Книга Чемпион флота - Георгий Свиридов

Оттуда, издалека, сквозь шум моря и ветра, донесся протяжный переливный свист. То подавал сигнал высланный вперед Сагитт Курбанов.

— Кажется, идет, — сказал Иван Петров, передергивая затвор немецкого автомата.

Из-за пригорка показалось светлое пятно, которое быстро увеличивалось. А вскоре фары автомобиля, словно два огненных глаза, стремительно приблизились, в их свете уже было видно, как перед машиной клубятся снежные вихри.

Громов привычно вскинул автомат. «Едут, гады, как у себя в Германии, даже без светомаскировки», — со злой неприязнью подумал он. Присмотревшись, Алексей увидел, что позади длинной легковой машины катит охрана — пятерка мотоциклистов. Это усложняло дело. Увеличился риск, и возросла опасность.

Серебров тоже увидел мотоциклистов. Он понимал, что положение изменилось, только внезапность могла способствовать успеху. В план, который Вадим загодя продумал, надо было вносить изменения.

— Всем внимание! — приказал Серебров и добавил на морской и привычной терминологии: — Вариант два! Гранаты товсь!

Бой был скоротечным. Едва машина с мотоциклистами поравнялись с засадой, как под колеса и в охрану полетели гранаты. Одномоментно с гулко ухнувшими взрывами затрещали автоматы.

Граната, пущенная Серебровым метко и расчетливо, угодила под передние колеса лимузина и взорвалась под мотором. Длинная черная машина неестественно дернулась, словно внезапно напоролась на невидимую стену, чуть подпрыгнула, вздыбилась передком, плюхнулась на землю, со скрежетом развернулась поперек дороги и завалилась на бок.

Две другие гранаты разорвались позади автомобиля. Одна угодила в гущу мотоциклистов и разметала их в разные стороны дороги. Вслед за взрывами загремели автоматные очереди, точным и секущим огнем поражая фашистов наповал.

Не прошло и минуты, как все было кончено. Погасли фары, вновь навалилась темнота ночи. Лишь гулко грохотало море, да ветер порывисто швырял мокрый снег на поселок, на дорогу, на завалившуюся на бок машину, на бездыханных охранников-мотоциклистов и остужал разгоряченные лица разведчиков.

Алексей Громов, сжимавший автомат, ладонями чувствовал приятную теплоту, которая исходила от оружия. Чуть в стороне стояли Иван Петров и Усман Зарипов, тоже наведя автоматы на автомобиль.

Серебров дал условный знак, и Юрченко с Артавкиным, держа оружие наизготовку, с двух сторон приблизились к машине. В ней ни звука. Семен распахнул переднюю дверцу, и ему под ноги вывалилось тело убитого. Тускло сверкнули на шинели офицерские погоны. Из машины пахнуло теплом, запахом крови и спиртным перегаром. Шофер уткнулся окровавленной головой в разбитое переднее стекло.

Артавкин рывком открыл заднюю дверцу автомобиля. На мягком кожаном кресле кто-то лежал, скрючившись, головой к противоположной дверце. Григорий дважды ткнул его дулом автомата. Немец глухо ойкнул от боли. Живой! Артавкин отступил на шаг и вскинул автомат.

— Хенде хох! Руки вверх!

Немец не шевелился. Подскочил Юрченко, сорвал у него с пояса кобуру и выволок пленного наружу. Тот встал на ноги и послушно задрал обе руки. От немца несло перегаром.

— Пьяный, гад! — выругался Семен.

На плечах добротной шинели тускло светились витые генеральские погоны. Юрченко быстро обыскал немца, вынул из бокового кармана маленький браунинг.

— Командир, один живой! — крикнул Артавкин. — Генерал!

Новость обрадовала Сереброва. Захватить живого генерала далеко не просто, и Вадим не помнил, чтобы кому-нибудь из разведчиков флота удалось доставить такого ценного «языка». Хоть что-то важное группа сделала в тылу!

