Книга По стопам Господа - Грег Айлс

Гели остановилась и сердито уставилась на Скоу.

– Что за игры?

– Он велел все вопросы переадресовывать ему. И нарушать его волю у меня нет резона – иметь врагом такого человека мне не улыбается.

– Кто он, черт возьми?

Скоу покачал головой.

– Я дам вам номер его телефона.

– Я не звоню людям, имени которых я не знаю!

Скоу сделал последнюю затяжку. В его глазах появилось что-то вроде жалости.

– За безопасность второй лаборатории отвечает генерал Хорст Бауэр.

Кровь бросилась в лицо Гели. Работа в «Тринити» наполняла ее гордостью и сознанием, что она превзошла отца. И вот победа оказалась иллюзорной.

– Мой отец работает на Година?

– Да.

– Сукин сын! Какого дьявола он и тут перебегает мне дорогу?

Раскрывать всю правду Скоу решительно не хотелось, однако он чувствовал, что Гели не станет сотрудничать с ним, пока он не расколется окончательно.

– Все просто. С самого начала практически всем в проекте «Тринити» тайно заправлял Годин. Ваш отец был нужен ему как влиятельная фигура в военной разведке. Хорст Бауэр из тех, кто решает, какие типы компьютеров нужны армии в Пентагоне и прочих центрах управления – к примеру, в форте Уачука.

Форт Уачука в штате Аризона был командным центром американской военной разведки, а ее отец – его начальником.

– Генерал Бауэр уже давно содействует фирме "Годин суперкомпьютинг" в получении заказов от армии, – сказал Скоу. – Именно его поддержка помогала Питеру побивать конкурентов.

– Вы хотите сказать, что мой отец брал взятки?

– Да еще какие! Годин регулярно переводил деньги на его секретный банковский счет – такой же, как и у меня. Как вы понимаете, я веду широкий образ жизни не на те гроши, что получаю от АНБ.

– Значит, мой отец – лицемерный сукин сын. А я-то думала, что хотя бы интересы страны для него святы… Впрочем, пора мне знать: подлец во всем подлец, а не только в чем-то одном!

– Ваш отец нисколько не навредил отечеству тем, что протежировал Годину. Годинские суперкомпьютеры во многом лучше машин его конкурентов. Генерал делал хорошее дело и попутно набивал карманы. Бизнес есть бизнес.

Казалось, шрам на лице Гели пульсировал от ярости.

– Армия – это служение, а не бизнес!

Скоу хихикнул.

– Вот уж не думал, что ваша голова полна романтических бредней!

– Да пошли вы…

– Так или иначе, когда у Питера появилась нужда в тайной лаборатории, он вспомнил про вашего отца. Некоторая сумма денег перешла из рук в руки, и генерал подыскал нам укромное местечко, куда посторонним доступа нет.

– А зачем наняли меня?

– Питер искал на эту работу человека определенного типа. Ваш отец предложил вас.

Гели опять зашагала по проходу. Кровь стучала в ее ушах.

– Он ведь обо всем знает, да? И что Годин на грани смерти, и что проект висит на волоске?

– Да, он в курсе всего. И на нашей стороне. Он тоже может поплатиться карьерой, если не подсуетится.

– Мне плевать на его карьеру. И на вашу тоже. Чтоб вы оба в аду горели!

– Гели, вы бы лучше не ругались, а просто позвонили папе и поговорили по душам.

– Тайная лаборатория «Тринити» находится в форте Уачука?

– Нет.

Этому Гели в первый момент не поверила. Там, на отдаленной аризонской базе, тысячи акров испытательных полигонов. Можно спрятать хоть сотню лабораторий.

С другой стороны, ее отец был дока в вопросах служебного выживания. Он не мог не просчитать заранее вариант неудачи проекта «Тринити» и наверняка оставил себе возможность в любой момент дистанцироваться от Година. У него хватило бы ума не затевать нелегальные дела на подведомственной ему территории.

Гели надела наушники и, нажав нужную клавишу, приказала компьютеру: "Генерал-майор Хорст Бауэр. Форт Уачука, штат Аризона".

Скоу облегченно вздохнул.

К телефону подошел адъютант генерала.

– Генерала Бауэра! – не заботясь о вежливости, сказала Гели.

– Генерал в данный момент занят. Что передать?

– Капитан, доложите ему немедленно, что звонит дочь.

– Не кладите трубку, пожалуйста.

Скоу явно наслаждался происходящим. Гели повернула кресло так, чтобы не видеть рожу стареющего прощелыги с дипломом лучшего американского университета.

Она мысленно представила себе отца. Высокий импозантный мужчина с типичной немецкой внешностью. Враги Хорста Бауэра описывали его как белокурую версию сыгранного Бертом Ланкастером генерала Джеймса Маттуна Скотта из фильма "Семь дней в мае". Что ж, сравнение справедливое. Во всеобщем восприятии он был жестким и придирчивым начальником. Однако Гели знала его с другой стороны, куда более отвратительной стороны – как бабника, который изменял жене на каждом шагу и имел за границей кучу незаконных детей. Нетерпеливый воспитатель, грубый и жестокий по натуре, он воспитывал непокладистую дочь рукоприкладством. Трагическая ирония ее жизни заключалась в том, что она во всем следовала по стопам человека, которого люто ненавидела. Причина была проста. Она ненавидела отца за то, что он в детстве нанес ей неизлечимые психические травмы, однако пассивную, безвольную и покорную мать презирала и походить на нее не хотела.

– Привет, Гели, – раздался в наушнике басистый голос, от которого каждая мышца напряглась. – Похоже, у тебя неприятности. В другое время ты мне никогда не звонишь.

– Что ты знаешь о проекте по созданию искусственного интеллекта?

– Шутишь? Я на такие неопределенные вопросы не отвечаю.

– Ладно, давай говорить конкретно. Я отвечаю за безопасность в лаборатории проекта «Тринити» в Северной Каролине. И вот мне говорят, что есть некая секретная лаборатория, которая работает над тем же. Что тебе о ней известно?

Ответом было долгое молчание. Затем Бауэр сказал:

– Кое-что известно.

– И ты не счел нужным сообщить мне об этом?

Сухой смешок на другом конце связи.

– Я и не подозревал, что мы с тобой опять друзья-приятели.

– Ты рекомендовал меня Годину для этой работы?

– А как бы иначе он тебя нашел?.. Но про свое участие в «Тринити» я помалкивал не по своей воле. Обычная тактика Година: каждый знает только свой кусочек правды. Поэтому ты не сердись, в таких делах свои законы. Если уж на то пошло, ты меня тоже не балуешь информацией. После восемнадцати ты практически ничего про свою жизнь мне не рассказывала. Все, что я про тебя знаю, стало известно из сплетен, разговоров с лечившими тебя врачами и полицейских протоколов.