Книга История под знаком вопроса - Евгений Габович

Он склонялся к тому, что африканскую историю должны разрабатывать (придумывать?) только африканцы. Позиция, скажем прямо, близкая к расистской. При этом он сам себя афроцентристом не считал: просто, мол, он открыл истину, которую европейские ученые не хотели видеть. Но национал — романтический характер его теории очень уж явно укладывается в схему «Поставим историю на службу национальным политическим целям!».

В той мере, в которой он отстаивал самобытность африканской культуры и цивилизации, и протестовал против европейских представлений об отсталости оных (любые оценки в истории приводят к идеологии и политическому проституированию!), с ним можно согласиться. Однако обоснование «культурной исключительности» Черной Африки и его борьба за приоритет слишком сильно напоминают аналогичные работы бесчисленных историков — националистов или расистов.

Декан факультета истории и международных отношений Кемеровского университета кандидат исторических наук, доцент Юрий Людвигович Говоров посвятил истории Африки две книги: «История стран Азии и Африки в новейшее время» (Кемерово, 1997) и «История стран Азии и Африки в Средние века» (Кемерово, 1998). Во второй из них он пишет:

«Потребности сохранения общественного согласия после деколонизации обусловили стремление африканских историков и политиков использовать историческое прошлое в соответствующей интерпретации в качестве «основного рычага» (Ки Зербо). В духе этой тенденции Ш. А. Диоп договорился до утверждений о «цивилизационнo-культурном приоритете» Африки буквально во всех сферах (египетская цивилизация создана негроидами; негрo-египтяне цивилизовали весь мир…). Вплоть до 70–х годов подход африканских историков к прошлому континента отличался идеологизированноетью и политизированностью, муссированием тезиса о «прародине человечества», утверждениями об отсутствии классового расслоения и эксплуатации в доколониальном африканском обществе. Некритический подход и склонность к идеализации прошлого тропической Африки проявляли и европейские исследователи, симпатизировавшие борьбе ее народов за политическую и духовную деколонизацию. Так, Б. Дэвидсон выдвинул тезис о некоей «полной гармонии» африканской культуры с социальными отношениями (непонятно, однако, что же тогда породило замедленность развития и всесторонний застой традиционного африканского общества?)».

Эфиопия как центр всемирной цивилизации

Такой, охарактеризованной этим заголовком позиции, придерживался камерунский писатель и историк, доктор философии Сорбонны Энжельбер Мвенг. Чисто политическая ангажированность этого выдающегося деятеля африканской диаспоры (он родился в 1930 году) была менее, значительной, чем у Ш. А. Диопа, хотя, впрочем, и последний старался в зрелые годы держаться в стороне от политики. Тем не менее, Энжельбер Мвенг был президентом Всемирной конференции религии и мира, возглавлял Ассоциацию теологов стран третьего мира и заведовал отделом культуры в Министерстве образования Камеруна.

Как историк он написал диссертацию на тему «Греческие источники негрo-африканской истории от Гомера до Страбона», которая была издана без изменений отдельной книгой. В ней он полемизирует со многими историками «античности», считая, что они искажали африканскую историю. Для него Древний Египет был основанной негром Осирисом колонией Эфиопии, а все достижения современной цивилизации, включая письменность, и вообще искусства, социальную организацию общества, культы и религию он приписывал неграм. Итак, Эфиопия как колыбель цивилизации.

Хорошо еще, что он не объявил таковой свой родной Камерун, истории которого он посвятил двухтомную «Историю Камеруна» (1963, 1985). Впрочем, с перенесением центра мировой цивилизации в Эфиопию были согласны не все негрo-африканские историки. Так Т. Обенга, автор книги «Африка в древности» (1973, с предисловием Ш. А. Диопа), ученик и оппонент Ш. А. Диопа, продолжал отстаивать теорию Диопа о негритянском происхождении египетской и мировой цивилизации.

Гавристова считает, что его интерес к доколониальному периоду африканской истории был связан со стремлением самоутвердиться, доказав негрo-африканское происхождение древнеегипетской цивилизации. В дополнение к аргументам Диопа он попытался привести еще и лингвистические, сконструировав некий «негрo-египетский язык». Он утверждал, что от этого якобы некогда существовавшего языка произошли как египетский и коптский языки, так и все африканские языки современной Африки, включая распространенные по всей Африке языки банту.

Однако доказательства этой мысленной конструкции, приведенные историком, не были признаны достаточными: ему удалось найти только 9 общих для всех названных языков слов, якобы поддерживающих его теорию. И хотя он усиленно пропагандировал идею афроцентризма в ее диоповском варианте, у непредвзятых ученых, с каким бы сочувствием они ни относились к попыткам африканских ученых решить проблему собственной идентичности, не могло остаться никакого иного ощущения, кроме того, что и здесь историю грубо поставили на службу идеологии и политике.

Политики Африки в роли историков

В 1975―1979 годы Т. Обенга был министром иностранных дел Конго. Однако список имен африканских интеллектуалов, отдавших дань политике, не ограничивается этим именем. В первую очередь к этой плеяде нужно отнести поэта и философа Леопольда Сенгора, беременного политикой, как выражается о нем Гавристова. Более 20 лет (1960―1981) он был президентом независимого Сенегала. Его, правда, трудно назвать историком в традиционном смысле этого слова, но он был создателем философии негритюда, которая легла в основу всех более поздних афроцентристских теорий, в том числе и интересующих нас чисто исторических.

Негритюд должен был по замыслу Сенгора и других классиков этого учения представлять некую свойственную африканцам ментальную систему, в корне отличную от таковой белого человека. Негритюд морально осуждал все то, что составляло якобы сущность европейской цивилизации и возносил то, что, как казалось Сенгору и другим, более свойственно неграм чем европейцам: не предприимчивость, а чувственность, не стремление к экспансии в духовной и географической областях, а спокойную рассудительность африканского человека. Его лозунг «Эмоции принадлежат черным, а разум грекам».

Один из идеологов негритюда так характеризовал эти отличия:

«Да здравствуют те, кто ничего не изобретал. Да здравствуют те, кто никого не порабощал (…) Да здравствуют те, кто не изобретал ни пороха, ни компаса, И те, кто не ставил газ и электричество на службу человеку, И те, кто не исследовал просторы морей и небес… Мой негритюд ― это не вершина (…) Мой негритюд ― не крепость и не кафедральный собор. Это ― проникновение в плоть земли»

(Э. Сезэр. Возвращение в родные места, 1939)

Еще один пример ученого, посвятившего себя политике ― это Кваме Нкрума (1909―1972), первый президент Ганы, первого независимого государства в Африке (1960―1966). Увлеченный скорее современной ему политикой и новейшей историей, а не моделированием африканской древности, он тем не менее показал, как неразрывно связаны история и политика в развивающихся странах. Свой грех увлечения марксизмом он в какой-то мере искупил той редкой для африканских интеллектуалов позицией, когда не все сводится к африканской исключительности.