Книга Последний из Рода - Наталья Авербух

— Узнаешь, — засмеялась баньши. — Увидишь. Я приказала своим людям позаботиться о тебе. Больше ничего не могу сделать. Прощай, сестра, мы больше не встретимся.

Я поморщилась. Вот дрянь! Умеют дорогие сородичи испортить настроение. Явилась, напророчила всякой гадости…

Налетел особенно сильный порыв ветра, напоминая мне, что в смертных землях конец Осени, что я стою у реки и очень давно не ела. И еще час назад едва стояла на ногах. Где же Кольд и матушка Глен со своим обедом?

Искать наемника не пришлось, он нашел меня сам.

— Вот ты где, — чуть ли не враждебно произнес он. — То с ног падала, а теперь ищи тебя! За что мне такое наказание… Пойдем, тебе обед сготовили.

— А ты, что, есть не будешь? — удивилась я.

— Почему не буду? Буду. Идем.

Мы вернулись на площадь, где Кольд остановил старуху… Да-а… Люди в этой деревне все сумасшедшие. Даже по сравнению с обычными смертными. Нет, я понимаю, что здесь колдовал когда-то фейри, что здесь неподалеку бьет волшебный источник — я все понимаю. Но почему гостей в конце ноября нельзя проводить в дом, а надо кормить посреди улицы — вот это за пределами моего разумения.

— Кольд, — сообразила я. — А, что, нормальной корчмы здесь нет?

— Нет, — неприязненно. — Здесь не бывает проезжих, нет и корчмы.

— Но почему нам здесь накрыли?

— Я же говорил, деревня чудная, — пожал плечами наемник. — Не любят они чужих, и в дома никогда не пускают.

— Как же ты здесь жил, когда приезжал раньше? — не поняла я.

— Так и мучался, — сухо ответил Кольд.

— А если холодно? Я и сейчас уже замерзла, зимой-то как быть?

Кольд только рукой махнул. Ну, не хочешь говорить, не надо. В конце концов, мне ли требовать откровенности?

Ели мы в более чем торжественной обстановке. Вокруг стояли: сама старуха, немолодой мужчина, женщина того же возраста, трое парней и две девушки. Мужчина оказался мало того, что сыном почтенной карги, так и деревенским старостой. Да уж, почетный обед, ничего не скажешь!

Ни о каком выборе кушаний, который обещал мне Кольд, не шло и речи. Перед нами поставили по плошке с горячим супом, от которого шел неуловимый для смертных запах магии фейри. Не иначе люди на волшебной воде суп варили.

— Я этого есть не буду, — заявила я, отодвигая опасное кушанье. Кольд нахмурился.

— Опять капризы? — строго. Да кто он такой, чтобы мне указывать?!

— Фейри… — начала было я, но наемник не дал мне продолжить.

— Дались тебе эти фейри! Вот не будешь есть, свалишься здесь от усталости. Я тебя тогда обратно не потащу, а Тиану скажу, мол, ушла его менестрелька, куда глаза глядят! — шепотом пригрозил наемник.

— Не посмеешь! — ахнула я.

— Ешь, — вместо ответа приказал Кольд. Я молча повиновалась. О, Ткачиха, огради меня от бед и чужой магии! И от всяческих дураков, которые пытаются мной командовать только потому, что сильнее. «Только»!

Волей-неволей мне пришлось съесть и суп, и кашу, которая тоже воняла магией фейри на всю округу. К моему удивлению, в остальном еда была вполне съедобна, не чета той горелой мерзости, которую Тиан чуть не силой впихивал в меня на каждом привале по дороге до Реки. Злобная старуха навязала мне еще и вторую порцию каши, да к тому же толстый ломоть хлеба. Естественно, тоже пропитанный весенней магией. И все приговаривала, мол, такая худенькая, да бледненькая, надо лучше питаться, а то в чем душа держится. Не человек я! Нет у меня души! О, Хаос, знала бы, что так будет, ни за что не согласилась бы сделать привал, лучше бы я от голода сдохла, а лошади от усталости.

