Книга Спецслужбы Белого движения. 1918-1922. Разведка - Николай Кирмель

Охарактеризовав тяжелое экономическое положение в стране, приведшее к недовольству населения политикой властей и голоду, «Национальный центр» в одной из сводок убеждал командование Белого Юга в том, что «большевизм в Великороссии окончательно изжит». «Голод и мор у нас притупляют волю к действиям, — сообщалось в одной из сводок. — Во всяком случае, еще несколько месяцев подобного режима, и Великороссия, в частности Москва, обратится в кладбище».

Подобные сообщения о ситуации в Советской России деникинская разведка получала и из других источников. «Одно из донесений, весьма характерное для общего тона осведомления и тогдашних настроений Юга, гласило: «…вся Совдепия представляет из себя котел с громадным внутренним давлением, и достаточно одного сильного удара в стенку, как произойдет неслыханный и невиданный в летописях истории взрыв, который даже без внешнего воздействия сметет с земли советскую власть и, если вовремя им не овладеть, то может погрести остатки всякой культуры, — писал в своих мемуарах генерал-лейтенант А.И. Деникин. — Прогнозы оказались неверными — мы убедились в этом скоро, ведя тяжелые, кровопролитные бои на Северном Кавказе. Неверными — не столько в изображении подлинных народных настроений, сколько в оценке их активности, а, главное, в ошибочном сложении сил. Между тремя основными народными слоями — буржуазией, пролетариатом и крестьянством легли непримиримые противоречия в идеологии, в социальных и экономических взаимоотношениях, существовавшие всегда в потенции, углубленные революцией и обостренные разъединявшей политикой советской власти. Они лишали нас вернейшего залога успеха — единства народного фронта». К таким глубоким выводам А.И. Деникин, вероятнее всего, пришел в эмиграции, когда у него было время осмыслить итоги Гражданской войны в России.

В 1918 году внутриполитическая обстановка в стране являлась настолько сложной и непредсказуемой, что в ней не могли досконально разобраться даже некоторые опытные политики, не говоря уже о генералах и офицерах. «Несомненно, психология в России, хотя и не так быстро, как было бы желательно, но все же меняется — и не только на юге, но, как осведомляют меня мои московские друзья, также и на севере, — писал в мае 1918 года лидер партии кадетов П.Н. Милюков генералу М.В. Алексееву. — Большевики изжили себя. За отсутствием внешней силы, которая бы их ликвидировала, они начали ликвидироваться изнутри».

Представитель «Союза возрождения России» в своем докладе даже процитировал пессимистические слова В.И. Ленина: «Мы, конечно, провалились…» Эта фраза, если она в действительности была произнесена, вероятнее всего, являлась минутной слабостью «вождя мирового пролетариата». Из других источников в штаб Добровольческой армии поступала информация об отсутствии единства между представителями власти, об отмене приказаний одних учреждений другими, а также о том, что В.И. Ленин и Л.Д. Троцкий не пользуются популярностью.

Однако вопреки прогнозам белогвардейских политиков дальнейшие события показали, что в моменты наивысшей опасности для Советской Республики большевики проявляли удивительную способность к мобилизации всех ресурсов для отпора врагу и в итоге выходили победителями из, казалось бы, безнадежного положения. Некоторые белогвардейцы не смогли адекватно оценить ситуацию в Советской России даже в конце 1919 года, когда деникинская и колчаковская армии отступали по всем фронтам.

С этой точки зрения примечателен доклад генерала Н.Н. Стогова, который являлся непродолжительное время (май—август

1918 года) первым начальником Всероссийского главного штаба, руководителем военной организации «Национального центра», а потом бежал к А.И. Деникину. 27 ноября (10 декабря)

1919 года он еще надеялся, что Россию может спасти «помощь извне»: «Именно потому, что советская власть — власть иноземная, власть, завоевавшая великорусский народ, трудно рассчитывать на внутренний переворот, без помощи извне, со стороны юга, востока или севера… только помощь извне спасет Великороссию…» Подчеркивая иноземный характер советской власти, Н.Н. Стогов пишет, что, по слухам, летом 1918 года Л.Д. Троцкий «в разговоре с германским майором Генерального штаба держал себя как агент разведывательного отделения Германского Генерального штаба». Видимо, русский генерал выдавал желаемое за действительное. Трудно представить Л.Д. Троцкого держащего себя подобным образом с чином значительно ниже его по рангу.

Ради объективности следует отметить, что разведка не всегда предоставляла только ту информацию, которую хотело услышать командование Белого Юга. Например, военно-политический отдел при Верховном руководителе Добровольческой армии, характеризуя общее политическое положение в Советской России, в сентябре 1918 года докладывал, что широкие круги населения сильно терроризированы и подавлены, поэтому рассчитывать на успех отдельных восстаний на тот момент времени не приходилось. По мнению автора документа, сознание людей «совершенно сбито с толку полным отсутствием свободной прессы, а изданная в огромных количествах специальная литература ВЦИК начала пользоваться успехом среди рабочих и крестьян».

Но лидеры Белого движения были убеждены, что дни большевистского режима сочтены, и готовились его свергнуть с помощью антисоветского подполья. Но и в этом вопросе точки зрения командования Добровольческой армии и военно-политического отдела расходились. ВПО считал, что из-за провалов и арестов политических деятелей антибольшевистские подпольные организации не имели возможности «продуктивной работы». Поэтому сотрудники отдела полагали нецелесообразным возлагать на подполье «работу крупного масштаба» (организацию восстаний и формирование местных добровольческих отрядов) и предлагали ограничиться поддержанием связи с союзниками, вербовкой и отправкой офицеров в Добровольческую армию, а также устной агитацией. Дальнейшие события подтвердили правоту выводов аналитиков ВПО.

Анализ материалов деникинских разведывательных органов свидетельствует о том, что более достоверными являлись сведения военного характера, которые имели документальную основу.

Так, в январе 1919 года «Азбуке» стал известен утвержденный в декабре 1918 года Советом обороны план формирования Красной армии: «Армия будет доведена до 1,5 млн. человек, из них 200 тыс. вспомогательных войск и 300 тыс. лошадей. Все войска на фронте будут переформированы в 86 бригад трехполкового состава».

В том же месяце «Азбука» представила командованию «Военные сведения из Совдепии», в которых указывалась численность вооружения (винтовок, пулеметов, револьверов, патронов, ручных гранат, карабинов) как в Красной армии в целом, так и в военных округах: Московском, Петроградском, Ярославском, Приволжском, Уральском и Орловском, а также на Южном фронте — количество пулеметов, орудий и сабель.

В феврале начальник отделения «Азбуки» при Ставке главкома направил председателю Особого совещания генералу от кавалерии A.M. Драгомирову оперативный план большевиков на зимнюю кампанию от 17 (30) января 1919 года.

«Азбука» смогла добыть даже «Доклад начальнику регистрационного управления» (военной разведки), подготовленный начальником первого отдела на основе агентурных данных.