Он поспешил к машине. Включил фонарик, направил пучок света в лицо немца и замер. Вадим не верил своим глазам. Перед ним был человек, приметы которого Серебров старательно изучал в штабе разведывательного управления флота. Среднего роста… Лицо полное, но не круглое… Нос прямой, маленькие усики, как у Гитлера. Массивный тяжелый подбородок… Неужели это он? Тот самый, ради захвата которого они высадились на Керченском полуострове? Не может быть!.. Неужели им так просто и легко удалось его заарканить?

— Вильгельм Гюнтер фон Штайнгарт? — спросил Серебров, придавая голосу твердость и властность.

Генерал, услышав свое имя и фамилию, вскинул голову и оторопело уставился на русского. Хмель мгновенно улетучился из него. Что перед ним были русские, он не сомневался. Нисколько не сомневался! Случилось то, чего он так опасался. Еще в штабе корпуса, когда генерал фон Шпонек получил известие, что русские десантники ворвались в пригород Керчи, Гюнтер фон Штейнгарт почувствовал опасность. И поспешил убраться из опасной зоны, уехал в тыловую и уютную Феодосию. И на тебе! Поторопился себе на горе…

— Вильгельм Гюнтер фон Штейнгарт? — повторил вопрос Серебров.

Отпираться бессмысленно. Его узнали. Значит, русские разведчики охотились именно за его персоной… И еще одно важное открытие сделал в эти секунды генерал-лейтенант: в штабе корпуса есть предатель. Тайный агент! Он успел сообщить русским о его отъезде. Иначе откуда они могли появиться именно на этой дороге?

— Да, я есть Гюнтер фон Штейнгарт, — признался он.

Серебров кивнул. И хотя внешне ни один мускул не дрогнул на его обветренном лице, в душе Вадим ликовал! Надо же, как здорово подфартило!

— Громов, сюда! — подозвал он. — Переведи генералу, что мы русские разведчики! Советуем ему вести себя благоразумно! Мы гарантируем, что он останется в живых!

Алексей перевел генералу слова Сереброва. Тот поспешно закивал:

— Йа, йа! Да, да! Он на все согласен!

Ветер распахивал полы добротной шинели на меху, швырял мокрый снег, и по одеревеневшему от страха лицу генерала скатывались то ли растаявшие снежинки, то ли горькие слезы.

— Переведи ему, что он может опустить руки, — сказал Серебров. — Артавкин, обыщи машину.

Григорий открыл багажник, из него приятно пахнуло копченой рыбой. Моряк извлек увесистую картонную коробку, двух осетров и севрюгу, аккуратно завернутых в бумагу. Потом обследовал заднее сиденье и вытащил пухлый кожаный портфель.

Увидев свой портфель, генерал чуть не застонал. Ну зачем он возил с собой секретные документы?! Почему не послушался совета разбитного коменданта Феодосии, предлагавшего оставить их, особенно зеленую папку с грифом «совершенно секретно», запереть надежно в стальном сейфе?

— Командир, портфелюга-то с документами! — доложил Артавкин.

— Передай Громову, пусть разберется! — велел Серебров. — Отходим в блиндаж…

И тут внезапно, освещая тучи, над морским горизонтом засверкали яркие вспышки.

— Смотрите! — закричал Петров. — Начинается!

— Ура! — радостно заорал Сагитт Курбанов. — Наши корабли бьют!

Вдали, там, где море сближалось с тучами, вспыхивали ослепительные всполохи, словно одновременно сверкало множество молний. Оттуда докатился раскатистый гром залповой пальбы тяжелых бортовых орудий. Небо прочертили огненные следы осветительных снарядов. А в следующее мгновение в Феодосии, на пристани, на побережье, над портовыми сооружениями взметнулись вверх огненные кусты бесконечных разрывов, и приморские кварталы разом потонули в клокочущем, как в жерле вулкана, яростном буйстве огня.