Книга Жара - Кейт Петти

— Вот зрелище для воспаленных глаз.

— Очень смешно, — пробормотала я, пока мама подавала мне завтрак — нарезанные персики и стакан минералки. С улицы доносился смех.

Вошел Дэн.

— Я к Бекки, мам.

— Вернешься к ланчу?

— Может быть.

— Дэн! — позвала я. — Бекки — это та девчонка в джинсах «Earl»?

— Не знаю, вон она, если ты ее имеешь в виду. Ну, пока!

Как можно не заметить такие классные джинсы? Шмоточная аристократия все-таки. Хороший у нее вкус. С ней, наверное, стоит познакомиться. Я снова вернулась к своему персику, но меня отвлекла мама:

— О тебе все спрашивали. Марк очень беспокоится, и их мама тоже. И эта милая голландская семья из соседней палатки. И все курьеры. Даже Джессе.

Что за Джессе?

— Джейси, мама, это как Джей-Си[16].

Хм-м… Как Джейси узнал? Приятно ли мне, что он беспокоится? Впрочем, мама всем сказала, что это из-за солнечного удара, а не из-за еды.

— Думаю, тебе сегодня не стоит находиться на солнце, — продолжала мама. — Я перетащу шезлонг в палатку.

— Ну мам! — возразила я. — Я же помру со скуки! У меня даже мобильный здесь не ловит.

— Не помрешь. У тебя есть плеер и книжки. Еще можешь подписать открытки.

— Вот здорово-то.

— Софи, мы все хотим, чтобы ты поправилась. Может, Дэниел приведет своих друзей к тебе в гости.

— Да уж, от этого мне точно станет лучше.

Я оделась на случай, если кто-нибудь зайдет. Мама суетилась, устраивая меня поудобнее. А потом высказала истинную причину своего беспокойства.

— Папа хочет поехать на рынок в Ла Рош. Я останусь с тобой, если хочешь, но если тебе действительно лучше, то мы вернемся где-то через час…

— Поезжай, мам. Я в порядке, особенно если ты не будешь суетиться вокруг меня.

— Мама Эммы и Марка предложила заглядывать к тебе время от времени, на случай, если тебе что-нибудь понадобится…

— Мам, иди!

Наконец я осталась одна. Легла и послушала плеер. Потом вспомнила про открытки. Одну можно послать Ханне, но мне особо нечего ей сказать. Вряд ли ей будет очень интересно читать про Джейси, а больше ничего новенького и нет. Я порылась в сумке. О, вот оно — мой дневник, с ним я и проведу время. Это такая толстая тетрадка в твердой обложке. Бывают дни, когда я пишу в него очень помногу. Еще я украшаю страницы, выписываю буквы, вкладываю всякую всячину. Я полистала дневник. Нашла страницу, на которой недавно что-то нацарапала, и последнее приложение — фотки с нашей ночевки. Вот Ханна без очков пытается краситься. Какой прогресс! К тому же ей очень идет. Шарлотта, как обычно, чего-то ждет. Мэдди получилась с красными глазами. А вот мы все танцуем. Я вышла хорошо, скажу без ложной скромности. Еще я запихнула сюда ту записку от Бена Саутвелла. Сама не знаю зачем. А вот и чистая страница! Может, написать о Джейси? Я взяла карандаш. Сотру потом, если не понравится.

Хочу описать Джейси, единственное светлое пятно в этих ужасных каникулах. Он довольно высокий и прекрасно сложен, у него короткие темные волосы и потрясающий загар. Руки и ноги волосатые, а грудь — нет. И вообще, изумительный. У него чудесное лицо с красивыми скулами. Но лучше всего — его ореховые глаза. Иногда они сияют, а иногда от взгляда из-под очень черных ресниц хочется прямо растаять. Он как-то особенно на тебя смотрит. Я слышала, как мама сказала о ком-то: «глаза для спальни». Думаю, это выражение прекрасно ему подходит. Джейси совершенно точно «мужчина», хотя ему всего лет 18 или 19.

Что еще? Ах, да. Возможно, самое привлекательное в нем (до сих пор, во всяком случае) — это голос. Низкий и мягкий, такие голоса обычно нравятся маме и не нравятся мне — я капризная… Но благодаря этому голосу Джейси кажется таким самоуверенным, нет, скорее, уверенным в себе. И у него, по-моему, хорошее чувство юмора.

Кто-то идет сюда. Боже, это Джейси! Я услышала, как он говорит с голландскими детьми.

— Джейси, Джейси! — кричали они. — Давай поиграем в футбол?

— Чуть-чуть попозже, — ответил он и засмеялся.

С ним был еще кто-то.

Черт! Это был мямля Марк.

Джейси попрощался и ушел. Но Марк… а-ах, Марк, уже был на нашей территории.

— Э-эй, Софи? — позвал он тихо, на тот случай, если я сплю, хотя это было смешно, голландские дети орали как сумасшедшие. — Софи? Мама велела спросить, как ты себя чувствуешь.

Он сунул голову в палатку и увидел меня. Притвориться, что ли, что я сплю? Слишком поздно.

— А, вот ты где. Тебе что-нибудь нужно, Софи? Я принес бутылку холодной минералки, — он зашел, хотя я его не приглашала. И сел за стол. Я поспешно захлопнула дневник, но Марк его уже заметил. — А Эмма тоже ведет дневник.

На это мне нечего было ответить. Несколько минут мы молчали.

— Тебе что-нибудь нужно, Софи? — снова спросил он. — Я принес бутылку холодной минералки. — Смени пластинку, Марк. — Я собираюсь за мороженым. Тебе принести?

Вообще-то, мороженое сейчас было бы очень кстати. И если Марк принесет, я не буду отказываться.

— О’кей.

— Ты хочешь мороженого?

— Да, я же сказала, да! — Похоже, у нас языковой барьер.

Он застыл. Потом покраснел. Потом медленно расцвел в улыбке. О боже!

— Ты что, правда хочешь, чтобы я принес тебе мороженое?

— ДА!

Может, он ждет, пока я скажу «пожалуйста»?

— Да, Марк, пожалуйста. Лучше ванильное.

— Отлично! — И он утопал.

Что это с парнем? Он и так-то ничем не блещет, но чтобы совсем ум потерять?

Я открыла дневник.

Теперь я хочу описать Марка. Он блондин, одутловатый, бледный и прыщавый. Толстый и неуклюжий. Кожа у него бледно-розовая и пористая, а пальцы как сосиски. Кто-то должен, наконец, купить ему набор для бритья. У него воняют подмышки. И ноги, наверное, тоже. У него голубые глаза. По десятибалльной шкале его сексуальность минус пять. Что еще? Ах, да! Индивидуальность. Какая еще индивидуальность? Марк отличается полным отсутствием индивидуальности, как и его сестра Эмма. И еще отсутствие вкуса, юмора и так далее.

Двое близнецов влетели в палатку еще до того, как я успела закрыть дневник. Они встали по обе стороны от меня, и один случайно выбил тетрадку у меня из рук, а второй сунул мне в лицо мороженое.

— Ой, Эмма тоже ведет дневник! — воскликнул один из близнецов.

— Ой! — Я метнулась, чтобы закрыть тетрадь.