Книга Крестовые походы. Под сенью креста - Александр Доманин

Не стоит, впрочем, объяснять эту смену вектора в крестоносном движении только экономическими причинами. Несомненно, европейцы понимали и то, что поражение Эйюбидского Египта улучшит стратегическое положение христиан Палестины, непосредственно граничащей со страной на Ниле. Победа над Египтом дала бы и другие военные и дипломатические козыри, могла бы обеспечить Святой Земле мир с позиции силы и последующее благоприятное для христиан решение вопроса о святынях.

Первым походом, состоявшимся в изменившихся условиях, была крестоносная экспедиция 1217—1221 годов. У историков она носит название Пятого похода, но следует сказать, что в XIII веке такого рода нумерация почти утрачивает смысл. И сам этот поход, и все дальнейшие предприятия «Христовых воинов» представляют собой лишь цепь сравнительно небольших крестоносных экспедиций, из которых лишь две — поход Фридриха II и поход Людовика IX — по своим масштабам или достигнутым результатам заслуживают громкое название крестового похода.

Новое наступление христиан на исламский мир началось с довольно неудачной военной кампании, предпринятой в 1217 году венгерским королем Андреем во исполнение обета, данного его отцом еще в конце XII века. По своему характеру эта крестоносная экспедиция еще напоминала великие походы прошлого, но и военные возможности, и религиозное воодушевление венгерских крестоносцев оставляли желать много лучшего. Совершив несколько небольших набегов на исламские земли и не добившись в них никакого реального успеха, крестоносцы бесславно вернулись в Акру is ожидании подкрепления. Полностью разочарованный этими неудачами, Андрей Венгерский махнул рукой на все и с коренными мадьярами отправился домой, полностью индифферентный даже к великому отлучению от церкви, которое наложил на него за это Гонорий III. Лишь небольшая часть войска, состоявшая из немцев под руководством эрцгерцога Леопольда Австрийского, вассала венгерской короны, осталась в Святой Земле.

Между тем в течение весны 1218 года в Акру прибыли весьма значительные отряды фризов, голландцев и нижнерейнских немцев. Вместе с небольшой армией иерусалимского короля и вооруженными силами иоаннитов, тамплиеров и тевтонцев они составили довольно немалое войско, способное к выполнению серьезных боевых задач. На совете вождей почти единогласно было принято решение о нападении на Египет, ключом, к которому являлась мощная крепость Дамиетта. Лежащая на востоке от одного из главных рукавов Нильской дельты, эта чрезвычайно хорошо укрепленная твердыня с тридцатью двумя большими башнями имела очень важное военное значение. Мощная башня, стоящая на острове посреди Нила, соединялась с главной крепостью мостом и выполняла роль аванпоста, запирающего вход в великую реку. Таким образом, обладание Дамиеттой открывало бы путь внутрь Египта и становилось ключевым в свете дальнейшего противостояния. Крепость, однако, считалась неприступной — как из-за укреплений, так и в силу исключительно выгодного географического положения, крайне затрудняющего ее правильную осаду.

Но эта уверенность в собственной неуязвимости сыграла с защитниками Дамиетты злую шутку. Чувствуя себя в безопасности за тройным кольцом стен, они не уделяли особого внимания островной башне, хотя та, фактически, являлась стержнем их обороны. Сюда-то и был направлен главный удар крестоносцев, и после нескольких неудачных приступов им удалось 25 августа 1218 года овладеть башней и закрепиться напротив Дамиетты. В разгар событий умирает султан Сирии и Египта Сайф ад-Дин, брат Саладина ( по слухам, при получении известий о падении башни с ним случился удар). Эйюбидская империя вновь распалась: султаном Египта стал старший сын Сайф ад-Дина, аль-Камил, а в Сирии власть перешла ко второму сыну — аль-Му-адзаму. Но и в самом Египте положение аль-Камила было недостаточно прочным, и этим сумели воспользоваться крестоносцы. В начале февраля 1219 года они получили известие о заговоре против султана и его бегстве от армии, прикрывающей Дамиетту. 5 февраля пилигримы высаживаются напротив главной крепости и, легко отогнав деморализованные бегством вождя отряды мусульман, приступают к планомерной осаде Дамиетты.