Смертные так и не дождались от меня благодарности за эту насильственную кормежку, Кольду пришлось отдуваться за двоих. Он ел, да нахваливал, рассыпался в комплиментах поварскому искусству старухиной невестки, знанию старухой кулинарных секретов и красоте ее внучек. Внучки хихикали, старухин сын неодобрительно хмурился, невестка польщено улыбалась. Сама старуха поощрительно кивала на каждом слове. По ее приказу Кольду еще принесли здоровенный стакан какой-то местной настойки. Наемник осушил подношение одним духом. Я, к счастью, не заслужила такой чести, поэтому обошлась травяным чаем. Надо ли уточнять, что от напитков тоже несло магией фейри?

Стихии, если эта магия опасна для баньши, я отравилась на тысячу лет вперед.

— Ну, — произнес наемник, отодвигая пустой стакан, — благодарим за заботу. Век вашей доброты не забуду!

— Только век? — нахмурилась старуха. — Что ж не дольше?

— Теперь мы можем уйти? — перебила я. — Сам же говорил, спешим мы.

— Так пироги поспеют — и пойдете, — охотно разъяснила старуха. — Скоро уже сготовятся, подожди уж, доченька.

— Какие пироги? — удивленно.

— А которые вы в дорогу возьмете, — ответила мне старуха. Этого еще не хватало! Не только сама отравлюсь, еще и Тиана этой дрянью накормить придется.

— Не надо нам… — начала было я, но Кольд попросту закрыл мне рот ладонью.

— Спасибо, матушка, — с прежней своей насмешливостью поблагодарил он. — Так и быть, два века буду помнить!

— И то радость, — проворчала старуха. — Коли наелись, так вставайте из-за стола, нам его еще в дом отнести надо!

Странная она какая-то. У Старших так настроение не меняется, как у нее. И ведь я вижу — человек она, не помесок, не Старшая. Да и не допустила бы баньши нечистой крови в Роду. Магия фейри так влияет, что ли?..

— Проклятое это место, — заявила я Кольду, когда старуха удалилась во главе своего семейства. — Воздух тут отравлен, вода тут отравлена, люди тут безумные. Зря мы сюда заглянули.

— Приехали! Из-за кого мы свернули? Не ты ли кричала, мол, шагу ступить не можешь, минуты лишней не выдержишь, до вечера не протянешь? А теперь еще и недовольна.

— Я кричала?

— Не я же.

— И не думала кричать.

— Тьфу ты! Вот «память девичья», за час все забываешь!

— Я забываю? — возмутилась я. И этот туда же, мало мне той молоденькой баньши… — Да я всю историю Роси помню!

Мы, наверное, еще бы долго препирались, но вдруг Кольд застыл, глядя куда-то поверх моей головы. Лицо его выражало бесконечную усталость, словно каждый прожитый наемником — сколько их было-то, этих лет? — вдруг превратился в огромную скалу и навалился на душу. Я поспешно оглянулась.

Только не это…

Впереди процессии шел Тиан. Растерянный, гордый, немного напуганный. Руки его были связаны за спиной, с пояса исчезла волшебная сабля. За ним, наставив на него взведенные арбалеты, выступало трое крестьян. Еще один шел следом, на вытянутых руках неся тианово оружие. Казалось, смертный понимает, что перед ним, и боится касаться заколдованной сабли. Дальше шли женщины: бабищи в три охвата. Одна несла в руках сломанное коромысло, вторая — ведра. Третья же вышагивала, задрав нос в небо. Спутники поглядывали на нее с нескрываемым благоговением. Я успела услышать тихий шепоток: «Это она его… Она осквернителя-то…» Позади всех двое вели в поводу наших лошадей. От всех них — даже от животных — несло магией фейри. Только от Тиана огненной, осенней, а вот от лошадей и крестьян весенней, водяной, которой я в деревне успела уже надышаться.