Книга Ночь на хуторе близ Диканьки - Андрей Белянин

А если ещё вовремя вспомнить, что речь-то идёт о поездке в легендарное прошлое великой Екатерины, то тут хоть дерись, но всем интересно и никто не уступает. Быть попаданцем – это ж круто!

– Треба лететь обоим, – озвучил общее мнение Вакула.

– Та вы шо, на дуб за гарбузами полезли, на банане пидскользнулись та з того же дубу вниз башкой и рухнули?! – искренне возмутился запорожский чёрт. – Як же я вас двоих на закорках до столицы допру? Мне шо, брюхо надорвать треба? Так шоб вы знали, я против!

– Ах ты, нечистый сукин сын, – мгновенно вскипел кузнец, единственный сын вдовы Солохи, коему, как вы наверняка заметили, было довольно искры, чтоб из неё разгорелось пламя.

Положение рисковало перейти в разряд неразрешимых задач, если бы не…

– Ба, знакомые всё лица! А иду себе и думаю: с кем бы выпить? – В дверях шинка появился натуральный чёрт, полюбовник (или ещё только ухажёр, кто знает?) дражайшей пани Солохи. – Вижу, на плетне висит достойный козак Свербыгуз. Пошарил по его карманам, нашёл пять копеек медью. Так за что, хозяйка, ставь штоф, гуляем!

– А этот потянет? – тихо спросил Николя.

– Цей тощий дрыщ? – в сомнениях цокнул языком Байстрюк. – Може, да, а може, ни…

– Я на нём не поеду, – уверенно сообщил кузнец, кладя тяжёлую руку на плечо рогатого запорожца, как сам пан судья в Полтаве кладёт пудовую ладонь свою на приговор о вечной каторге. – Я на ём поеду.

– В смысле как на ём?

– В пропорции, – обрезал кузнец, и Байстрюк, не задавая более глупых вопросов, разлил водку на троих.

– Милости прошу до нашего шалашу, – гостеприимно улыбнулся молодой гимназист, и по его кивку шинкарка мигом проставила четвёртую стопку. – Присаживайтесь, пожалуйста! Вам налить?

– А то я как дурак трезвый буду?! – храбро отозвался ничего не понимающий чёрт, даже не догадываясь, что в тот же момент самолично затянул подпругами козачье седло на спине своей.

– Вздрогнули, панове? – предложил Байстрюк. Все подняли, чокнулись и выпили. – Та шо ж, и полетели?

Кузнец в один миг прыгнул на закорки запорожца, а Николя, ни капли не стесняясь, взгромоздился на шею обалдевшего чёрта.

– А-а, не понял?!

– Неси меня сей же час в Санкт-Петербург, к самой царице! – высокопарно воскликнул молодой человек. – А не то, клянусь Матерью Божией, перекрещу тебя сей же миг и не помилую! Да, да, такие вот непростые условия.

Байстрюк бросился на выход первым и едва ли не вертикальным взлётом ушёл под небеса. Полюбовник прекраснейшей пани Солохи простонал что-то невнятное о козачьем беспределе и бодро припустил вдогонку. Приятели и опомниться не успели, как уже летели на страшной высоте с неприличной скоростью, развернувшись в сторону центральной части России.

А там свободным воздушным коридором на север, мимо старушки Москвы, к Финскому заливу, где на широкой Неве и находилась блистательная столица Российской империи. Наверху, под облаками, было довольно-таки прохладно, и молодые люди невольно прижались к спинам чертей, так теплее.

– Та шо ж вы до мене так трётеся? Змирзли чи как? – первым не сдержался Байстрюк. – Вот ведь уже неприличность чувствуется, ей-же-ей.

– Зябко, – повинился кузнец, и Николя, летящий слева, согласно шмыгнул носом.

– Так нечестно! Я на таковое не подписывался! И уж тем более всего-то за одну рюмку водки?! – неожиданно взвизгнул тощий чёрт с немецкими копытами, резко стряхивая Николя со спины своей, словно норовистая лошадь, сбрасывающая неопытного седока.

Однако же молодой человек чудом успел вцепиться в длинный хвост врага рода человеческого. И, вскарабкавшись вновь ему на загривок, так перекрестил сукиного сына, что чёрт в единый миг стал послушнее овечки…

– Умоляю, всё сделаю, Оксана в сей же день будет наша.

– Какая наша? Твоя и моя, что ли?! Так вот тебе ещё раз креста христианского понюхать!

Недавнего полюбовника (или, прошу прощения, недавнего воздыхателя!) вдовы Солохи едва ли не вывернуло наизнанку.

– Всё! Всё, молчу как рыба в кастрюле. Только не кладите на меня страшного креста, паныч! – взмолился рогатый стрекулист, и Николя удовлетворённо ухмыльнулся.

Далее путь их пролегал меж времён, звёзд, галактик и планет, вращаемых в пространстве волею божией. Прекрасные созвездия ухмылялись героям нашим.

Большая Медведица вылизывала шершавым языком своим загривок Медведице Малой. Стрелец упрямо целился в одну ему видимую мишень. Сияющие Волосы Вероники опутывали небо, Рыбы безуспешно пытались вырваться из сетей, двигаясь в прямо противоположные стороны, Лев рычал издалека, угрожая царственной лапой своей смешливым Близнецам. Млечный Путь казался мостом, связующим прошлое и будущее. А вбитая в ночь Полярная звезда словно держала на себе, как на стальном гвозде, всю эту восхитительную картину…

Ежели на тот момент кто-то спросил бы Вакулу и Николя, за каким бесом летят они в столицу, так ни тот, ни другой наверняка и не вспомнили бы, зачарованные до глубины души красотой и величием вселенского замысла Божьего.

– Иду на посадку! Будь ласка, панове, держаться крепче, не сходить з мист, благодарим, шо воспользовались нами, надеемся, шо то не в последний раз и мы с вами не хряпнемся об… – только и успел произнести Байстрюк, когда земля с нереальной скоростью бросилась им навстречу.

Товарищи, взвыв от страху, лишь на миг зажмурили глаза свои, как оказались у Невской заставы стольного Санкт-Петербурга, на резвых жеребцах вороной и пегой масти! Ездить верхом оба умели с малолетства, правда, чаще на простых сельских лошадках, охлюпкой, без седла.

– Куда теперь? – неуверенно спросил Вакула, сворачивая за другом на обширный проспект.

– В Зимний дворец, до самой царицы, – на скаку откликнулся Николя. – Это уж без вариантов, отступать некуда.

– Та рази ж оно можно так? Без записи, без протекции…

– Раньше надо было думать, дорогой друг. А ты что ж, решил, что два чёрта для нас с тобой благоприятные условия предоставят? Ох, Вакула, слов на тебя нет…

– А-а, стойте, паныч! Ось я бачу, шо то по слуху – наши запорожцы.

И кузнец вдруг резко замахал рукой поперёк скромной брички, пытавшейся обойти их на перекрёстке. Пять минут переговоров на ридной мове, душевный вопль: «Земляки!» – и вот уже козачья бричка довела всадников наших до самого Зимнего дворца, где с заднего входу в отдельных палатах обиталось посольство Войска Запорожского. Широкоплечие гвардейцы на две головы выше отнюдь не малорослого Николя грозно стояли на страже.

– А ну, бисов сын, полезай ко мне в карман! – потребовал молодой гимназист и едва успел спрыгнуть с седла, как мелкий чёрт уже сидел в кармане его полукафтана.