Книга Хилтоны. Прошлое и настоящее знаменитой американской династии - Рэнди Тараборелли

В тот вечер Триш в первый раз принимала гостей в качестве жены Хилтона.

– Конечно, я знала, что приедут Конрад и мать Ники Мэри. Были также Баррон с Мэрилин и Эрик с Пэт, а еще двое знакомых. Всего собралось, включая нас с Ники, десять человек. Вечер прошел замечательно. Слуги Жа-Жа все делали четко и профессионально.

– Послушай, откуда я знаю этих людей? – спросил Конрад, внимательно вглядываясь в лицо одной горничной.

Мэрилин, конечно, знала, что за слуги прислуживают за столом, поскольку часто бывала у Жа-Жа, но не выдала тайну Триш, только обменялась с нею заговорщицкими взглядами.

– Понятия не имею, Кони, – ответила она. – Видимо, их наняли Ники и Триш.

– Удивительно, до чего все горничные прохожи друг на друга, – улыбнулся Конрад.

На следующий день Жа-Жа пришла к Ники и Триш на второй завтрак, который Триш устроила в благодарность за ее помощь. Ники тоже пришел – были поданы яйца по-бенедиктински, картофельные оладьи хэш браун, коттедж чиз, кофе и большой выбор фруктов.

– Было видно, что между Ники и Жа-Жа особенные отношения, – вспоминала Триш. – Жа-Жа знала его с детства, так что в каком-то смысле была ему матерью, хотя сама предпочитала, чтобы ее считали его старшей сестрой. У них было много общего, особенно их сближало понимание отношения к ним Конрада.

– Ты знаешь, твой отец не питал ко мне ни малейшего уважения, – сказала Жа-Жа Ники. Она не была, как обычно, веселой и оживленной, видимо, очень устала после вчерашнего торжества.

– Нет-нет, Жа-Жа, ты не права, – возразил Ники.

– О, прошу тебя! Он думает, я шучу, – объяснила она Триш.

Затем она сказала, что Конрад понятия не имеет о том, как много ей пришлось работать, чтобы стать актрисой. По его мнению, все это была «полная ерунда». Точно так же относится к ее карьере и третий муж Джордж Сандерс. Как-то он заявил, что она слишком глупа, чтобы сделать карьеру, а теперь, когда у нее все получилось, он не считает, что она чего-то добилась. Она вспомнила, как однажды сказала Конраду: «Знаешь, Кони, ведь я была номинирована на премию «Эмми».

– И знаете, что он мне ответил?

– Что? – спросил Ники.

– Он сказал: «Но ведь ты ее не получила, верно?» – Она грустно покачала головой и задала Ники следующий вопрос: – Скажи честно, – она серьезно смотрела на него, – ты чувствуешь, что он тебя уважает?

Вопрос, казалось, смутил Ники.

– Думаю, да, – пробормотал он и добавил, что всем членам семьи нелегко заслужить уважение Конрада.

– Но почему? – с досадой спросила Жа-Жа. – Почему вы все так жаждете заслужить уважение Конрада Хилтона? – Она никак не могла понять их желание услышать от Конрада слово одобрения. – Только вчера я сказала Триш, что он обычный человек, а вовсе не бог, как, похоже, думают все в его семье.

После короткого раздумья Ники сказал:

– Я думаю, просто нам хочется, чтобы он увидел, что его жизненный опыт не пропал даром, что мы переняли от него такие важные вещи, как, например, отношение к работе, умение ставить большие цели и добиваться их. Ведь в действительности так оно и есть. – Он пояснил, что все достижения членов его семьи самым сложным образом связаны с их высоким уважением к Конраду. – Взять хотя бы вас, Жа-Жа. Вам не кажется, что на вас повлиял папа? Что именно поэтому у вас появилось желание построить собственную карьеру, добиться успеха?

– Пожалуй, да, – нехотя сказала она и призналась, что часто мечтала пользоваться таким же влиянием и уважением, как Конрад. Он всегда говорил: «Будь лидером, думай как лидер и поступай как лидер». – Наверное, я прислушивалась к нему, ведь взгляните на меня! – Она широко развела руки. – Кто более знаменит, чем Жа-Жа? – И она торжествующе улыбнулась.

