Книга Бог с синими глазами - Анна Ольховская

– Но это же естественно! – Беззаботный смех у мадам Утофф получился отвратительно. – Мои люди решили, что мне грозит опасность, вот и среагировали.

– А вам грозит опасность?

– Разумеется, нет! – пожала плечами Илона.

– Тогда почему ваши люди все еще здесь? – Молодец, Мустафа! И как только у такого умного и властного мужика мог получиться столь гнусный сыночек? А сыночек, нежно гладя ладошку своей дамы, возмущенно вмешался:

– Отец, почему ты так грубо разговариваешь с моей невестой?

– А ты вообще помолчи, – отмахнулся, словно от назойливой мухи, Мустафа. Похоже, он не питал иллюзий по поводу своего чада. – Я очень надеялся, что все случившееся за последние полгода в твоей беспутной жизни хоть чему-то научило тебя, но увы… То, как ты обошелся с этой женщиной, – кивнул Салим-старший на мою подругу, – показалось мне просто отвратительным!

– Но послушайте! – жалобно посмотрела на Мустафу Илона. – Давайте все-таки поговорим в более удобном месте! На нас опять начали обращать внимание! А я пригласила на прием и журналистов, и мне вовсе не хотелось бы увидеть завтра в прессе выдуманный скандал вместо материала о нашей с Хали помолвке! Вон там, совсем рядом, есть чудесная беседка, где мы сможем все спокойно обсудить.

– Хорошо, – кивнул Мустафа, – давайте отойдем. Но при одном условии – уберите своих людей.

– Да пожалуйста! – с облегчением вздохнула Якутович и отдала короткий приказ на арабском. Охранники мгновенно исчезли. Остались только гоблины. Кивнув на них, Илона с усмешкой произнесла: – Но этих-то я могу оставить? Это мои личные телохранители. Или и в этом вы увидите какой-то подвох, господин Салим?

– Этих оставьте, – сухо ответил Мустафа. – И ваш сарказм совершенно неуместен. Пока я не разберусь в происходящем, рядом с нами будут находиться люди из моей службы безопасности.

– А что, отец, разве здесь есть кто-то из них? – удивленно посмотрел на отца Хали. – Но зачем? Мы же приглашены Илоной, зачем твоя служба?

– Болван, – поморщился Мустафа и, церемонно наклонив голову, протянул руку… Таньскому! – Позвольте проводить вас, милая леди!

– Но… Я… – растерялась было моя подруга, затем, тепло улыбнувшись, взяла Салима-старшего под руку. – С удовольствием!

А я… Стыдно, конечно, но я банально ревела на самом уютном и удобном для плача плече. Лешка бережно прижимал меня к себе, руки его подрагивали. Он шептал что-то ласковое и успокаивающее, но я не прислушивалась к словам. Моя половинка была рядом, и этого было достаточно!

Когда наша процессия, возглавляемая Илоной и Хали, двинулась к беседке, Лешка слегка развернулся и, не выпуская меня из кольца рук, повел следом. Идти было не очень удобно, но так спокойно, так надежно!

Беседка и в самом деле оказалась совсем рядом. Оттуда прекрасно были видны все гости, а мы, в свою очередь, тоже были видны гостям, которые могли не беспокоиться по поводу исчезновения хозяйки приема. Захотелось Илоне Утофф пообщаться с кем-то из гостей поближе – ее право. Тем более что один из этих «кем-то» – ее будущий свекор.

Мы удобно расположились на диванчиках, стоявших вдоль стен беседки. Представителей службы безопасности господина Салима по-прежнему не было видно, но это не значит, что их не было вовсе. Просто, судя по всему, у Мустафы работали настоящие профи.

За те несколько минут, которые занял путь до беседки, Илона, похоже, полностью пришла в себя. Во всяком случае, на диванчике сидела спокойная, приветливо улыбающаяся светская дама. Хали пристроился рядом, заложив ногу за ногу, и, держа невесту за руку, нежно перебирал ее пальцы. Кольца с бриллиантами инвентаризировал, что ли?

