Книга Русанов - Владислав Корякин

В тот же день «Полярная» вошла в Черную губу, обнаружив, как за «небольшим скалистым островком открылась превосходная и просторная бухта». Для читателя-знатока Новой Земли это важнейший ориентир, особенно если он сам плутал в новоземельских туманах посреди россыпи прибрежных островов у южного побережья Новой Земли, поскольку речь идет об острове Розе современных карт, который невозможно спутать по своему положению у входа в этот залив с каким-либо другим поблизости. Обнаружив избу мурманского промышленника Олонкина (один из представителей этой поморской династии позднее стал участником экспедиции Руала Амундсена на шхуне «Мод» в 1918–1929 годах, а в 1926 году пересек с великим норвежцем Северный Ледовитый океан на дирижабле «Норвегия»), «Полярная» бросила якорь поблизости — теперь можно было приступать к работе по программе: пешие рекогносцировки, топосъемки, отбор геологических образцов, не отказываясь также и от попутной охоты. Приятным событием стала здесь встреча с пароходом «Николай» под управлением опытнейшего северного капитана И. П. Ануфриева. «Встреча с капитаном “Николая” дала возможность с точностью определить местонахождение, выверить часы и провести вечер в приятной беседе, с граммофоном и ужином» (1945, с. 172), что нашло отражение в экспедиционном отчете. Капитан Ануфриев, выйдя из Белушьей губы вслед за Русановым, впервые провел современный по тем временам пароход с осадкой в 14 футов проливом Костин Шар, что было важным событием для Новой Земли. По его описанию, «проходя в глубь губы Черной мы увидали на горе, на высоком мысе выдававшегося полуострова двух человек, и пока я раздумывал, откуда они могли появиться, увидел под берегом у перешейка, соединявшего полуостров с материком, небольшой одномачтовый ботик с развевающимся русским флагом; конечно, мы сразу догадались, что это была экспедиция В. А. Русанова, а потому поспешили отдать около них якорь. Вскоре приехал к нам сам В. А. Русанов со своими сотрудниками… все мы были рады встретить здесь среди пустыни наших отважных исследователей» (1925, с. 76–77). Теперь Русанов точно знал, что встреча с «Нимродом» под управлением представителя морской нации, где даже кавалеристы обладают качествами капитанов, произошла в губе Широчиха. Помимо встречи, посещение губы Черной принесло важные новости в части геологии, поскольку в своих маршрутах Русанов обнаружил характерную девонскую фауну Атрипа ретикулярис, что имело важное значение для будущей геологической карты архипелага.

Особо необходимо остановиться на охотничьей добыче, которая исключала возникновение цинги, этого настоящего бича арктических зимовок и экспедиций. Не случайно в экспедиционном отчете особо отмечалось, что после посещения Черной губы «и до самого прихода в Маточкин Шар экспедиция ни разу не терпела недостатка в свежем мясе; наоборот его было так много, что масса гусей, лебедей и уток осталась несъеденной и много жирных оленьих туш было выброшено, хотя брали только лучшие части убитых оленей — задки, а передние части всегда оставались на месте» (1945, с. 165). Когда экспедиция вышла в Карское море, экспедиционное меню стало еще более разнообразным благодаря обильным уловам гольца. Это служило страховкой на случай непредвиденнолго неблагоприятного развития событий — Русанов всегда помнил об участи экспедиции Джорджа Де-Лонга, погибшей в дельте Лены голодной смертью, и не только его…