Уже к лету стало ясно, что падение Дамиетты — лишь вопрос времени. Отрезанные от всех источников снабжения, ее защитники держались лишь в надежде на близкую помощь. Голод в крепости достиг чудовищных размеров, унося ежедневно по тысяче человек. От 45-тысячного гарнизона к концу осады остались лишь четыре тысячи бойцов, едва способных держать оружие. В этих условиях аль-Камил, понимая, что город обречен, отправил к крестоносном посольство с просьбой о перемирии. Его предложения были поистине царскими: за отказ от Дамиет-гы и эвакуацию из Египта крестоносцы получали все Иерусалимское королевство в границах 1187 года — то есть до поражения при Хаттине. Таким образом, решалась задача всех последних десятилетий! И кто знает, если бы предложение султана было принято, возможно, история Святой Земли пошла бы совсем по другому пути. Но неожиданно в стане крестоносцев произошел раскол. Образовалось две партии: сторонников мира — во главе с иерусалимским королем Иоанном де Бриенном, и военная партия, которую возглавлял папский легат Пелагий — официальный руководитель похода. За короля Иоанна стояли европейские паломники, на стороне Пелагия выступали итальянцы и монахи рыцарских орденов. В конце концов мнение Пелагия победило, и блестящая возможность победоносно закончить войну была упущена. Иоанн де Бриенн, в ярости на твердолобого фанатика-легата, покинул войско, даже не дожидаясь падения Дамиетты. Впрочем, крепость, не способная к дальнейшей обороне, пала 5 октября 1219 года.

Взятие Дамиетты стало вершиной похода. После этого крестоносцы надолго отказались от активных действий. Пелагий после отъезда короля Иоанна держал себя как настоящий деспот, вмешиваясь во все и уже мня себя хозяином Египта. Он считал, что военная мощь Эйюбидов уже подорвана, и даже не обращал внимания на постройку мусульманами мощной крепости Мансурах, закрывающей путь вглубь страны. Лишь когда укрепления были построены, Пелагий спохватился и, даже не посоветовавшись с иерусалимским королем и более опытными воинами, убедил вновь прибывшие крестоносные отряды всей силой обрушиться на Мансурах и закончить войну завоеванием египетской столицы — Каира.

Военно-стратегическая глупость Пелагия сделала его подлинным злым рением похода. Даже время для новой кампании он выбрал крайне неудачно — как раз накануне ежегодного разлива Нила. Не менее идиотскими были и другие его военные распоряжения, в частности — о месте расположения лагеря под Мансурахом. Начавшийся разлив фактически превратил этот лагерь в остров, и в стане крестоносцев начался голод, которому сопутствовали распространявшиеся панические слухи о полном затоплении, о полумиллионной армии мусульман, идущей на христиан с юга. Поэтому послы аль-Камила, предложившие войску свободный выход в обмен на оставление им Дамиетты получили полное согласие. 30 августа 1221 года был подписан мир, и так удачно начавшийся поход был этим бесславно завершен.

Дальнейшая судьба крестоносного движения связана, главным образом, с двумя необычайно колоритными фигурами — германским императором Фридрихом II и французским королем Людовиком IX. Эти два типа крестоносных вождей вызывают удивление своей полной непохожестью друг на друга, даже противоположностью. Кажется, что они пришли в XIII век из разных эпох. Фридрих II, этот «крестоносец без веры», скорее напоминает собой монархов эпохи Возрождения с их полным равнодушием к вопросам религии. Это император-политик, для которого крестовый поход — лишь средство расширить и усилить свою власть за счет новых владений на Востоке, Борьба за христианские святыни, за Гроб Господень для него — пустой звук. Религиозный скептик, которому приписывается фраза о «трех обманщиках — Моисее, Христе и Магомете» верил только в силу и собственные политические таланты. Власть была и его религией, и его Богом.