Салим-старший вежливо усадил Таньского, а сам сел напротив жениха и невесты. Артур устроился слева от Таньского, мы с Лешкой, который по-прежнему не выпускал меня из теплого кольца, оккупировали пространство справа от моей подруги, а Фархад, слегка кивнув Мустафе, сел с ним рядом.

Получилось, что Илона и Хали оказались в некоторой изоляции. Рядом с ними не было никого, только два утеса, Боря и Дима, торчали за спиной у хозяйки с внешней стороны беседки.

– Мне непонятна, господин Салим, – с неподдельной обидой в голосе начала Илона, – причина столь резкой перемены отношения ко мне. Еще полчаса назад вы говорили, как благодарны мне за то, что я помогла разобраться в истории с вашим сыном. Вы с одобрением восприняли выбор Хали, и вдруг, стоило появиться господину Майорову, затеявшему дурацкий маскарад, от вас тут же повеяло холодом. Вы ведете себя сейчас так, словно в чем-то подозреваете меня! – Голос ее дрогнул, и она, отвернувшись, начала трясущимися руками что-то искать в сумочке.

– Госпожа Утофф, – абсолютно не реагируя на этот спектакль, невозмутимо начал Мустафа, – позвольте вам напомнить, что это вы пытаетесь войти в мою семью, а не я в вашу. Поэтому отчитываться в своих словах и поступках должны вы, но никак не я.

– Да в каких поступках, отец! – опять встрял Хали. – Что же она такого страшного натворила, в конце-то концов!

– Хали, помолчи, – процедил Мустафа, не отводя глаз от Илоны.

– Но почему?

– Потому. Я все эти годы надеялся, что ты перебесишься, успокоишься и станешь наконец похожим на меня! – Таньский, услышав это, грустно усмехнулась. Мустафа заметил ее реакцию и кивнул. – Да, Татиана, вы правы. Я не дождался этого. Мой сын так и остался избалованным эгоистом и абсолютно бездушным типом. Когда эти господа, – кивнул он на Лешку и Артура, – пришли ко мне с просьбой о помощи, они уверяли меня, что ты оговариваешь себя ради любимой женщины. И я поверил им, потому что очень хотел поверить. В то, что мой сын стал наконец настоящим мужчиной, что он научился любить и жертвовать собой ради этой любви! – Нервно дернув щекой, Мустафа с минуту молчал. Затем снова заговорил: – Потому я и согласился помочь. И обещание свое выполнил, не так ли? – Лешка и Артур кивнули. – Другое дело, что я опоздал, но в этом моей вины нет. Хотя на момент выполнения своего обещания я уже знал, что мой сын и думать забыл о женщине, с которой провел дни перед арестом. Развлекся – и ладно. – Таньский опустила голову. – Извините, Татиана, но такое происходило в жизни Хали слишком часто. Ваш муж, Анна, – посмотрел он на нас с Лешкой, – ошибся. Намеренно или тоже искренне заблуждался – не знаю. Но я видел его глаза, когда он говорил о вас, я видел его боль. И именно по этой причине я выполнил обещание. Хотя очень не люблю, когда меня используют. А теперь, Илона, я хотел бы выслушать вас, прежде чем принять окончательное решение по поводу выбора сына.

– Да, собственно, и слушать особо нечего, – пожала плечами Якутович. Она достала из сумочки пачку сигарет и зажигалку. – Никак не могу бросить курить. Но я постараюсь. А пока, – она выпустила облачко дыма, – побалую себя. Так вот. Наша встреча с Анной и Татьяной была более чем неожиданной, господин Мерави может подтвердить. Девочки были настолько измучены и обессилены, что заснули прямо в машине, когда я везла их домой. Боря и Дима могут подтвердить. Тем более что они помогали девочкам подняться наверх, в гостевые комнаты. Анечка и Таня так вымотались, что проспали почти до двенадцати дня, а я с утра, если вы помните, уже была вместе с вами у ворот тюрьмы, встречала Хали. Поэтому узнала о том кошмаре, который пришлось пережить бедняжкам, только сегодня днем. И знаете, – с искренним сочувствием посмотрела на нас Илона, – по-моему, девчата от всего этого ужаса немного, как бы это выразиться помягче…