Книга Я заберу тебя с собой - Никколо Амманити

Метод Сома не самый спортивный, это правда. Грациано им пользовался редко, в случае крайней необходимости. А во время соревнований это запрещено, если поймают — точно выгонят и дисквалифицируют.

Но, как говорится, в крайней беде — крайние меры.

Грациано достал из кармана портмоне.

Ну-ка, что там у нас?

И вытряхнул на ладонь три голубые таблетки.

— «Спайдермен»… — прошептал он, счастливый, как старый алхимик, наконец-то создавший философский камень.

«Спайдермен» — таблетка, выглядящая безобидно, голубенькая, с бороздкой посередине — запросто примешь ее за лекарство от головной боли или изжоги, но она не такая. Совсем не такая.

В этой шестидесятимиллиграммовой таблеточке психотропных веществ больше, чем в целой аптеке. Ее синтезировала на Гоа в девяностые годы группа калифорнийских биологов, которых выгнали из Массачусетского биологического института за нарушение научной этики совместно с шаманами с полуострова Юкатан и группой немецких психиатров-бихевиористов.

Мыши, на которых испытывали наркотик, через пятнадцать минут делали стойку, могли стоять на одной лапке и крутились, как танцоры брейка.

Таблетку назвали «Спайдермен», потому что один из эффектов — иллюзия, что ты передвигаешься по стенам, а другой — если бы тебя после приема таблетки привели в ЗАГС, поставили в бесконечную очередь и сказали: «Принеси свидетельство о рождении Карлео» (а ты даже и понятия не имеешь, кто это), ты бы это сделал — и сиял бы от счастья, как начищенный таз, а потом, через много лет, вспоминая об этом, по-прежнему считал бы это одним из самых веселых приключений в жизни.

Вот такую таблеточку положил Грациано Билья в виски учительнице Палмьери. А затем, для верности, бросил еще одну. Оставшуюся сунул в рот и проглотил, запив виски.

— А теперь посмотрим, как ты сдашься.

Расстегнув пару пуговиц, пригладив волосы рукой, он ожидал появления жертвы.

78

Флора взяла протянутый ей Грациано бокал, зажмурилась и выпила залпом. Она не заметила неприятного горьковатого привкуса, она никогда не пила виски, ей это не нравилось.

— Вкусно. Спасибо еще раз. — Она стиснула зубы, села на место, надела очки и просмотрела получившийся текст.

Следующие десять минут она приводила в порядок записанную болтовню Грациано, бессвязные фрагменты, пытаясь найти в них что-то существенное: знание иностранных языков, образование, компьютерные навыки, опыт работы и т. д. и т. п.

— Я бы сказала, материала у нас изрядно. Того, что получилось, вполне достаточно. Вас во… Тебя точно возьмут.

Грациано по-прежнему сидел на диване.

— Надеюсь. Наверно, надо будет еще переговорить пару раз, чтобы произвести впечатление на организаторов курорта. Знаешь, они хотят, чтобы всем было весело… Чтобы гости чувствовали себя привольно… Чтобы у людей завязывались отношения…

— В каком смысле? — спросила Флора, снимая очки.

— Ну… я… — Казалось, он растерялся.

Она заметила, как он внезапно заерзал, словно из спинки дивана вылезли шипы. Грациано встал и пересел за стол.

— Ну, в общем, однажды я выиграл кубок…

Что еще? Сейчас он скажет, что выиграл велогонку Джиро д'Италия? Флоре стало не по себе.

— В Риччоне. Кубок Кобельеро.

— А что надо было делать?

— Скажем так, я поставил летний рекорд по пик-апу… Я оказался первым.

— По чему?

— Пик-апу! Я больше всех подцепил! — Грациано все казалось понятнее понятного.

Флора же не понимала. О чем он? Какой еще пикап? Он что, в автосервисе работал?

— Подцепил?

— Девчонок подцепил, — произнес Грациано с видом одновременно виноватым и довольным.

Наконец Флора поняла.

Это невозможно! Это чудовищно.

Они соревновались, кто переспит с большим количеством женщин. Есть место, где устраивают соревнования по затаскиванию женщин в постель.

Да уж, правда, в жизни ничему не стоит удивляться.

— И что, есть такие соревнования, вроде чемпионата? — спросила она и заметила, что тон у нее непривычно легкомысленный.

— Конечно, сейчас это уже почти официально, там участвует народ со всех концов света. Сначала нас было мало, небольшая группа друзей, мы встречались в отеле Аврора. Потом, через какое-то время, это стало уже серьезно, сейчас есть баллы, федерация, судьи, а в конце лета вручают призы на дискотеке. Прекрасная вечеринка! — объяснял Грациано с самым серьезным видом.

— А сколько… сколько вы… ты девушек подцепил? Это так называется? — Она не могла поверить. Этот парень летом участвовал в соревнованиях по пик-апу.

— Триста. Триста три, если быть точным. Но троих эти уроды судьи мне не засчитали. Под предлогом, что с ними у меня было в Каттолике, — ответил Грациано, мрачно улыбнувшись.

— Триста? — Флора подскочила на месте. — Неправда! Триста? Поклянись!

Грациано кивнул:

— Богом клянусь. Кубок у меня дома.

Флора захихикала. И остановиться больше не могла.

«Да что на меня нашло?»

Она смеялась как последняя дурочка. Один бокальчик виски — и она уже напилась? Она знала, что плохо переносит алкоголь, но она и выпила-то всего ничего. Она напивалась только пару раз в жизни. Один раз вишневой наливки, которую подарила мать ученика, а другой — когда с одноклассниками ездила в пиццерию и перебрала пива. Домой явилась страшно довольная. Но сейчас она была пьяна как никогда.

Но история с пик-апом такая забавная. Ей захотелось кое о чем спросить его. «Это не совсем прилично, не надо спрашивать. А, какая разница, — подумала она, — спрошу».

— А как зарабатывают баллы?

Грациано улыбнулся:

— Нужно вступить в интимные отношения.

— Сделать все?

— Именно.

— Все-все?

«Ты спятила?» — прозвучал голосок в голове.

Флора была уверена, что это голос матери.

«Что тут смешного? Ты что, не видишь, ты же совсем пьяная!»

«Не вижу. А что я такого делаю?»

«Блядуешь. Вот что ты делаешь».

«Замолчи, пожалуйста. Как ты можешь такое говорить? Мне не нравится, когда ты мне такое говоришь, а сейчас, пожалуйста, дай мне посчитать. Итак… Этот мужчина заработал триста баллов, так? Значит, он вставил свой половой член в триста женских половых органов. Если каждой он вставлял туда-обратно, я не знаю, в среднем сколько раз? Двести с каждой, плюс-минус, и сделал это шестьсот раз, нет, не шестьсот, триста. Триста на двести будет шестьсот. Нет-нет, не так, погоди. Получается больше…»