Книга Меч эльфов. Рыцарь из рода Других - Бернхард Хеннен

«А где же еще ей быть?» — Мастер меча отчетливо ощущал чувства большой птицы. Тученырь не хотел навязывать ему свое мнение. Он был просто глубоко обеспокоен.

Она еще не вышла из гнездового возраста, когда рыцари похитили ее. Она еще не научилась пользоваться своими крыльями. Ты говоришь, рыцари умны? Значит, они научили человеческого детеныша летать. Что, если она летает с ними? Тогда ты не найдешь ее в пещерах глубоко под землей. Вместо этого она будет на лужайке.

Орел перераспределил свой вес и еще раз широким кругом облетел праздничную площадку.

Ветер ударил Олловейну в лицо с такой силой, что из глаз потекли слезы. Юливее много рассказывала ему о Гисхильде. О ее уме, гордости, о том, как крепко связана она была со страной фьордов. А еще — о ее упрямстве, ее капризах…

Слова Юливее вызвали у него образ девочки, которую он почти не знал. Гисхильда отличалась от других детей — в этом не было никакого сомнения. Она со дня своего рождения училась быть сильной и жертвовать собой ради своей страны.

Мои братья по гнезду на подлете. Куда нам нести твоих воинов, мастер меча?

Олловейн поднял голову. На берегу озера туман был особенно густым. Только крыши и башни замка поднимались над белой пеленой.

«Она была всего лишь цыпленком, когда ее похитили из гнезда, — подумал Олловейн, используя образы короля орлов. — Она была одна среди врагов на протяжении многих лет. Одинока… Могла ли она устоять против искушения обосноваться в другом гнезде? Не жестоко ли считать, что все эти годы она сопротивлялась? Она ведь всего лишь ребенок…»

— Поищи в лесах неподалеку от праздничной лужайки хорошее место для посадки первой волны, — мысленно приказал мастер меча. Туман давал им последнюю отсрочку. Его план был отчаянным и дерзким.

Теперь твои сердце и разум снова едины, — проникли в его мысли слова орла, и большая птица повернула к островку леса, к западу от замка.

Так поступают Серебряные Львы

Люк почувствовал страх Гисхильды, хотя не мог полностью понять его. Они были в Валлонкуре. Здесь с ними ничего не может случиться, разве что их вечные противники, Драконы, решили сыграть злую шутку. Люк вытащил рапиру из ножен только потому, что рыцари постоянно твердили ему, что к бою нужно быть готовым всегда. С Гисхильдой дело обстояло иначе. Она крепко сжала губы, была напряжена, как натянутая струна… Нужно присматривать за ней, не хватало еще, чтобы в день их свадьбы случилось несчастье. Этот день должен стать прекрасным, счастливым днем в их жизни! Он никому не позволит портить его! Хотя от звучания чужого голоса ему было не по себе.

Он придвинулся ближе к Гисхильде.

— Вон там есть брешь, — прошептала она и махнула рукой, и Люк предположил, что там север.

Его волосы и одежда вымокли от тумана. Холод пронизывал до костей. Огни медленно приближались. Еще пара мгновений — и круг полностью замкнется.

Высоко в небе Люк услышал крик орла. Он показался ему неестественно громким. Юноша поднял взгляд на верхушки деревьев, тонувшие в густом тумане. На долю секунды ему показалось, что он заметил тень… Но это, должно быть, был обман зрения. Тень была слишком большой для орла.

Голос умолк.

— Добро пожаловать, Серебряные Львы! — крикнул кто-то у них за спиной.

— Жоакино? — Гисхильда повернулась в седле. — Проклятье, это вы? — На ее лице отражались ярость и облегчение. — Что это все значит?

Рядом с огнями показались расплывчатые силуэты. Всадники. У них были факелы. Они приближались совершенно бесшумно. Толстый лиственный ковер заглушал цокот копыт.

— Мы ждали вас.

Действительно ответил Жоакино. Его голос казался чужим, но очертания его фигуры теперь были видны совершенно отчетливо. Юноша сидел на крупном белом жеребце. Факел, казалось, съедал туман, его трепещущий свет отбрасывал на лицо Жоакино причудливые отблески. Его волосы, словно жемчужинами, были унизаны каплями воды.

Люк и Гисхильда стали различать и других факелоносцев. Все они были верхом. Худощавый Жозе, Эсмеральда с ее орлиным носом, рыжеволосая Бернадетта, давно превратившаяся в красивую девушку. Сегодня утром она должна выйти замуж за Жоакино. Пришли все Серебряные Львы.

— Что это значит? — резко спросила Гисхильда.

По лицу Бернадетты Люк заметил, чего ей стоило смолчать и не ответить столь же резко. Вместо девушки заговорил Рене. Это его они слышали. «Я должен был узнать его голос… — подумал Люк. — Он противоречит его серьезному характеру просто до абсурда. Он всегда кажется задумчивым… более зрелым, чем все Львы».

— Мы — Серебряные Львы. На нашем щите — знак позора. Мы не такие, как остальные послушники. Мы не можем убрать это пятно. Было бы наивно пытаться переиграть его. Давайте признаем его! Давайте будем гордиться тем, что мы не такие, как все. Мы не войдем через ворота замка, послушно держась за руки. Мы — воины. И останемся ими навсегда. Мы будем ими даже на свадьбе. Жоакино и Бернадетта пойдут к алтарю в полном обмундировании. Поступите ли вы так же, как они?

Люк был совершенно огорошен. Он даже и не думал о том, чтобы праздновать свадьбу как воин. Краем глаза он увидел, что Гисхильда улыбается. Весь ее гнев улетучился. Похоже, идея ей понравилась.

— Но наши доспехи… — начал Люк.

— Они здесь, в лесу, — перебила его Эсмеральда. — Все готово.

«Похоже, они были практически уверены в том, что мы согласимся», — раздраженно подумал Люк.

— Мы пройдем через лес с торжественным факельным шествием, — восхищенно предложила Гисхильда. — В полном обмундировании, как на битву. И молча. Выстроившись в ряд, один конь рядом с другим…

Может быть, именно так и выходят замуж во Фьордландии, подумал Люк. Вполне в духе этих варваров. Но если Гисхильде нравится…

— Вот они удивятся, — согласился Эстебан.

Он был самым высоким среди них и получил лошадь размером с быка. Иногда он казался Люку несколько глуповатым. Его было легко воодушевить.

— Спорим, Драконы никогда не простят нам этого? — вмешался Раффаэль. — Маша будет похожа на куколку в своем платьице, если Гисхильда и Бернадетта будут стоять рядом с ней в кольчугах.

При мысли об этом Люк не сумел сдержать улыбки. Маша тоже идет к алтарю. Сегодня должны обвенчаться восемь пар. Он ухмыльнулся. Одной Машиной физиономии достаточно, чтобы рискнуть провернуть этот трюк. Что ему терять? Они — Серебряные Львы. Их все равно склоняют по всем падежам по любому поводу — что бы они ни делали. Поэтому не стоит обманывать ожидания послушников, рыцарей и магистров.

Он посмотрел на Джиакомо, на его изуродованное шрамами лицо. Это Машина работа. Хотя бы из-за него одного нельзя упускать ни единой возможности позлить Машу!

Среди врагов

На бреющем полете они устремились навстречу лесу. Из-за ветра Олловейн отвернулся и смотрел в сторону. Его руки лежали на крюках, при помощи которых он должен был отсоединить кожаные стропы.