Книга Однажды в полночь - Джулия Энн Лонг

Томми подалась навстречу ему, раздвинула бедра, и он направил свое естество туда, где она была влажная, горячая и набухшая от желания.

– О господи! Джонатан, сейчас, сейчас, сейчас!

Он навис над ней, а Томми обхватила его ногами. Ей не хотелось смаковать сам момент, когда он вошел в нее. Ей не хотелось никакого изящества, никакой изысканности. Ей хотелось того, что хотелось ему. Она выгнулась под ним, когда он заработал бедрами, ногами прижимая его к себе ближе и ближе, чтобы он вошел в нее как можно глубже. Она наслаждалась тем, как потемнел его взгляд, как пламя вспыхнуло в нем. Наслаждалась тем, как Джонатан потом закрыл глаза от почти невыносимого наслаждения.

«Джонатан… Пожалуйста… Быстрее…»

Томми не стала умолять ни о чем. Его белые бедра колотились о нее, подводя их к моменту разрушительного освобождения. И этот момент наступил. Раз за разом, содрогаясь в конвульсиях страсти, Джонатан хрипло выкрикивал ее имя, уткнувшись ей в горло.

Потом они лежали, молча, без сил, опустошенные. Вытащив заколки, Джонатан распустил Томми волосы и разложил их на подушке.

– Красно-коричневые, – буркнул он себе под нос.

– Нет, – опять возразила Томми.

Джонатан полусонно пропустил ее волосы сквозь пальцы.

– Еще никто не целовал меня, как ты, – заметила она.

– Их было много? – спросил Джонатан без интереса. Она поняла, что это ему безразлично.

– Нет, – призналась Томми.

– Это единственный способ целовать тебя, который я знаю. Вроде как у меня просто не было другого выбора.

– Ты о чем?

Он откинул голову назад и задумался.

– Как там у Шекспира… Насчет женщины и бесчисленного множества вариантов или что-то в этом роде?

Томми рассмеялась.

– Каков знаток Шекспира! Мальчик из Оксфорда, ты обхаживаешь плохую девчонку.

– Но ты – это ты. Целоваться с тобой – это как владеть целым миром.

Она поняла, что Джонатан имел в виду. То, что он смог это сказать, тронуло ее до глубины души.

– А ты многих целовал?

– Ни одна из них не стоила тебя.

Ее как громом поразило. Томми закрылась волосами, чтобы он не увидел ее реакцию.

Джонатан отвел их в сторону. И какое-то время задумчиво разглядывал ее.

Томми тоже смотрела на него. Он нахмурился, как будто решал, спросить ее о чем-то важном. Она затаила дыхание.

– Давай возьму тебя сзади? – предложил Джонатан.

– Ты собираешься заниматься любовью или играть в бильярд?

Джонатан расхохотался. Господи, как ей нравился его смех!

Бух, бух, бух. Наверху Резерфорд продолжал мерить комнату шагами.

«Ну что ж, – подумала Томми, – наконец-то я тоже добавила свою долю в шумы этого дома».

Глава 26

После двух полных неги часов, проведенных с Джонатаном в постели, Томми открыла для себя много нового. Например, то, что у него изумительно сильные бедра. Вот она, восхитительная польза от езды верхом!

Когда Томми просунула руку между ними, Джонатан доверчиво раздвинул их шире, чтобы она могла оценить его напряженные мускулы.

– У тебя потрясающе развитые ноги, – пробормотала Томми, ощупывая его.

– Это да. Только осторожнее. Если я слишком резко сдвину их, то могу нечаянно сломать тебе кисть руки, как тростинку.

Она улыбнулась. Потом наклонилась, чтобы поцеловать гладкую поверхность изнутри бедер, на которой волосы вытерлись от постоянной верховой езды. И заметила, как его плоть дернулась и приподнялась.

– Бедра – это, конечно, хорошо, но мне кажется, ты собиралась перебраться немного выше. – Его голос звучал отрешенно. Это было очень эротично. Потому что означало, что он начинает терять голову от желания. – Может, тебе нужна карта местности?

– Терпение! – Томми склонилась над ним, и, уступая его прихоти, медленно взяла головку мужского естества в рот. Затем обвела языком вокруг нее, плотнее сжала губы и, вдобавок, зажала плоть в кулаке.

Джонатан застонал.

– О боже! Какой я счастливчик.

Его руки зарылись в ее волосы, а она продолжала сосать, то медленно, то убыстряясь. И вот Джонатан уже выгнулся дугой, дыхание его стало хриплым.

– Не желаете ли сесть на меня верхом? – церемонно спросил Джонатан.

– Какие обворожительные манеры, – промурлыкала Томми. – Ну разумеется.

Томми приподнялась над ним, а потом опустилась прямо на его член, и… О! Она чуть не задохнулась и глухо простонала от удовольствия. У нее возникло ощущение, что он был везде. Она чувствовала его каждой частичкой своего тела – от макушки до кончиков пальцев. Откинув голову, Томми закрыла глаза. О!

Большие руки Джонатана поддерживали ее за спину. Они начали неторопливо, с закрытыми глазами. Бросая вызов друг другу, останавливаясь, чтобы подразнить другого, потом снова начинали двигаться. Он позволил ей задать ритм. Медленное движение и остановка. Вверх, пауза, вниз. Пытка чувственностью. Жилы у него на шее натянулись, голова запрокинулась, грудь вздымалась. Джонатан застонал, когда Томми опять стала подниматься над ним. Его лицо вспотело, глаза почернели. Ей понравилось, как пот ручейками начал стекать ему на ключицы.

– Пожалуйста, Томми. Имей жалость. Мне нужно… Пожалуйста… О!

Джонатан резко приподнялся, и Томми проявила милосердие. Сплетясь в объятии, они неистово прижимались друг к другу. Ее соски терлись о его грудь, лишь добавляя ощущений, ногти вонзились ему в плечи, заставляя его двигаться жестче, входить в нее глубже и глубже, пока Джонатан не прохрипел ее имя.

– Томми! – Дрожь сотрясала его.

Беззвучный крик так и не вырвался из ее горла – Томми почувствовала, как разваливается на части.

Четыре часа спустя Джонатан тоже открыл для себя много нового.

К примеру:

– У тебя ягодицы, как персик. – Он легонько ущипнул Томми. Потом начал целовать ее спину, начав сверху.

Томми лежала на животе, пресыщенная, уткнувшись лицом в локоть. Джонатан лизнул ее копчик. В ответ Томми пошевелилась, потом, перекатившись на спину, тихо вздохнула. Джонатан просунул пальцы между ее бедер, ласково, осторожно, поиграл завитками волос, и она, вздохнув еще раз, раздвинула ноги шире.

Теперь Джонатан угождал ей. Его пальцы начали ласкать ее там, где она была влажной, скользкой, гладкой, как атлас. Пальцы погружались в нее, выходили наружу.

Томми тихо застонала и подняла ноги, согнув их в коленях.

– Нравится? – напряженно спросил он.

– Только не останавливайся. – В ее голосе послышалась мольба, если только она вообще могла кого-нибудь умолять.