Книга Третий Георг - Виктория Холт

Тяга к религии усиливалась в нем, когда он вспоминал о скандалах, связанных с его семьей. Его брат Эдуард, с которым он был так близок в пору юности, умер около года назад, но до этого он приводил Георга в ужас своей беспутной жизнью. Два других его брата – Уильям Глостер и Генри, ставший после смерти своего дядюшки Виктора Каллоденского герцогом Камберлендом, – постоянно впутывались в скандальные истории из-за связей с женщинами. Об отношениях его матери с лордом Бьютом до сих пор говорили на улицах и распевали непристойные песни о способностях Бьюта в постели и о том, что вдовствующая принцесса находится у него в зависимости. По-прежнему в ходу оставались хорошо известные оскорбления «сапог» и «юбка».

– Нужно, чтобы наш образ жизни служил примером, – сказал король Шарлотте в один из тех редких случаев, когда он разговаривал с ней о чем-то еще, помимо погоды и детей. – Мы должны показать им пример, а? Понимаешь, Шарлотта? Что? Ты понимаешь, что мы должны быть безупречны, а?

Шарлотта понимала это и заметила, что от женщины, у которой одна беременность следует за другой, вряд ли можно ожидать что-нибудь иное.

Георг ответил, что он выполняет свой долг, также как она свой. Но несмотря на свою решимость вести абсолютно добропорядочную жизнь, он ничего не мог с собой поделать: его сердце начинало биться быстрее всякий раз при виде хорошенькой женщины.

Георг разволновался, узнав, что Сара Леннокс родила девочку, которая, как утверждали, была не от мужа Сары, а от ее кузена Уильяма Гордона.

– Возмутительно! Возмутительно! – вскричал король и с тоской подумав о Саре, про себя добавил: «Мне просто повезло. Я правильно поступил, что отделался от нее».

Но это не помешало ему думать о ней. Несмотря на свою добродетельность и твердое намерение придерживаться ее, он не мог избавиться от эротических видений, приходивших ему на ум, хоть он и старался подавить их.

Затем он думал о Элизабет, леди Пемброук, которой всегда восхищался. Красивая женщина эта Элизабет, и тем не менее очень неудачно вышла замуж. Ее муж – граф несколько лет тому назад сбежал с некой мисс Китти Хантер. Георг сочувствовал Элизабет и изо всех сил старался утешить ее; он говорил ей, что если муж не оценил ее достоинства, то он – Георг – считает ее одной из прекраснейших женщин, с которыми ему доводилось встречаться. Элизабет была благодарна ему, и если бы он оказался чуточку меньше добропорядочным, то вполне мог бы стать ее любовником. Но граф вернулся, и отношения между супругами уладились, брак был восстановлен. И все же Георг часто мечтал об Элизабет Пемброук.

Была еще Бриджит, старшая дочь лорда Нортингтона – очаровательная девушка, в которую король тоже был немного влюблен.

В те моменты, когда Георг бывал откровенен с самим собой, он признавался, что Шарлотта некрасива и не вызывает у него никаких эмоций. Но он должен помнить, что долг короля – подавать пример своим подданным, и поэтому подавлял в себе вожделение к другим женщинам, ужесточая контроль за своими домочадцами. Он сам следил за соблюдением воскресных ритуалов, как и за тем, чтобы при игре в карты не делали высоких ставок.

Вскоре пошли разговоры о том, что он ведет себя несколько деспотично с членами своей семьи, и его преследует навязчивая идея быть добропорядочным, и от всех остальных он требует того же.

Георга одолели политические заботы. Он пережил громадное разочарование в лорде Чатеме, который, как все ожидали, возьмет кормило власти в свои руки и приведет страну к процветанию. Но лорд Чатем оказался не тем человеком, каким был Уильям Питт. Его новый титул стал своего рода маской, которая удушила его, как блестящего политика. Он потерял доверие народа, и им овладела физическая немощь.

Питт не выходил из своего дома на Бонд-стрит, лежал в темной комнате, проклиная свою подагру, которая подвела и унизила его. Им овладела меланхолия. Он знал, что в своем нынешнем состоянии, даже если бы ему удалось доковылять до парламента, его ум уже не тот, чтобы решать проблемы государства.

Вплоть до самого последнего времени Георг искренне верил в лорда Чатема. Но леди Чатем постоянно писала королю, что если бы только здоровье мужа соответствовало его преданности Его Величеству и его желанию служить ему, то лорд Чатем в настоящий момент находился бы рядом с ним.

А между тем возникли проблемы с американскими колониями, которые жестоко сопротивлялись вмешательству со стороны Лондона и заявляли, что не могут и никогда не смогут подчиниться налогообложению, навязанному им британским правительством.

Англия как никогда нуждалась в Питте, а он превратился в лорда Чатема, и лежал на своей кровати, корчась от боли.

Все лето Чатем никого не принимал. Если кто-нибудь из коллег пытался навестить его, леди Чатем неизменно уверяла их, что муж слишком болен и не может никого принять. Ходили всякие разговоры о причинах, побудивших его скрываться от людей. Уж не поссорился ли он с королем? Не сошел ли он с ума? Графтон попытался взять дело в свои руки, но у него ничего не получилось. Предложение лорда Чатема не брать налоги с американских колоний и установить с ними дружественные отношения было отвергнуто, и Таунсенд – канцлер казначейства – ввел эти налоги.

Чатем лежал в своей темной комнате, будучи физической и умственной развалиной, а его жена пыталась скрыть этот факт от всего света.

В моменты просветления Чатему больше хотелось сложить с себя обязанности и написать королю об этом, но ведь Георг не позволит ему уйти.

«Вашего имени достаточно, чтобы облегчить работу моего правительства», – писал король Чатему. Он решил, что даже несмотря на болезнь Чатем должен оставаться номинальным главой правительства.

Но долго это не могло продолжаться, и после двух лет такого пребывания на посту премьер-министра, Чатем настоял на своей отставке и сдал печать.

Король настолько расстроился, получив от него письмо, что в течение нескольких часов метался по своему кабинету из угла в угол. Имя Питта было магическим для него и он продолжал верить, что все будет хорошо, пока этот человек возглавляет правительство.

Георг горел желанием урегулировать требующую кропотливого подхода проблему американских колоний, и не сомневался в том, что Питт – единственный человек, способный справиться с ней.

Но волей-неволей королю пришлось принять отставку лорда Чатема и лидером парламента стал Фредерик, второй граф Норт.

Норт был старинным другом Георга. Они вместе играли в детской, когда отца Норта определили его воспитателем. Георг вспомнил, как участвовал в пьесе «Като», когда они были совсем юными и увлекались любительскими спектаклями. Георг тогда исполнял роль Порция, а его сестра Августа – роль Марсии. Все так отчетливо представилось ему; а как было приятно поговорить о тех днях с Фредериком, ставшим весьма незаурядным человеком.

Фредерик к тому же обладал добрым нравом и внешне казался даже похож на Георга; в молодости их вполне можно было принять за братьев. Принц Уэльский шутил тогда, что их схожесть весьма подозрительна и говорил отцу Норта, что одна из их жен, вероятно одурачила их. Георг и Фредерик по сей день были удивительно похожи друг на друга; сходство их не ограничивалось только внешними данными. Норт часто оказывался таким же упрямым как и Георг. Как и у Георга, у Норта были большие выпуклые глаза, правда, он страдал сильной близорукостью. Большой рот, полные губы, пухлые щеки и «бесцельно вращающиеся глаза, по словам Уолпола, придавали ему сходство со слепым голубем-трубачем».