Книга Измена маршалов - Николай Великанов

Но все же мало, слишком мало строителей в нашем крае. И мне кажется, это является следствием того, что трудящиеся Советского Союза мало знают о Дальневосточном крае. В художественной литературе, на киноэкране до сих пор по-настоящему еще не показан новый большевистский Дальний Восток, пришедший на смену «дебрям Уссурийского края», о которых в свое время писал Арсеньев…

Мы, дальневосточники, хотим, чтобы нашу нынешнюю жизнь знали все трудящиеся нашей страны…

Мы горячо любим наш край, и никому его не отдадим. Мы будем бдительно и прочно охранять его от всякого нашествия со стороны врагов. Особая Краснознаменная Дальневосточная армия, Тихоокеанский флот, Краснознаменная погранохрана никогда и никому не позволят топтать советский цветущий большевистский дальневосточный огород. Мы это доказывали не раз».

Как вел себя «царек»? С коллегами по работе, с друзьями, близкими? Каким был в быту? Если судить по публикациям в периодической печати, по книгам-воспоминаниям соратников Блюхера, по свидетельствам родственников, современников — то отзывы разные, но, в основном, положительные:

Генерал армии А.В. Хрулев: «Блюхер много пил… Но это не мешало ему оставаться порядочным человеком. С товарищами по работе вел себя достойно. Был требовательным, но не унижал людей».

А.З. Кушешвили, бывший кинооператор Дальневосточной студии кинохроники, который однажды на первомайской демонстрации сфотографировал Блюхера с Дерибасом и Западным: «…Парад и демонстрация закончились, я подошел к Блюхеру и попросил разрешения сфотографировать. Только начал прицеливаться, появились Терентий Дмитриевич Дерибас и Семен Израилевич Западный. «Давайте, давайте, — позвал их Василий Константинович, — пристраивайтесь, сфотографируемся все вместе…» Он подтрунивал над Семеном Израилевичем, который был высокого роста. «Задал ты хлопот фотокорреспонденту. Как вот стать нам, чтобы все вышли в кадре… Ты хоть присядь, что ли».

Раньше я не знал: каков он, легендарный Блюхер-человек в жизни, а не на «иконе». И увидел — веселый, общительный, с людьми, ниже себя рангом, держится просто, как товарищ с товарищем.

Потом еще несколько раз мне посчастливилось общаться с Блюхером. И я навсегда сделал для себя о нем вывод: чудесный человек, чуткий, отзывчивый».

Военный корреспондент В.П. Гольцев: «Писать портрет маршала Блюхера одной розовой краской нельзя. Он был человек очень сложный: одновременно и могучий и слабый. Он был сын своего времени — бурного, стремительного, революционного. Оно в своем захватывающем вихре несло и большие корабли, и разный строительный мусор. Блюхер был властолюбивой натурой, его поведение порой граничило с деспотизмом».

Дочь Зоя: «Отец был натура могучая, неуемная, подчас противоречивая. В нем уживались железная воля, твердая решительность, порой жесткость с удивительной мягкостью, чуткостью, сентиментальностью…»

Секретарь военното совета Дальневосточного фронта И.М. Крысько: «Я относился к Блюхеру с большим уважением. Он был очень требовательным, в то же время, заботливым о подчиненных. Но был у него один «штрих», к которому я относился неодобрительно, — злоупотребление спиртными напитками».

Порученец Блюхера С.А. Попов: «Блюхер был склонен к роскоши, нескромен в быту. Он построил на Амуре дорогую дачу, имел персональные моторные лодки. Устраивал вечера с выпивками, на которые приглашались женщины… Ко мне Блюхер относился справедливо».

В своих воспоминаниях вдова маршала Глафира Лукинична просто и живо описывает образ мужа с разных сторон. От Блюхера веяло спокойным мужеством. Облик его был красивый и строгий. Глаза синие, в последние годы сине-стальные. Он был гостеприимным хозяином. Пел и танцевал со всеми, любил острое словцо. Курил. Отдавал предпочтение папиросам «Аллегро» и «Строминг». Умел быть сдержанным, скромным. Как-то они пошли с Глафирой Лукиничной в ресторан. Когда появились в зале, все немедленно обернулись к ним, стали аплодировать. Официант церемонно провел «знаменитую пару» в кабину: «Что желаете?» Василий Константинович заказал себе пиво со льдом, а жене (она в то время была кормящая мать) — молоко. Официант был удивлен до крайности: «Маршал… Такой большой начальник! И так скромно?..»

Особенностью Блюхера была исключительная аккуратность во всем. Возьмем одежду: гимнастерка со свежим подкрахмаленным подворотничком, брюки-полубриджи строгого покроя, тщательно выглаженые. Летом ходил в сапогах, индивидуально сшитых в военной мастерской, зимой в фетровых бурках. Ремень носил широкий с крупной металлической пряжкой. Портупея у него до конца жизни была одна, еще с Гражданской войны.

На отдыхе одевался, как правило, в штатское, особенно любил русскую косоворотку.

Жил Блюхер с семьей не во дворце — в небольшом благоустроенном особняке с круглосуточной охраной и прислугой. Имел дачу на берегу Амура в 12 километрах от города в селе Богдановке.

В моей памяти запечатлелась последняя встреча в конце девяностых годов ушедшего века с вдовой маршала Глафирой Лукиничной Безверховой-Блюхер. Она к тому времени была тяжело больна. Сидела в уголочке дивана — старуха-старухой: седая, сухая, сгорбленная, с потухшими глазами. Говорила, естественно, о Блюхере.

«Шикарно он жил. Любил жизнь. Впадал во все тяжкие… Было… Всякое было… В последние годы сильно напивался. Ужасен бывал в эти моменты. Я даже уйти от него хотела…».

А через минуту говорила о нем по-другому: «Необыкновенной человек! В нем было все прекрасно: внешний вид, предупредительность в отношении с людьми… Он называл меня родной, любимой Рафушкой… Таким, как он, не гордиться нельзя…»

Легендарного маршала обычно представляют исключительной личностью, ни в чем непогрешимым, чуть ли не святым. А он ведь был обыкновенным, таким, как все. И человеческих слабостей, пороков в нем было предостаточно.

Предательство чекистского генерала

На Дальнем Востоке все предвещало скорую военную бурю. Япония день ото дня нагнетала напряженность на советско-маньчжурской границе.

К середине лета 1938 года на восточной границе сложилась угрожающая для СССР обстановка. Японская военщина изготовилась к прыжку на советский Дальний Восток.

В тридцатые годы среди азиатских стран Япония была, пожалуй, единственной страной, которая шла вровень с перворазрядными капиталистическими государствами в области территориальных захватов. В 1931 году она напала на северо-восточные провинции Китая (Маньчжурию) и образовала на оккупированной территории марионеточное государство Маньчжоу-Го во главе с императором Пу И. Япония планировала после захвата Маньчжурии прибрать к рукам Монголию и Китай и затем, овладев всеми ресурсами Китая, перейти к завоеванию Индии, стран южных морей, Малой Азии, Центральной Азии… Война против Советского Союза считалась логической неизбежностью.

В последующие годы Япония спешным порядком строила в Маньчжурии военные заводы и арсеналы, аэродромы и казармы, прокладывала стратегические коммуникации. И все это вблизи советской границы. В Маньчжоу-Го разместилась 130-тысячная Квантунская армия, почти треть всех вооруженных сил Японии того времени. Кроме того, там находилось более ста тысяч войск императора Пу И.