– Никого, – улыбнулся Ники. – Во всяком случае, я никого не знаю.

– Вот именно! – воскликнула Жа-Жа. – Мне бы еще немного скромности, и со мной никто бы не смог сравниться, верно?

И все дружно рассмеялись.

– Помню, в тот момент я подумала, с какой семьей я породнилась! – рассказывала Триш. – Да, немного грустно было видеть, как остро все они жаждали внимания и одобрения Конрада. Но вместе с тем в этом их единении было что-то вдохновляющее. Их связывали крепкие семейные узы, про которые говорят «на горе или на радость», и мне хотелось быть вместе с ними. Стать членом семьи Хилтон была большая честь, во всяком случае, так я думала. «Один за всех, и все за одного» – вот их девиз. Даже когда они выступали друг против друга, чувствовалось, что они горой стояли друг за дружку.

– О, он сведет тебя с ума! – говорила Жа-Жа Триш про Конрада. – Поверь мне, дорогая. Однажды ты придешь ко мне и скажешь: Жа-Жа, он все-таки сделал это. Он действительно свел меня с ума.

– И возможно, раньше, чем ты думаешь, – подмигнув, сказал Ники.

– О боже? Куда же это я попала?!

Глава 4

Успех

В декабре 1967-го Конраду Хилтону исполнилось семьдесят пять лет, знаменательная дата в жизни любого человека, когда можно немного успокоиться и уделять досугу больше времени. Но не таков был Конрад Хилтон. Он по-прежнему был полон энергии – принимал деятельное участие в работе своей компании, присутствовал на всех совещаниях и постоянно думал о новых приобретениях. Разумеется, и он не избежал некоторых возрастных заболеваний. Суставы колен были поражены артритом, а в левом плече развился бурсит. Ум терял ясность, порой он забывал имена. Зрение тоже стало сдавать, он уже доверял Оливии Уэйкмен читать ему дневные отчеты о расходах и доходах его отелей. Но он держался в прежнем весе, двигался легко и уверенно и танцевал с дамами на торжественных открытиях своих отелей, разбросанных по всему земному шару.

И вместе с тем Конрад грустил по ушедшей молодости, главным образом оттого, что не имел любви. Он был дважды женат, имел множество прекрасных подруг, но настоящую любовь, родственную душу, с которой он мог поделиться всеми своими горестями и радостями, он так и не нашел. Впрочем, он уже давно с этим смирился. Он гордился своими успехами. Ведь имя Хилтона стало такой же эмблемой американской культуры, как пепси-кола и «Америкэн экспресс».

В основном Конрад был обязан своим успехом экономическому расцвету страны, наступившему после войны. Стремительное развитие самолетостроения, приведшее к появлению в 1950-х реактивных аппаратов, сделало мир меньше, стало легче добраться до любого места, и, куда бы путешественник ни приехал, ему было приятно оказаться в привычной и уютной обстановке отеля «Хилтон». Практически невозможно подсчитать, сколько денег приносили эти отели. Например, за первый туристический сезон 1953 года отель «Кастелана» в Мадриде принес доход на сумму, превышающую 1 миллион долларов. Открытый в 1955-м отель «Стамбул-Хилтон» увеличил приток туристов в Турцию на 60 процентов.

В первый послевоенный период занятость американских отелей составляла 90 процентов, но к к концу 1962-го эта цифра снизилась на 30 процентов. Но «Хилтон» по-прежнему держался среди первых, хотя за границей значительно выросли цены на номера и заработная плата. Это не значит, что у него не было конкурентов. Так, у Шератона было на 9 отелей больше, чем у Хилтона, в мире ему принадлежало 69 отелей. Но у него было меньше номеров (всего 29 тысяч) и гораздо меньше отелей за границей (всего 14, из которых 11 находилось в Канаде). «Это в основном американский оператор, – говорил Ники Хилтон о своем конкуренте. – И прекрасно. Но мы действуем иначе». Аэролинии «Пан Америкэн» тоже имели свою сеть отелей под названием «Интерконтиненталь», из которых 19 отелей находились за границей. Но и эта сеть предоставляла клиентам гораздо меньше номеров, и ни один из конкурентов не расширял свою сеть так стремительно, как Хилтон.