28 июля «Полярная» покинула Черную губу и тут же за входными мысами встретила серьезные карские льды, которые ветры и течения гнали из Карских Ворот вдоль побережья Новой Земли. «Двигаться среди такого льда было очень неудобно; нужно вести судно с большим вниманием, а то легко было не заметить длинный подводный ледяной выступ и посадить на него судно. Размер отдельных льдин был очень изменчив, но в общем невелик». (194, с. 172). Со своего суденышка участники русановской экспедиции разглядели то, чего спустя год не поняли вахтенные «Титаника» — подводного тарана у небольшого сравнительно айсберга, вскрывшего словно консервным ножом борт объявленного непотопляемым гиганта — последствия известны… Все то же самое могло произойти и с «Полярной», хотя и с меньшими жертвами. Лед был старый, зимний, сильно обтаявший, с нагромождениями торосов. Вся акватория губы Саханихи была забита таким неприступным для «Полярной» льдом, пришлось обходить этот массив южнее островов Саханиных, так что берега Новой Земли на какое-то время исчезли из вида. Все же кое-как удалось приблизиться к западному устью Петуховского Шара, причем в уплотнившемся льду «Полярная» уже не могла маневрировать. Временами приходилось останавливать двигатель из-за опасности поломать винт, а кое-где и пятиться задним ходом. Все же ближе к полуночи удалось проникнуть в Петуховский Шар и бросить якорь в неизвестной бухте. Впоследствии она была названа в честь исследователя, как и соседний полуостров, а также построенное здесь в 1926 году становище.

Вторая встреча экипажей «Полярной» и «Николая», состоявшаяся здесь, была непродолжительной, так как Ануфриев вскоре увел свое судно на промысел. Сам Русанов в своем отчете об этом не упоминает — о ней стало известно из публикации Ануфриева уже после гибели исследователя. Отметим, что описание наблюдавшихся тогда ледовых условий профессионалом-моряком и полярным исследователем совпадает практически полностью.

Следует подробнее остановиться на особенностях побережья этой части Новой Земли, чтобы объективней оценить вклад Русанова и других исследователей Новой Земли, включая поморов, издавна осваивавших негостеприимные берега архипелага. Здесь целая серия узких извилистых проливов с массой небольших островов и просто отдельных скал отделяет от Южного острова довольно значительные острова, которые даже на современной карте часто остаются безымянными. Строго говоря, с точки зрения поморской навигационной терминологии названия этих проливов могут поставить новичка, впервые знакомящегося с картой Новой Земли, в тупик. Дело в том, что поморский термин Шар, как это видно на примерах Маточкина Шара и Югорского Шара, относится к проливам, соединяющим различные моря. По-видимому, в отдаленном прошлом вся система отмеченных выше проливов вдоль Южного острова Новой Земли в представлении поморов была единым Шаром, соединявшим разные моря — Мурманское (современное Баренцево) и Карское. Только со временем по мере освоения этот единый Мурманско-Карский Шар на пространстве от Белушьей губы и до Карских Ворот стал распадаться на отдельные обособленные участки со своими собственными названиями: Костин Шар, Петуховский Шар и Никольский Шар. Первый из них известен под указанным названием с XVI века, названия других появились на картах века два-три спустя. Эти пути для малоразмерных поморских карбасов из-за защищенности от штормового волнения оказались достаточно удобными, но надо было в этом убедить официальные власти на основе современных исследований, чем и занимался Русанов и его спутники. Эта работа заняла трое суток.

Первый трудовой день 29 июля выдался очень теплым и безветренным — такие дни особенно приятны новоземель-цам из-за их редкости. Вылка рисовал и снимал северный берег Петуховского Шара, Тизенгаузен занимался тем же на Большом Оленьем острове, а Русанов провел разведку того узкого и длинного полуострова, который на современных картах носит его имя. «Его путь был прорезан бесчисленными заливами и тихими озерами, лежавшими в зеленых долинах между темными округлыми холмами. По скалам кое-где бродят красивые олени, вприпрыжку перебегают жалкие полинявшие песцы, в траве много молодых гусей. В каждом уединенном озере плавает семья лебедей… Не так-то легко оказалось выбраться из лабиринта бесчисленных озер и бесконечных заливов; лишь под утро удалось ему, сильно усталому, дойти ло “Полярной”. Тизенгаузен закончил съемку в западной части Петуховского Шара и вернулся обремененный добычей; с трудом донес настрелянных им гусей» (1945, с. 173).