Книга Астролюдия - Вера Авалиани

Экран свернули. Все молчали. Потом зааплодировали.

– Браво! – кричали и гости, и официанты, и даже те, кому фильм был виден с тротуара.

– Тебе понравился фильм? – спросила Софья отца. Ее глаза сияли перед ним в точности как там, на большом экране. От воспоминаний о любви. И при этом сзади нее нынешней стоял Фред и смотрел на отца с состраданием.

Клод не ответил дочери, только пожал плечами, уходя в тень деревьев у ресторана.

Он и правда не знал, что сказать. Зато, оказавшись вдали от всех, позвонил Гие. Не мог он тайком воспользоваться его женой.

– Слышал твою музыку. Ты все почувствовал верно.

Гия с трудом проглотил комок в горле и ответил:

– Мы все тогда любили не столько друг друга, сколько вас с Соней. Вашу любовь. Поэтому женились, надеясь, что и у нас будет что-то наподобие. Но не бывает ни одной похожей любви. А все рассказы о ней – это как… Шопен, переделанный в рингтон. – Он помолчал, собираясь с силами. – Скажи Насте – я ее понимаю. Просто не умею делиться, поэтому на нее и обозлился. И с тобою, Клод, мы больше не друзья. Но дочь надо вернуть мне.

Клод отключился, не отвечая ничего. И не сказал о разговоре Анастасии.

Настя под шумок увела его с праздника сразу, как включили свет в ресторане и подали десерт. Пошла дарить себя. Из душа она вышла с ленточкой на шее, как и полагается подарку. Голый Клод уже ждал ее, поставив рэп из фильма с записью голоса Софьи.

– Итак, мы будем любовниками. Как Соня прописала. И я тебя буду любить, а ты меня – нет. – Ей было горько и сладко от такого самопожертвования.

– Прости за это! – сказал Клод. И тут же чуть не проглотил ее рот в поцелуе.

– Я не могу больше сопротивляться мужчине в себе, – сказал он после этого виновато.

– Ты просто изголодался по сексу, я не обманываю себя на этот счет. А я… я готова умереть, только чтобы испытать любовь с тобой. Наверное, всегда. Но я врала себе и двум мужьям. Или я просто не знала, что любовь – она такая, что больно и уши закладывает от твоего совершенства. Будто стоишь на вершине и задыхаешься от перенесенных усилий и головокружительной высоты.

Клод молча притянул ее к себе.

– О, не клянись, целуй. Не верю женским клятвам.

Их сладок звук, но слаще поцелуй – подарок милых губ.

А слово, что ни говори, всего лишь… воздух, облачко вдали.

– Соня написала? – робко спросила физик по образованию.

– Нет. Гейне. И я.

И диалог больше не возобновлялся. Не раз повторив несколько захватов и перебросов, углублений, взлетов и ударов об пол, оба, наконец, угомонились на липких простынях.

И так повторялось чуть не каждый день – ночевал Клод всегда дома. Ведь Фред уехал в свою академию. Изнее егопо возращению с юбилея отца якобы исключили за самоволку. Он, по легенде, не вернулся к отцу, а отправился искать работу в США. И там его след потерялся. А на самом деле он с молодыми учеными и инженерами жил в красивом особняке среди пустыни. Неизвестно им было даже, в какой стране.

Полигон для испытаний был унылым. Дома персонала – не комфортабельными. Личной жизни не было ни у кого. Потому что все, кто работал по двадцать часов, без выходных, должны были осуществить идею Фредрика о создании магнитно-лазерного щита Земли до того, как к атмосфере приблизится комета, которая способна разнести планету на куски, ударив такой массой в одну точку.

А так ее в космосе попробуют разрезать лазером и притормозить с помощью мощнейших магнитов, установленных на всех спутниках всех стран. И они должны сработать только один раз – по команде из центра. И спутники, скорее всего, погибнут при этом. Но число жертв на земле уменьшится в сотни или тысячи раз.

Казалось бы, конструкторы, физики, инженеры делали там то дело, скрывать которое нет смысла. В их планы не входило никакое зло. Но, во-первых, земляне были бы испуганы возможной перспективой гибели Земли. Такое уже было в 2012. И, во-вторых, до сих пор не было ни одного крупного изобретения, которое не ухитрились бы использовать во зло. Может, спутники в одностороннем порядке начнут уничтожать магнитами и лазерами спутники конкурентов. Интересы сильных стран способны нанести ущерб общему делу. Если спутников станет меньше – уменьшится и вероятность того, что осколки кометы будут измельчены.

Впрочем, очень вероятно, что небесный снаряд пролетит, не задев Землю вовсе. И все усилия будут потрачены зря.

Фред был в этой связке профессий не тем, кто разрабатывает инженерную сторону проекта, а лишь автором идеи, ну еще организатором мозговых штурмов по локальным проблемам. Сам он ничего проектировать не умел. Поэтому собирался отпроситься хоть на месяц с полигона. Четыре с лишним года он не видел Соню и отца, Лео и друзей.

Но не мог не вспоминать ту сцену, которую она ему устроила на дне рождения отца.

Она увела его в рощу возле ресторана и поцеловала так, что в глазах у него все закружилось и потемнело.

– Я хочу тебя сейчас, – категорично сказала она, – я больше не могу к тебе не прикасаться.

– Но, Софи, ты же еще и моя мама! И ты еще и ее дочь. Я не трону тебя сейчас, даже если придется себя кастрировать. Это будет мерзко по отношению в вам обеим – маме и дочке – воспользоваться тобой. Все случится, когда мы поженимся. Я вернусь года через четыре…

– Четыре!!!

Соня снова ринулась на него, как в атаку, и целовала лицо и шею, как в лихорадке.

– Жизнь так коротка. Не откладывай ничего, – шептала она ему в ухо, потом покусывала мочку. А он стонал и сопротивлялся.

– Я женюсь на тебе в тот же день, как вернусь. – На этих словах он отцепил от себя ее руки и буквально убежал из подсобки ресторана, куда тогда затащила его Соня.

И вот через столько лет ему приснился сон: Софья парит над морем в синем платье с картины. И это так красиво. Она переворачивается в воздухе, переливаясь и искрясь. А из воды высовывается рука Клода. И он вылетает из воды в небо, образуя как бы собою зрачок воронки, похожей на глаз сверху.

Это Ангел Фреда призывал его спасти его любимую Софи. А он не понял смысла. Просто решил, что Соня его не дождалась и отдалась отцу. Она снова не его. Она всегда душой принадлежала Клоду. А теперь – и телом, наверное.

Фред ощутил такую боль в сердце, что вызвал врача. Тот поставил микроинфаркт. И по его рекомендации Фреда после лечения отпустили домой. Он не желал поправляться. И ему требовалась моральная поддержка родных.

– Еще бы, такая нагрузка на психику – а вдруг его идея не сработает, и Земля погибнет, – выдал начальству свою версию надрыва сердца врач на полигоне. Ему было семьдесят два. И он забыл, что гораздо важнее для здоровья сердца, чем работа.

Фред не думал, что ему обязательно нужно к родным. Но Ангел его подталкивал именно туда. И парень решил просто посмотреть еще раз на Соню. А потом уйти от них – совсем.