Книга Дежавю - Татьяна Шмидко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Адель, любимая моя… я уезжаю только для того, чтобы ничто не помешало нам с тобой спокойно жить вдвоем. Если я не уеду, то такие нападения будут постоянными, пока оборотни не добьются своего. То есть убьют тебя, а потом меня.
– Не понимаю… неужели нет другого выхода?
– Нет, любимая моя. Они будут преследовать нас постоянно, куда бы мы не направились. Эта проклятая порода не знает ни жалости, ни усталости!
Я яростно стукнул кулаком по столу, от чего глухо вздрогнул дощатый пол.
– Пойми, мне… нужно ехать. Хотя я… не хочу этого делать. Я бы отдал все, что у меня есть только за возможность остаться здесь, с тобой!
Я резко закрыл руками лицо, чтобы скрыть от нее свое отчаяние. С любовью на кончиках пальцев Адель провела рукой по моим рукам. Все затрепетало внутри меня от ее прикосновения. Она потянула мои руки вниз и нежно, и с пониманием посмотрела на меня.
«Прости, я не думала, что тебе так тяжело уезжать. Я буду ждать столько, сколько понадобится!» Однако ее самообладание дрогнуло, и в глазах снова блеснули слезы.
– И еще, я обещаю тебя ждать и практически не бояться за тебя.
Но как Адель не храбрилась, я видел ту глубину отчаяния, в которую она скатывалась.
– Адель, послушай меня. Может быть, тебя это немного успокоит: я первый из вампиров на Земле и меня практически невозможно победить. Моя сила не уходит с годами, как у остальных вампиров, я не умру от укуса оборотня, могу читать мысли и заставить всех ослепнуть. У меня еще много подобных возможностей. Но самое главное – это то, что сердце мое может полюбить только один раз. И это навсегда. А ты, милое создание, покорила меня и завоевала на веки вечные. Я теперь не разрывно с тобой связан узами, крепче, чем клятвы и обещания. Ты теперь моя, а я – твой. И это никогда не изменится.
Слезы Адель высохли и она, с чувством собственного достоинства, ответила:
– А мне никто другой не нужен, только ты! – сказала она, с вызовом вскинув голову.
Я облегченно вздохнул.
– Может, объявим твоей матери о том, что мы обручены? Так будет правильно, да и защитит тебя от других кавалеров.
«Как будто они у меня под дверями стояли в очереди! Ой! Прекрати читать мои мысли!»
Я негромко засмеялся.
– Прайм, давай, через пару минут постучи в двери. Нанесешь матери и мне прощальный визит, после которого я останусь с кольцом на пальце, мама ошалеет от счастья, а всему городу будет о чем поговорить на ближайшие пять лет!
– Я согласен на это. Только обещай не переигрывать с восторгами и удивлением. Врать ты не умеешь!
Адель слегка оскорбилась, состроив обиженное личико. Но потом легко спросила:
– Когда именно ты уезжаешь?
– Завтра утром, – ответил я тихо, пытаясь совладать с голосом. Слишком много горечи, мне не хотелось угнетать ее еще больше. Адель вся внутренне сжалась, словно от удара и через секунду крепко обняла меня. Сверху я видел только светлый вздрагивающие локоны, и чувствовал ее горячее дыхание на груди от того, что она беззвучно плакала.
– Адель, любимая… – начал, было, я.
«Ужас, я жалкая трусиха! Что он про меня подумает? Я рыдаю, не просыхая!»
– Я… я смогу! – сказала она, всхлипывая. – Я сейчас успокоюсь, извини меня, – сказала она, глубоко вздыхая, чтобы прекратить рыдания. Она отстранилась и посмотрела на меня своими огромными глазищами. Не нужно было быть телепатом, чтобы узнать, о чем она думает. Она не желала расставаться со мной и на час. Она не представляла, как прожить без меня так долго.
– Любимая моя, я тоже не представляю… – сказал я ей и усадил на кровать. Потом принес воды. Она выпила немного и подняла голову вверх, чтобы осушить глаза от слез. «Прекрати, прекрати это немедленно! У тебя будет для этого уйма времени. Потом. А пока он рядом, будь добра, не трать время на глупости!» – говорила она себе.
Я встал на колени около нее и терпеливо ждал, когда она снова сможет заговорить.
Не прошло и минуты, как она смогла смотреть на меня спокойно. Ее глаза все еще блестели, а кончик носа распух и стал забавного розового цвета. Она так казалась мне еще милее. Она вздохнула и спокойно сказала:
– Прайм! Если ты не против, давай быстрее покончим с официальной частью. Близится время ужина и твой визит будет сейчас как нельзя кстати.
В ответ я поцеловал ее руки и сказал:
– Адель! Как существо, прожившее… нет, жившее еще до библейского потопа, заявляю тебе, что ты – самая храбрая и рассудительная девушка из всех, кого мне приходилось встречать!
– Только рассудительная и храбрая?
– Ну нет. Еще женственная, ранимая и безрассудная. И мудрая и великодушная. В тебе причудливым образом соединилось все, что приводит меня в трепет.
Адель удивленно хлопала глазами от такого признания. Никто еще не говорил ей подобного. Она привыкла, что все обращают внимание только на ее красоту, а что она за человек – никто и не утруждался рассмотреть. Ни мать, ни брат. Только отец знал ее немного.
– Адель! Спускайся к ужину! – крикнула из гостиной Катарина.
Адель встрепенулась и ответила:
– Иду! – она смотрела на меня, и в ее глазах переливалось жидкое золото счастья.
Мне стоило немалых трудов уйти от нее. Когда я с самым вежливым лицом постучал в дверь и снова увидел ее посреди гостиной, то у меня отлегло от сердца. Я с удивлением обнаружил, что мне было трудно находиться вдали от нее. Как я перенесу разлуку? Адель предусмотрительно спрятала от матери гребни, – видимо, не хотела лишних вопросов.
Потом спустилась вниз и, как подобает воспитанной девушке, чинно села на диванчик у окна, потупив взор. Катарина была удивлена моим визитом и нервничала, не зная чего от него ожидать. Она уселась у камина в свое любимое кресло и, взмахнув платком, спросила:
– Как там дела с виноградником? Поль сказал, что последняя лоза посажена. Что ж, нам остается только ждать и надеяться на лучшее, – сказала она официальным тоном.
Разговор с Катариной грозил перебраться в долгое обсуждение цен и перспектив для виноделов, что украло бы драгоценные минуты сегодняшнего вечера.
Я подошел к Адель и взял ее за руку. Мы заговорщицки переглянулись и подошли к Катарине, которая сразу поняла что сие означает.
Она с самым довольным видом поднялась из своего кресла. Мы с Адель встали перед ней на колени и я сказал:
– Госпожа Катарина, я имею честь просить руки вашей дочери. Мы с Адель любим и не представляем жизни друг без друга. Я буду бесконечно благодарен вам за согласие, равно как и за проявленное гостеприимство. Я клянусь сделать все, что от меня зависит для того, чтобы ваша дочь была счастлива и жила в любви и достатке.
Катарина с достоинством ответила: