, а затем снял крохотный ключик с груди и поместил его в едва заметное в стене отверстие.

— Осторожности мало не бывает, правда, Оливия?

Девушка послала Тадэушу мысленный ответ, и он непринуждённо рассмеялся.

— Как вам Швицерра и наш Ледяной Принц?

Снова смешок.

Ленц же с лёгким раздражением наблюдал за их общением и улыбками, пока лифт не остановился на нужном этаже, который оказался огромным помещением с рабочими столами и корпящими за ними людьми в белых халатах. Кто-то сверял показания приборов, иные крепили друг другу на лоб электроды.

— Мои адепты, — с гордостью представил своих студентов доктор Отт и зашагал дальше, ведя Оливию и Ленца, катящего перед собой кресло с Катриле, к своему личному кабинету.

Едва все меры безопасности были соблюдены и с лёгким шипением массивная дверь отъехала в сторону, а затем снова заняла своё место, Тадэуш резко развернулся со вскинутым в руке пистолетом и выстрелил в Кнехта.

Мужчина вопросительно посмотрел на друга, а затем коснулся торчащего из шеи дротика с транквилизатором.

— И ты?.. Тадэ…

— Извини, Ленц. Это ради твоего же блага. Оливия всё мне рассказала. Мы поможем. Процесс ещё можно обратить, но времени мало.

Изобретатель пошатнулся, механичная рука безвольно опустилась вдоль тела. Тадэуш быстро подхватил мужчину и толкнул на стоящую у стены койку. Оливия не могла выбросить из головы прощальный взгляд, которым наградил её возлюбленный: гремучая смесь разочарования и ненависти. Но доктор Отт прав, всё это во благо его измученному сознанию.

— Хватит заниматься самоедством, Оливия! Ты верно поступила. Мы нужны Ленцу, как никогда.

— Ты знаешь, что с ним? — с надеждой спросила девушка.

— Догадываюсь. Тут сказалось несколько факторов, — уклончиво ответил Тадэуш. — И ты один из них.

— Я виновата в его вспышках гнева?

Доктор опутал тело изобретателя проводами и приладил электроды к голове.

— Да, но лишь потому, что он слишком сильно влюблён в тебя. Это ведь не секрет? — невролог одарил гостью проницательным взглядом.

— Не секрет. Кто в здравом уме бы пожертвовал своим здоровьем ради другого человека? — Оливия коснулась собственной левой руки, ведь если бы не швицеррец, вместо неё висел бы тяжёлый протез, если бы горе-водительница вообще пережила то падение в обрыв.

— Значит, он рассказал тебе про аварию и свою жертву. Ещё один фактор в общую копилку. Ленцу противопоказаны сильные эмоциональные всплески, пока он не утратил репродуктивную функцию, то есть всю более-менее сознательную жизнь. Ему нужна регулярная психологическая и физическая разрядка. Как давно у него была близость? — не смущаясь, спрашивал Тадэуш, а Оливия залилась краской. — Не нужно стесняться, я врач.

— Не знаю! Господин Кнехт не отчитывался передо мной, — почти выкрикнула девушка.

— А вы не?.. — немного удивленно уточнил доктор.

— Нет! Пожалуйста, доктор Отт, скажите, что с Ленцем, и почему он странно ведёт себя?

— У него запустился процесс обращения, — как ни в чём не бывало, сообщил мужчина. — Сильнейшее потрясение стало спусковым крючком для необратимой трансформации. Разум пытается отказаться от боли, закрыться, выбрать более подходящую оболочку. Тело зверя идеально подходит для этого.

— Не понимаю, — нахмурилась Кроу.

— Неудивительно. Все эти рассказы о волках звучат неправдоподобно, — Тадэуш приладил несколько экранов к проводам, расползавшимся от Кнехта. — И я не верил, пока не встретился с Ленцем в институте. Мы довольно тесно общались, и он пожаловался мне на плохой сон. В то время я как раз писал курсовую работу об инсомнии и решил воспользоваться предложением друга стать моим подопытным. Курсовую работу я тогда так и не написал. Разве я мог рассказать, что восходящая звезда Швицерры, её надежда на завтрашний день — отпрыск чистокровной женщины варваров? Более того, у него сохранилась связь с тотемом. Вместе с Анне мы объяснили Ленцу правду о его происхождении и возможных опасностях.