Книга Звёзды на небе - Элина Быстрицкая

Я не могу сделать то, за что мне потом будет стыдно, и за свои принципы я постою. Я с собой не спорю – и мне комфортно. Я стараюсь не надоедать никому, не вешаю своих проблем. Я сама зарабатываю себе на жизнь, и мои потребности соответствуют моим возможностям. А это что-то значит.

У меня дома живут две маленькие, хорошенькие собачки-девочки, карликовые шпицы – рыжая и черная. Характеры совсем разные. Одна – принцесса: принимает ласку, вкусные кусочки с таким видом, как будто делает мне одолжение! Я ей дала имя Пуля – с такой скоростью бегает, что впечатление, будто по воздуху летит! А вот Ася совсем другая – ее погладишь, и она уже готова тебя расцеловать. Ну что тут скажешь – девочки! Мои сегодняшние радости.

У меня нет тоски по чему-то ушедшему, чего я не смогла сделать. Да, я что-то не сыграла, но при этом факт, что я сделала что-то иное, тоже ценное. Вообще, я всегда чем-нибудь увлечена, и это что-нибудь обязательно интересное. Я интересно живу. А ко времени и возрасту отношусь философски. Стараюсь не торопить время. Конечно, как любой здравомыслящий человек, я не могу не думать о том, сколько осталось: ведь мне еще многое нужно успеть!

Моя Аксинья

Сколько лет прошло, а я всегда вспоминаю фильм «Тихий Дон» с моим участием.

Как я уже рассказывала, на роль Аксиньи претендовало тогда несколько актрис. Все решил сам автор романа – Михаил Шолохов.

Первые две серии фильма вышли на широкий экран в 1957 году и имели грандиозный успех у публики. Его посмотрели 47 миллионов зрителей. Согласно опросу читателей журнала «Советский экран» «Тихий Дон» был назван лучшим фильмом года. В 1958 году картина собрала богатый урожай призов на различных кинофестивалях, в том числе в Брюсселе, Москве, Карловых Варах, Мехико. Только в родной стране никаких особых призов мы не завоевали. Странно, правда?

Но это на правительственном уровне. Зато мою Аксинью в «Тихом Доне» казаки приняли! Прямо так и сказали: «Она наша». Это и есть для меня главная оценка. Сегодня я – казачий полковник! У меня четыре креста «За заслуги перед казачеством» и один – «За веру и правду» за служение России. Не так давно я была на Большом казачьем круге в храме Христа Спасителя. Такой гордостью моя душа переполнилась! Конечно, не могло быть, чтобы такая долгая работа, такие тесные контакты с казаками не оставили никакого следа в душе. В какой-то степени чувствую себя причастной к казачеству. А может, просто характер к этому располагает, как знать?

Расскажу одну историю. Не то в 60-м, не то в 61-м году я была в Америке. В нашей советской делегации было четыре человека: Черкасов, Меркурьев, Бондарчук и я. Именно тогда я услышала, что Бондарчук начинает работу над «Тихим Доном». Это ведь было почти сразу после выхода нашего фильма. Мне задали на пресс-конференции вопрос: «Как вы к этому относитесь?» Очень хорошо помню, как ответила. Сказала, что это очень сложная работа и для нее нужно много сил и здоровья и что надеюсь, у Бондарчука всего этого будет достаточно.

Но, конечно, в душе мне было больно. Во-первых, он ученик Герасимова. Во-вторых, мне говорили, что Бондарчук пробовался на Григория и не получил этой роли. Кроме того, в 1958 году «Тихий Дон» Герасимова был представлен на Ленинскую премию, а премию получила «Судьба человека» Бондарчука. Я знала, что между учеником и учителем очень сложные отношения.

Когда много лет спустя я была в президиуме киноакадемии «Золотой орел», говорила о том, что «Тихий Дон» Бондарчука надо выкупить обязательно у итальянских продюсеров. Правительство России дало эти деньги. Помню, когда посмотрела первую серию, подумала: что-то не то. А потом начались многократные звонки от казаков: «У нас волосы дыбом!» «Почему Аксинья ходит простоволосой? Позор!» Вторую серию я уже не стала смотреть. Не захотелось. Что тут добавить? Могу только сожалеть.

Как я сама расцениваю причины и основания успеха нашего «Тихого Дона»? В основе успеха, на мой взгляд, не только талантливое воплощение гениального романа, но и добросовестное, вдумчивое отношение к материалу. Если вам покажут фото, на котором женщина стирает белье, то, скорее всего, вы увидите корыто, женщину и обстановку вокруг нее. И только талантливый и умелый фотохудожник сумеет показать вам, что у этой женщины на душе. На экране корыто и женщина без биографии просто невозможны. Этот вид искусства призван рассказывать про жизнь.

Наш фильм не про тяжелый станичный быт, не про лишения смутного времени, не про ужас войны всех против всех. Он про человеческие души, про любовь, про страсть. Про жизнь и про смерть. Он про самое главное, что есть у человека. И этим дорог и долговечен. Можно, конечно, опираться на философские авторитеты – какое время на дворе, такой мессия, – но это только для самооправдания. Плестись за бытом, в обозе – значит обречь себя на вторичность. События описаны автором в романе, а характеры, души, устремления, реакции, мотивы действий – это создаем мы, те, кто воплощает образы персонажей и собственно цельный образ фильма. Мы работали в полную силу. Поскольку после нас состоялись еще две ленты, можно сравнивать. Если у кого-то получится лучше – будем радоваться. Пока не получилось.

Собственной персоной

Сегодня я могу с уверенностью сказать, что есть на свете две позиции, в которых я чувствую себя свободно, полностью на своем месте. Это сцена и съемочная площадка. Нет, конечно, я живу нормальной жизнью, у меня есть дом, подруги, быт, родные люди, но если говорить о самом-самом, то вот именно так.

Кино в моей творческой жизни появилось позже, чем театр. То есть я сниматься начала, еще будучи студенткой, но это были проходные моменты, настоящее кино случилось, когда я уже прочно стояла на театральной сцене.

Вот возьмем мои четыре основных фильма – «Тихий Дон», «Все остается людям», «Добровольцы», «Неоконченная повесть». В каждом из них я сказала что-то такое, что было очень близко не только мне самой, но и людям, зрителям. Это не просто были интересные для меня роли, это были значительные, глубокие, умные и профессионально выполненные произведения искусства. А помелькать на экране просто так мне никогда не хотелось. Среди сегодняшнего изобилия фильмов и сериалов не вижу ничего, что бы я сама хотела сыграть.

Когда сегодняшние фильмы смотрю, думаю: боже, какое несчастье! Не умеют делать, а делают. Современные сериалы – это же ликбез для бандитов, наглядные пособия. Нам показывают, как можно совершить убийство. Причем с массой подробностей, как это делается. Кому это надо вообще?! Почему не думают о том, что это смотрят подростки, юные души, которые еще многого не знают?! Нет, я этого не хочу!

Сегодня я уже не играю в спектаклях, но по-прежнему Театр – это моя жизнь. И мой театр, и другие. Вспоминаю свои роли. Нет смысла пересказывать, и уж конечно, не мне оценивать, но я их все люблю. Я их создала, они меня обогатили. Вспоминаются выдающиеся спектакли, которые я смотрела в разные годы, в разных театрах. Я верю, что и в наше не лучшее время, когда искусство понемногу становится гарниром к приобретательству, театр достойно выполняет свою общественную функцию. Если хотите, гигиеническую – в плане очищения людских душ, катарсиса.