Книга Женщины могут все - Нора Робертс

— Нет. Это мы с Эли вылетаем завтра утром. — Тереза взяла мужа за руку, и их пальцы переплелись. — Это мое дело. Вы останетесь здесь и позаботитесь о качестве продукции калифорнийского отделения. Чтобы здесь все было в порядке. Вы с Тай-лером сделаете для этого все возможное.

— Мы с Паоли можем взять на себя винодельни, — предложил Таилер. — А Дэвид займется розливом.

Дэвид кивнул.

— Мы просмотрим все личные дела. Одно за другим. Вы знаете служащих лучше, чем я. Скорее всего, сбой произошел в Италии. Но безопасность калифорнийской продукции мы обеспечим.

На коленях Софии уже лежал стенографический блокнот.

— Через час я подготовлю пресс-релизы на английском и итальянском языках. Мне понадобятся все детали. Понадобится рассказ о технологических процессах, применяемых в «Джам-белли — Макмиллан». О том, насколько они безопасны. В Италии наверняка будут какие-то потери, но здесь мы постараемся не допустить скандала. Нужно будет разрешить телеоператорам посетить винодельни и виноградники как здесь, так и в Италии. Nonna, если вы с Эли займетесь этим делом, мы сможем показать, что «Джамбелли» — семейная компания и что La Signora продолжает проявлять к ней личный интерес.

— Это действительно семейная компания, — решительно сказала Тереза, — и я действительно проявляю к ней личный интерес.

— Знаю. — София отложила блокнот. — Но важно, чтобы это знали пресса и потребитель. Поверь мне. Это произведет на них впечатление. Здесь нужно будет использовать маму. Маму, Тайлера и меня. Мы покажем, что это дело касается всех членов семьи. Сто лет традиции, отличного качества и ответственности. Я знаю, как это сделать.

— Она права, — промолвил Тайлер. При этом София удивилась больше всех. — Я терпеть не могу рекламу, которой вы оба заставили меня заниматься, — добавил он, обращаясь к Терезе и Эли. — И ненавижу, когда на мою винодельню налетают репортеры. Мое отношение к этим вещам не изменилось, но теперь я знаю о них немножко больше. И поэтому уверен, что София сумеет найти способ уменьшить ущерб. Может быть, ей даже удастся придумать, как использовать случившееся на благо компании. Потому что это касается ее больше, чем кого бы то ни было.

— Согласна. Итак, каждый займется тем, что у него получается лучше всего. — Тереза посмотрела на Эли, подав ему какой-то знак глазами. — Но первым делом мы встретимся с Джеймсом Муром. На кону стоит не просто репутация компании, но само ее существование. София, набросай сообщение для прессы. Подробности узнаешь у Дэвида. Потом проект просмотрят адвокаты. И все остальные тоже.

«Труднее всего выдержать удар по гордости, — думала Тереза, стоя у окна кабинета. Под угрозой оказалось дело ее жизни. Подумать только, что для этого хватило одной бутылки отравленного вина…»

Теперь судьба ее наследия зависит от других. Выхода нет. Она обязана доверять им.

— Тереза, мы справимся.

— Да. — Она накрыла ладонью руку, которую Эли положил на ее плечо. — Я вспомнила одну вещь… Когда я была девочкой, мы с дедом как-то возвращались домой через виноградник. И он сказал мне, что недостаточно вырастить виноград. За выращенным нужно ухаживать, защищать его, лелеять и воспитывать. Гроздья были его детьми. Потом они стали моими.

— Ты вырастила достойных детей.

— И заплатила за это дорогой ценой. Я была плохой женой человеку, за которого вышла замуж, и плохой матерью дочери, которую родила. На мне лежала большая ответственность. Но я была честолюбива. Слишком честолюбива, Эли.

Нет, она ни о чем не жалела. И все же это причиняло ей боль.

— Если бы я чуть меньше занималась виноградниками, у меня были бы другие дети. А если бы я была лучшей матерью, моя дочь не сделала бы такой выбор…

— Чему быть, того не миновать.

— Так думаете вы, практичные шотландцы. А мы, итальянцы, больше верим в удачу. И возмездие.

— Тереза, то, что случилось, это не возмездие. Это либо трагическое стечение обстоятельств, либо преступление. Ты не отвечаешь ни за то, ни за другое.

— Я приняла на себя ответственность в тот день, когда возглавила дело Джамбелли. — Она обвела глазами ряды растений, сулившие богатый урожай. — Разве не я отвечаю за то, что свела Софию и Тая? Я думала о компании и не представляла, чем это может обернуться для них.

— Тереза… — Эли повернул ее лицом к себе. — Да, ты заставила их работать вместе, но разве ты толкнула двух здоровых молодых людей на пол кабинета?

Она вздохнула:

— Нет, но это доказывает, что я не приняла в расчет их молодость и инстинкты. Мы передаем им семейное наследие. Я ждала, что они будут соперничать друг с другом. И ты тоже. Однако секс может сделать людей врагами. Этого я никак не ожидала. О боже, я чувствую себя старухой.

— Тереза… — Эли прижался губами к ее лбу. — Мы действительно старики.

Он сказал это в шутку, и Тереза послушно улыбнулась.

— Ну да. Мы с тобой не стали врагами. Будем надеяться, что наш опыт их чему-нибудь научит.

— Я люблю тебя, Тереза.

— Знаю, Эли. Но я вышла за тебя не ради любви.

— Знаю, моя дорогая.

— Ради дела, — сказала она, отодвинувшись. — Это было слияние. Мудрый деловой шаг. Я уважала тебя. Мне нравилось быть с тобой. Но вместо наказания за расчетливость меня ждала награда. Я очень люблю тебя. И надеюсь, что это ты знаешь тоже.

— Да. Мы вынесем это, Тереза.

— Я не нуждаюсь в том, чтобы ты был рядом. Но хочу. Очень хочу. И думаю, что это намного важнее.

Эли взял протянутую ею руку.

— Пойдем вниз. Скоро приедет Джеймс.

Джеймс пробежал глазами подготовленный Софией пресс-релиз и кивнул.

— Очень хорошо. — Он снял очки. — Четко, сдержанно и в то же время с чувством. Я не стал бы менять здесь ни слова. У меня как у адвоката замечаний нет.

— Тогда я поднимусь наверх, доведу текст до ума, объявлю общий сбор и распространю его.

— Возьми с собой Линка, — подмигнул Джеймс. — Он замечательная прислуга за все.

Мур дождался ухода Софии и Линка, а потом сказал:

— Тереза, Эли, я проконсультируюсь с вашими адвокатами в Италии. С юридической точки зрения вы взялись за дело правильно, быстро и решительно. Это должно предупредить любые возможные претензии со стороны официальных властей. Я постараюсь узнать от полиции как можно больше. До тех пор, пока не будет доказано, что яд попал в вино до того, как его открыли, вам следует бояться только за авторитет компании. Если же Джамбелли обвинят в халатности, придется заняться этим всерьез.

— Джеймс, речь идет не о халатности. Если вино было отравлено до того, как его открыли, это не халатность, а преднамеренное убийство.

— В настоящий момент это всего лишь гипотеза. Судя по вопросам, которые полиция задавала вам и тебе, Тайлер, они тоже гадают на кофейной гуще. Они не знают, когда в вино добавили дигиталис. С точки зрения закона это очень на пользу Джамбелли.