Книга Могила Ленина. Последние дни советской империи - Дэвид Ремник

Адылов утверждал, что он потомок Тамерлана. Если учесть его пристрастие к ритуалам и жестокость, смесь древней и большевистской кровожадности, это похоже на правду. Часто Адылов выносил приговоры, сидя, будто на троне, под портретом государственного божества — Ленина. Когда партиец Инамжон Усманходжаев был выдвинут на пост первого секретаря компартии республики, он должен был лично приехать на поклон к Адылову — за одобрением. В качестве испытания верности Адылов приказал Усманходжаеву расстрелять осведомителя. Тот не мог заставить себя нажать на курок. Адылов не терпел таких проявлений слабости. Он смягчился, лишь когда Усманходжаев начал умолять о прощении и, упав на колени, вылизал дону ботинки.

От узбеков Брежневу были нужны только хлопок и, что еще важнее, хорошая хлопковая статистика. Хлопковая афера была грандиозная, но элегантно устроенная. Брежнев призывал “героические народы” Узбекистана собрать, скажем, на 20 процентов больше хлопка, чем в прошлом году. Какими бы героями ни были рабочие, выполнить такой заказ они не могли. (Особенно с учетом того, что и прошлогодняя статистика была чудовищно завышенной.) Но местные партийные боссы прекрасно понимали ситуацию. Они заверяли Москву, что все идет по плану или даже еще лучше. Московские министерства выплачивали за рекордный урожай огромные суммы. Республиканские лидеры прикарманивали лишнее. Брежнев же только причмокивал в предвкушении подарков, которые должны были отправиться самолетами из Бухары, Самарканда и других узбекских городов.

В Советском Союзе было несколько самых влиятельных мафий: казахская, азербайджанская, грузинская, крымская, московская, но у узбеков был свой уникальный стиль. Глава компартии Узбекской ССР Шараф Рашидов был сладкоречивым сибаритом с литературными претензиями. Он считал себя писателем. Ради удовлетворения своих амбиций он нанял двух авторов из Москвы — Юрия Карасева и Бориса Привалова, — которые писали за него романы. Получавшуюся халтуру печатали тиражами, которым позавидовала бы Джудит Крэнц[70]. Рашидов ни в чем себе не отказывал. Простояв несколько часов на первомайской трибуне, приветствуя трудящихся, он спускался в подвал под этой трибуной, где, как пишет Ваксберг, его уже ждали столы, “ломившиеся от праздничной снеди, и прекрасные юные девы, готовые вернуть вождю бодрость”. У Рашидова было десять орденов Ленина. Когда в 1983 году он умер, его с почестями, подобающими фараону, похоронили в центре Ташкента, рядом с музеем Ленина. Годами люди приносили к могиле охапки роз и гвоздик. Наконец узбекские вожди почувствовали ветер перемен, задувший из Москвы, и перенесли могилу в дальнюю деревню. Но дело Рашидова жило. В 1988 году местные партийные власти помиловали 675 человек, осужденных за коррупцию в брежневскую эпоху.

Брежневские годы для элиты были тучными, и Узбекистан, конечно же, не обладал монополией на разврат. В другой цитадели мафии на юге России — в Краснодарском крае — обычное членство в партии продавалось по цене от 3000 до 6000 рублей. Вячеслав Воронков, первый секретарь горкома Сочи, нанял армянского архитектора, чтобы тот соорудил в вестибюле его резиденции музыкальный фонтан. За несколько копеек туристы могли услышать, как поет фонтан партийного руководителя. Когда партийные вожди в России отправлялись на рыбалку, под водой работали водолазы, насаживавшие рыбу им на крючки. Если они приезжали охотиться, перед ними в чистое поле выпускали специально выращенных лосей и оленей, которых можно было бить в упор. И все были довольны. Король Афганистана, приехав в таджикский заповедник Тигровая Балка, застрелил последнего в стране туранского тигра.

Во взаимных поздравлениях с праздниками, в вечерних приемах и свадебных торжествах, в показной скромности и в самодовольстве — во всем чувствовался привкус мафиозной культуры. На конференции в Союзе писателей в 1981 году Егор Лигачев, в будущем номинально второй человек после Горбачева и его противник-консерватор, произнес: “Вы и представить себе не можете, товарищи, какое это счастье для нас — иметь возможность тихо работать; как хорошо все идет под руководством дорогого Леонида Ильича! Какой великолепный морально-политический климат установился в партии и стране с его избранием на пост генерального секретаря нашей партии! Как будто у нас за спиной выросли крылья — если выражаться фигурально, как это делаете вы, писатели”.

Хозяин Казахстана — республики большей по площади, чем вся Западная Европа, — Динмухамед Кунаев проявлял милость к своим родственникам и (редкость среди мафиози) к своей жене. Аркадий Ваксберг подтвердил рассказ о супружеском согласии в семье Кунаева, который я слышал в Алма-Ате.

Жена Кунаева позавидовала супруге секретаря магаданского обкома, которая получила в подарок необычайно дорогой японский чайный сервиз. Элита Магадана, в прошлом одного из главных форпостов ГУЛага, имела уникальный доступ к японским товарам, но для супруги Кунаева это был не аргумент. Ей были необходимы эти чашки и блюдца. Партийный этикет не позволял Кунаеву просто заказать сервиз из Японии или даже из Сибири. Это было бы слишком заметно. Даже послать в Японию гонца было непозволительно.

“Нужно было изыскать какой-то способ, — пишет Ваксберг. — И его нашли, причем настолько оригинальный и изысканный, что он заслуживает странички в истории советской мафии”. Кунаев не мог просто отправить на деликатное задание свой личный самолет Ту-134. Согласно партийному протоколу, самолет члена политбюро должен был всегда быть готов к вылету на экстренное заседание в Москве. Поэтому Кунаев приказал своим помощникам составить официальный рапорт о том, что двигатель самолета нуждается в ремонте. Значит, пока его самолет “ремонтировали”, ему в случае надобности предоставят другой.

По правилам после ремонта член политбюро не мог сесть в самолет, пока тот не налетает 20 тысяч километров. “Смысл этого блестящего хода ясен, — пишет Ваксберг. — Ближайшие соратники Кунаева охотно взяли на себя роли «камикадзе». Разработали маршрут, покрывавший расстояние в 20 тысяч километров. Остановки планировались в Красноярске, Иркутске и Хабаровске. Лететь обратно решили через Петропавловск-Камчатский: нельзя же, в самом деле, побывать на Дальнем Востоке и не полюбоваться гейзерами и действующими вулканами! Всюду их принимали по высшему разряду: как-никак, посланцы самого Кунаева. Люди, дорвавшиеся до власти, обладают поразительной страстью документировать свои похождения на кинопленке. Благодаря этому мы сегодня можем увидеть своими глазами, как проходило их путешествие. Всюду роскошные пирушки с традиционным шашлыком и разными сортами водки, сауна, царская охота на кабана, лося и оленя, которых чуть ли не ставили прямо перед гостями.

Излишне упоминать, что первая леди с ними не полетела. Как и ее мужу, ей не было позволено рисковать жизнью. Удалые “камикадзе” скоро вернулись: салон и багажное отделение самолета были забиты подарками с Дальнего Востока и из Сибири. Здесь были не только десятки японских сервизов, но и японское аудио- и видеооборудование, меха, резьба по рогу редкого вида оленей — промысел одного из малых народов, тысячи банок тихоокеанских крабов и другие дары моря. Все эти вещи привезли в Алма-Ату как трофеи”.