Книга Мертвый, как ты - Питер Джеймс

— Отличная мысль, — кивнул Грейс. — Хотя, судя по качеству звука, он скорее звонил не с мобильника, а с городского телефона.

— Да, — кивнул Майкл Форман. — Такой щелчок, как будто повесили трубку на старомодном аппарате.

— А может, он просто бросил свой телефон, потому что распсиховался, как считает доктор Праудфут, — сказала Эмма Джейн Бутвуд. — Так что и вариант с мобильником исключать нельзя.

— Еще он мог звонить из телефона-автомата, — сказал Форман. — Тогда на трубке должны остаться отпечатки.

— Если он злится, — сказал Праудфут, — по-моему, он, вероятнее всего, скоро снова нанесет удар. В одном я совершенно уверен. Он будет действовать точно так же, как действовал в последний раз. Он не сомневается: тогда все получилось — и сейчас получится. Действия по шаблону доставляют ему удовольствие. Значит, следующее нападение он совершит на автостоянке — как я уже говорил.

Грейс подошел к карте центра Брайтона. Сколько здесь больших автостоянок? У вокзала, на Лондон-роуд, Нью-роуд, Черчилл-сквер, Норт-роуд. Их очень много, больших и маленьких. Есть муниципальные, есть общенациональные; и нельзя забывать о стоянках при супермаркетах и отелях… Он повернулся к Праудфуту.

— Мы не можем разослать констеблей на все автостоянки в городе, — сказал он. — Тем более расставить по человеку на каждом ярусе многоярусных парковок. У нас людей не хватит. И перекрыть все стоянки тоже нельзя.

Грейс встревожился. Может быть, зря он вчера передал Спинелле эксклюзивную информацию? Что, если он подтолкнет Туфельщика к новому убийству? Тогда новая жертва будет на его совести.

— Самое лучшее, что сейчас можно сделать, — разослать сотрудников полиции в штатском в залы видеонаблюдения на тех стоянках, где установлены камеры, и расставить побольше наших машин без опознавательных знаков на всех стоянках, где только можно, — сказал Грейс.

— Я бы посоветовал вам, суперинтендент, особенно присматриваться ко всем, кто необычно себя ведет. Например, к тем, кто превышает скорость. По-моему, тот, кого мы ищем, сейчас очень взвинчен.

65

Думаешь, ты самый умный, суперинтендент уголовной полиции Рой Грейс? Думаешь, я не знаю, зачем ты стараешься меня поддеть? Хочешь, чтобы я разозлился! Я тебя насквозь вижу!

Скажу тебе откровенно, ты — неудачник. Таких, как ты, называют «хромая утка». Твои предшественники не поймали меня двенадцать лет назад, а ты не поймаешь меня сейчас. Я гораздо умнее тебя — тебе до меня далеко. Даже сейчас ты понятия не имеешь, что я оказываю тебе услугу!

Я избавляю всех от хищных и ядовитых растений, выпалываю сорняки! Подумай, и поймешь, что я твой самый лучший друг! Когда-нибудь ты это поймешь! Когда-нибудь мы с тобой вдвоем погуляем по утесам в Роттингдине и подробно все обсудим. Мы погуляем, как ты сейчас гуляешь по воскресеньям со своей любимой Клио! Она тоже любит туфли. Я встречал ее в нескольких своих любимых магазинах. Она без ума от дорогой обуви, да? Она дорого тебе обойдется, но ты этого еще не понял. Хотя когда-нибудь поймешь.

Видишь ли, все женщины — яд, отрава. Все до единой. Венерины мухоловки, которые приманивают мужчин, а потом высасывают их. Им трудно не поддаться. Когда ты не с ними, то без конца звонишь и шлешь эсэмэски; тебе нужно знать, сильно ли они тебя любят.

Сейчас я открою тебе тайну.

Ни одна женщина на самом деле тебя не любит. Она хочет только одного: управлять тобой. Можешь издеваться надо мной. Можешь сомневаться в размере моего члена. Но вот что я тебе скажу, суперинтендент уголовной полиции. Когда-нибудь ты будешь мне благодарен. Мы с тобой будем гулять в Роттингдине, и ты поблагодаришь меня за то, что я спас тебя от тебя самого.

66

13 января, вторник

Джесси начинала скучать по Бенедикту, как только расставалась с ним. Всего час назад она отправила ему эсэмэску. По вторникам они не ночевали вместе. Джесси играла в сквош с подругой Джеке, которая недавно вышла замуж, потом заезжала в китайский ресторан, набирала там коробок с разными вкусностями и ехала к другой подруге, Роз. Они ели и смотрели какой-нибудь фильм. Так сложилось уже довольно давно. Бенедикт по вторникам тоже был занят. На досуге он играл на гитаре свои композиции. Сейчас они с соавтором готовят к выходу альбом. Бенедикт надеялся, что скажет новое слово в музыке.

Иногда по выходным он выступал с разными поп-группами в суссекских пабах. Постоянной группы у него не было; он подписывал разовый ангажемент. Джесси нравилось смотреть на Бенедикта из зала. Она никак не могла на него насмотреться, насытиться им. Они встречаются уже восемь месяцев, а она может заниматься с ним любовью практически весь день и всю ночь — в те редкие случаи, когда им так долго удается побыть наедине. Бенедикт лучше всех целуется и самый лучший любовник на свете — правда, ей и сравнивать его особо не с кем. Если честно, до него у Джесси было четверо парней, и все — ничего особенного.

Бенедикт добрый, заботливый, внимательный, щедрый. А еще он умеет ее рассмешить. Джесси нравилось, что у ее жениха прекрасное чувство юмора. Голова шла кругом от его запаха. Но больше всего она восхищалась его умом.

И конечно, ей очень льстило, что он очень, на самом деле, любил ее нос.

— На самом деле он тебе не нравится? — спросила Джесси как-то в постели несколько месяцев назад.

— На самом деле нравится!

— Не может быть!

— По-моему, ты красавица!

— Нет. У меня клюв, как у «Конкорда».

— Для меня ты красавица.

— Ты давно ходил к окулисту?

— Знаешь, недавно я прочел один афоризм и сразу подумал о тебе, — вдруг сказал Бенедикт.

— Какой афоризм?

— «Внимание пленяет красота, а сердце пленяет личность».

Джесси улыбнулась воспоминанию. Она сидела в пробке в полной темноте, освещаемой яркими лучами; печка в ее маленьком фордике шумно стрекотала. Джесси грела ноги и вполуха слушала новости по радио, по четвертому каналу. Гордон Браун выступал с речью насчет Афганистана. Браун ей не нравился, хотя она и голосовала за лейбористов, поэтому она переключилась на музыкальный канал. Там как раз группа «Эйр» исполняла «Секси бой».

— Да! — Джесси закивала и широко улыбнулась. Потом побарабанила пальцами по рулю в такт музыке. «Секси бой, вот ты какой, ты у меня красавец!»

Она любит Бенедикта всей душой, всем сердцем — в этом она не сомневалась. Ей хочется провести с ним остаток жизни; она никогда ни в чем не была так уверена. Родители огорчатся, что она выходит замуж не за еврея, но тут уже ничего не поделаешь. Сама Джесси уважала семейные традиции, но религиозной себя не считала. Она верила в то, что можно сделать мир лучше для всех, кто в нем живет, и пока не нашла для себя религии, которая бы отвечала на все ее вопросы.