Книга И как ей это удается? - Эллисон Пирсон

— Вполне. Детей-то все меньше и меньше, верно? А пока дамы не работали, все было в норме.

— Поищите причину в избытке эстрогена в питьевой воде.

— Поищите причину в избытке эстрогена в Сити.

Он вовсю ухмыляется, со спины видно, как уши шевелятся.

— Да ладно вам. Конец двадцатого века на дворе.

Уинстон мотает головой, поднимая в салоне клубы золотистой пыли. Будто фея из сказки, как сказала моя дочь.

— Без разницы, леди. У мужиков часы одно время показывают. Сказать какое или сами догадаетесь?

— Мне думалось, человечество переросло всю эту пещерную муть.

— Вот где такие, как вы, и прокалываются. Дамы-то переросли, а мужики с собой прихватили, чтоб было чем вас в койку заманивать. Ну-ка, попробуйте.

Он швыряет мне бронзового цвета круглую коробочку, знакомую с детства, — леденцы от укачивания. Мы с Джулией, помнится, обожали карамель «Персик», со вкусом жестяных бубенцов, а получали только эти. Мама считала их идеальным средством от тошноты, поэтому для меня они навсегда связаны с укачиванием. Шелест бумажных пакетов, спринт в ближайшие кусты, спазмы в желудке, мерзость во рту.

Мы уже петляем по стеклянным каньонам Сити, где висит сиреневое марево лета. В коробочке я обнаруживаю шесть аккуратных самокруток. Откашлявшись, гундошу на манер диктора Радио-4: «В области наркотиков политика компании предельно ясна: употребление любых нелегальных веществ в здании „Эдвин Морган Форстер“ и ближайших окрестностях категорически запрещено. В случае…»

Время уходит!

— Огонька не найдется, Уинстон?

11.31

Подготовка к совещанию сведена на нет свистопляской строчек в «Уолл-стрит джорнал». Проклятый текст устроил джигу перед глазами. Самочувствие ни к черту. Голова кругом, как у старой девы после бокала шерри из кладовой викария. Дети отлучили меня от запретных радостей, если не считать лишнего глотка «калпола» в минуту отчаяния.

До конференц-зала добираюсь успешно, но его стены вздумали играть в прятки и растворяются в бесчисленных отражениях самих себя. Меняя слайд, я всякий раз вынуждена хвататься за край стола и дожидаться, пока качка успокоится.

Открыв рот, чтобы обратиться к дюжине собравшихся в зале менеджеров, слышу вполне уверенный женский голос, но вот беда — ни хозяйка этого голоса, ни предстоящая речь мне неведомы. Зато эпохальные решения «ЭМФ» я принимаю в два счета.

Облигации или обыкновенные акции? Нет проблем. Внутри страны или в Японии? Только идиот засомневается.

Совещание в полном разгаре, когда Эндрю Макманус — шотландец, регбист, плечи шире дивана — с чувством собственного достоинства покашливает и объявляет, что вынужден откланяться, поскольку у его дочери Катрионы сегодня «Водный праздник» и он клятвенно обещал поприсутствовать. Вообразите, никого это не удивляет. Ни один юнец, рассчитывающий когда-нибудь обзавестись детьми (если, конечно, «порше» начнут выпускать в комплекте с устройством для смены подгузников), даже бровью не ведет. Отцы семейств обмениваются самодовольными родительскими ухмылками. Момо — пора бы тебе уже поумнеть, девочка! — тоненько выдыхает: «Как ми-и-ило». Даже Селия Хармсуорт изображает на царственной физиономии подобие улыбки:

— Замечательно, Эндрю, просто замечательно!

Да что он, собственными силами индекс Доу подбросил на 150 пунктов?!

Заметив, что из коллег одна я не присоединяюсь к хвалебному чириканью, Эндрю пожимает плечами:

— Знаешь ведь, как оно бывает, Кейт. — И удаляется, набросив пиджак.

Еще бы мне не знать. Мужик дезертирует с важнейшего совещания, чтобы повеселиться с ребенком, — и его объявляют идеалом папаши. Женщина отпрашивается с работы, чтобы посидеть у постели больного ребенка, — и ее клянут как безответственную, никуда не годную сотрудницу. Демонстрация отцовских чувств — признак силы. Демонстрация материнских — симптом непростительной беспомощности. Политика равных прав в действии.

От кого: Кейт Редди

Кому: Дебра Ричардсон

Только что мужик-менеджер смылся с совещания на водное шоу с участием его дочери. Клянусь, его едва в рыцари не посвятили за верность родительским ценностям. Если б я отважилась на подобную выходку, Род устроил бы показательную казнь и насадил мою окровавленную голову на кол — чтоб другим тунеядкам неповадно было.

Нече-е-естно! Прихожу в выводу, что бред про женские карьеры на нас и закончится. Мы нужны как доказательство, что ни черта из этого не выйдет, верно?

Высшее образование побоку. Отправим своих девчонок в ресторанный бизнес, где их научат накрывать на стол и готовить чудный ужин на двоих. Найдут себе денежных мужиков и будут сидеть дома и делать педикюр. А? СРОЧНО напомни, в чем мы раньше видели недостатки такой жизни???

От кого: Дебра Ричардсон

Кому: Кейт Редди

В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жила-была прекрасная, независимая, самостоятельная принцесса. Как-то раз, сидя на берегу чистейшего пруда в зеленой долине близ своего замка, размышляла она о проблемах экологии и вдруг увидела лягушку. Лягушка прыгнула к ней на колени и сказала: «Милая, добрая девушка. Когда-то я был прекрасным принцем, но злая ведьма заколдовала меня и превратила в лягушку. Если ты меня поцелуешь, я снова превращусь в принца, и тогда, моя прелесть, я поселюсь в твоем замке, а ты будешь готовить мне еду, чистить мою одежду, растить моих детей и радоваться, что я взял тебя в жены».

Тем же вечером, усаживаясь за трапезу из лягушачьих ножек с приправами, принцесса тихонько хмыкнула и подумала: «Хрен тебе!»

В наши дни мужикам проще простого быть отцами. Гораздо легче, чем их отцам. Научился менять подгузник, догадался, какой стороной совать младенцу бутылочку, — и ты уже достойный папаша. А вот мамы из нас выходят куда хуже наших собственных мам. Обидно. Работаем как проклятые, а впереди полный крах.

Столы моих коллег-мужчин в «Эдвин Морган Форстер» пестрят семейными снимками — рамочки из кожи, из пластика в крапинку, двойные металлические с узорчатым краем, объемные фотокубики. Беззубая улыбка, счастливая мордашка на фоне футбольного кубка, стоп-кадр из отпуска в горах, когда счастливая Софи обмотала своим красным шарфиком шею счастливому папуле.

Женская часть «ЭМФ» детьми предпочитает не хвастать, и чем выше должность, тем меньше шансов увидеть снимки на столе. Я сама держала рядом с компьютером фото Бена и Эмили — Рич щелкнул, когда малыш научился сидеть. Эм выглядывает из-за спины брата, с фанатичной гордостью стиснув его в объятиях, а Бен пускает пузыри восторга, будто до него только что дошел смысл курьезнейшего из анекдотов — жизни. Фото продержалось на моем столе несколько недель, но при каждом взгляде на него я думала об одном и том же: ты их обеспечиваешь, но не ты их растишь. И снимок отправился в ящик.