Книга Три цвета ночи - Екатерина Неволина

– Обещаю! – с легкой душой ответила я, и мы с Артуром отправились гулять.

Нам было все равно, куда идти. Лишь бы идти рука об руку. Лишь бы быть вместе.

Мы идем по аллее. Среди людей, но такие далекие от них.

Дворник-ветер метет дорожную пыль, перебирает пряди моих волос, ласково прикасается к щекам.

Стальное небо над головой, облетающая с деревьев цветная листва, пронзительно-красная гроздь рябины… В октябре, у самой границы зимы, все краски ярче и определеннее.

Мы идем по аллее, почти позабыв свое прошлое и даже не смея загадывать о будущем. Есть только настоящее. Только я и он – я и Артур. Одни на всей этой заселенной миллиардами людей планете.

Артур поправляет мои волосы и заглядывает в глаза.

– Ты наконец-то сняла эти ужасные линзы! – говорит он потрясенно.

Я надуваю губы, делая вид, будто обижена, хотя мне трудно оставаться серьезной: счастье переполняет меня.

– А ты только заметил? Я их еще вчера сняла. – Я укоризненно качаю головой.

– Полина, должен тебе сказать, что ты преступница, и следователь должен был немедленно отдать распоряжение о твоем аресте.

– Это за что?!

– За то, что ты скрывала от людей такую красоту. Ты знаешь, что у тебя удивительные глаза? Они сияют ярче всех звезд. Никогда, слышишь, никогда, – он требовательно развернул меня к себе, – не прячь их!

– Ладно, обещаю, – кивнула я. – Но это еще не все! Ты упустил еще кое-что важное!.. Ну-ка посмотри на меня внимательно!

Артур пристально оглядел меня с головы до ног.

– Новое пальто? – предположил он.

И я чуть не задохнулась от смеха. Мужчины, даже если они обладают самыми необычайными способностями и могут хватать на лету пули, все равно остаются мужчинами и не замечают самых очевидных вещей!

– Сразу видно, что Шерлока Холмса из тебя не получится. Ставлю «два» за наблюдательность! Это пальто я уже раза три надевала! Еще предположения будут? – поинтересовалась я коварно.

Он бессильно развел руками.

– Вот! Прическа! Посмотри внимательней! – Я даже ткнула пальцем в направлении своей головы. Чтобы было доходчивей.

– Прическа?! – переспросил Артур с преувеличенным недоумением. – А разве что-то изменилось?

– Ты бессердечен! – Я сделала вид, что вот-вот всерьез разгневаюсь, но на самом деле лишь с большим трудом сдерживала смех. – Видишь: челка! А раньше ее, если кто не заметил, вообще не было!

– Ах, и вправду челка! Да еще какая симпатичная!

И мы рассмеялись.

Мы стояли посреди аллеи. А вокруг нас сновали люди. Кто-то бросал косые недовольные взгляды, кто-то улыбался.

Две модненькие девушки, будто нарисованные под копирку, уставились на Артура, затем недоуменно перевели взгляд на меня. Одна из них хмыкнула и пожала плечами: мол, ничего особенного, а какого шикарного парня отхватила!

Еще недавно я бы смутилась и стушевалась. Но сейчас вдруг осознала, что меня действительно перестало заботить чужое мнение. Важно лишь то, как меня воспринимают близкие люди.

И еще. Теперь я вовсе не считаю себя неказистой дурнушкой.

– Хочешь мороженого? – спросил Артур.

Я кивнула, и мы подошли к небольшому лотку под смешным сине-полосатым тентом.

Как всегда, у меня буквально разбежались глаза.

– «Волшебный фонарь»!.. Нет, «Лакомку»!.. Нет, лучше «Фруктовый лед»…

Смутившись, я замолчала.

Артур засмеялся:

– Я уже говорил, что мне ужасно нравится твоя жадность к жизни? – и тут же обратился к продавщице: – Пожалуйста, все три! Берем все.

– Как бы у девушки не заболело горло, – предупредила она.

– Ничего, я ей помогу, – ответил Артур.

Женщина достала мороженое, отсчитала сдачу и ласково посмотрела на нас:

– Приятного аппетита. И всего вам доброго, ребятки. Редко когда встретишь настолько красивую пару!

– А мне-то как повезло, что я встретил тебя, – сказал Артур, когда мы отошли от палатки, и взял меня за руку. – Ты не представляешь, что для меня значишь. Мне кажется, что ничто в мире не имеет значения: лишь бы мы были вместе!

Я радостно засмеялась: он понял! Он все понял! Теперь нам не страшны никакие опасности, что бы ни готовило нам будущее. Я вскрыла упаковку «Лакомки», покрепче сжала руку Артура, и мы пошли дальше.

Мы шли по аллее. Разговаривали, смеялись, рассматривали свое отражение в каждой попавшейся на пути луже…

Это было так чудесно, что мне казалось, излучаемая нами радость, словно солнце, освещает всю аллею.

Это была самая счастливая и самая светлая осень в моей жизни.

Ловчий, в это же время

Он шел по аллее в потоке людей. Грубая, порванная на рукаве, кожаная куртка, обтрепанные в лапшу джинсы, черные очки… Он шел среди людей – одинокий и такой непохожий на них.

Дойдя до выкрашенной в темно-зеленый цвет, довольно обшарпанной скамейки, он остановился.

Сидящая на ней молодая женщина с трехгодовалым ребенком взглянула на него и невольно отодвинулась, прижав к себе расплакавшегося сынишку.

– Мама, а это бабай? – спросил мальчик, заглядывая ей в глаза.

– Ну что ты говоришь глупости! Бабаев не бывает. Это просто дядя! – в голосе женщины недоставало убежденности.

Ей вдруг показалось, что от незнакомца веет ледяным холодом, и она невольно поежилась. Но тут же списала это на ледяной порыв северного ветра.

– Пойдем, Виталик, домой. Уже холодно, – сказала она малышу и, взяв его на руки, торопливо пошла прочь.

Ловчий остался у скамейки один, даже не услышав их беседы. Все его внимание было поглощено другим.

Неподалеку от него стояла парочка. Тонюсенькая девушка с разлетающимися на ветру черными, цвета самой темной ночи, волосами и пронзительными ярко-фиолетовыми, совершенно необыкновенными глазами и парень – стройный, темноволосый.

Они смеялись, разговаривали и смотрели лишь друг на друга.

Он ясно различал каждое их слово. Эдакий молчаливый свидетель, безмолвный летописец эпохи.

Пока они вместе, они и вправду слишком опасны. Но это поправимо.

У него еще будет вторая попытка.

Ловчий присел на корточки и долго смотрел вслед удаляющимся силуэтам. Он не верил в любовь – он верил только в силу.