Книга Хитрости Локка Ламоры - Скотт Линч

– Откуда они вообще взялись?

– Из Картена.

– Ха-ха. Я про гильдию. Про исключительное право.

– Ну, это проще простого. Однажды ночью некий могущественный чародей стучится в дверь другого, не столь могущественного. «Я основываю гильдию магов, – говорит он. – Присоединяйся ко мне, или я тебя уничтожу на месте, мокрого пятна не останется». И второй чародей, ясное дело, отвечает…

– Ах, я всю жизнь мечтал вступить в гильдию!

– Совершенно верно. Затем они вдвоем идут к третьему магу и говорят: «Вступай в гильдию – или сражайся с нами обоими, один против двоих, здесь и сейчас!» Так повторяется много-много раз, и наконец в дверь последнего независимого мага стучатся триста или четыреста членов гильдии, а все ответившие отказом благополучно пребывают в мире ином.

– Но у них наверняка есть какие-то слабые места.

– Конечно есть. Они смертные люди, как мы с тобой. Они едят и срут, стареют и умирают. Но они что шершни треклятые: тронешь одного – остальные налетят всем скопом и понаделают в тебе дырок. Да помогут Тринадцать тому, кто убьет вольнонаемного мага, случайно или умышленно!

– А что?

– Таково старейшее правило гильдии, правило без исключений: убьешь мага – все до единого члены гильдии бросят свои дела, чтобы отомстить. Они найдут тебя, как ни скрывайся, из-под земли достанут. Убьют твоих друзей, твою семью, твоих знакомых. Сожгут твой дом. Уничтожат все, когда-либо созданное твоими руками. Они позволят тебе умереть лишь тогда, когда ты будешь знать, что весь твой род истреблен целиком и полностью.

– Значит, противостоять картенским магам вообще не дозволено?

– О, никто тебе не запрещает. Ты можешь попытаться дать отпор, коли вдруг один из них на тебя ополчится. Но если ты порешишь мага… честное слово, оно того не стоит. Лучше уж наложить на себя руки – тогда, по крайней мере, они не поубивают всех твоих родных и близких.

– Ничего себе!

– Да, – кивнул Цеппи. – Магия, конечно, сама по себе штука жутковатая, но страшны картенские маги прежде всего своей лютой жестокостью. Вот почему при встрече с одним из них ты должен кланяться, расшаркиваться и рассыпаться в любезностях, не забывая после каждого слова прибавлять «сударь» или «сударыня».

5

– Славная у тебя птичка, паскуда, – сказал Локк.

Вольнонаемный маг холодно смотрел на него в некотором замешательстве.

– Значит, это по твоей милости никто не может поймать твоего хозяина. По твоей милости никто из Полных Крон не помнит, где был и что делал в ту ночь, когда Длинного Тессо пригвоздили к стене.

Сокол пронзительно крикнул, и Локк невольно отшатнулся, пораженный яростью птицы. То был не обычный крик встревоженной твари, но полный злобы вопль, обращенный, казалось, непосредственно к нему, Локку.

– Моей подруге не нравится твой тон, – произнес Сокольник. – А я всегда полагаюсь на ее мнение. На твоем месте я бы следил за языком.

– Я зачем-то нужен твоему хозяину, а следовательно, должен сохранять дееспособность, – ответил Локк. – А следовательно, каким тоном я разговариваю с его картенскими холуями, не имеет ни малейшего значения. Среди убитых тобой гаррист были мои друзья. По твоей милости меня, черт возьми, женить собираются! Так что жри пеньку и сри веревкой, любезный.

Со свирепым клекотом соколиха сорвалась с перчатки хозяина. Локк успел заслонить лицо согнутой левой рукой, и птица с налету в нее врезалась, вцепилась острыми когтями в рукав камзола, распарывая плотную ткань, и бешено забила крыльями, стараясь удержаться на месте. Локк заорал и занес правый кулак, чтобы ударить злобную пернатую тварь.

– Ударишь – прощайся с жизнью, – сказал Сокольник. – Посмотри повнимательнее на коготки моей подруги.

Стиснув зубы от боли, Локк пригляделся. Задние когти соколихи больше походили на гладкие изогнутые шипы с остриями тоньше иглы. На голенях прямо над ними находились какие-то пульсирующие мешочки, показавшиеся странными даже Локку, совершенно не разбиравшемуся в охотничьих птицах.

– Вестриса – скорпионий сокол, – пояснил Серый король. – Гибрид, созданный средствами алхимии и магии. Один из многих, сотворенных картенскими магами забавы ради. У нашей птички не просто когти, а ядовитые жала. Если она по-настоящему на тебя разозлится, ты и десяти шагов не успеешь сделать, как упадешь замертво.

С руки Локка закапала кровь, он застонал от боли. Соколиха щелкнула на него клювом, явно забавляясь.

– Мы здесь все взрослые, и люди, и птицы, верно? – продолжал Серый король. – Дееспособность – понятие относительное, дорогой Локк. Мне бы очень не хотелось еще раз показывать тебе, насколько оно относительное.

– Приношу свои извинения, – с трудом проговорил Локк сквозь стиснутые зубы. – Вестриса – замечательная птаха, обладающая незаурядным даром убеждения.

Сокольник ничего не сказал, но соколиха выдернула когти из руки Локка, опять вскрикнувшего от острой боли, перелетела обратно на перчатку своего хозяина и снова вперила в Локка неподвижный взгляд. Локк вцепился в окровавленный рукав, осторожно потер раны под ним.

– Говорил же я тебе, Сокольник. – Серый король лучезарно улыбнулся Локку. – Наш Шип быстро восстанавливает самообладание в любых обстоятельствах. Еще две минуты назад он ничего не соображал от страха. А сейчас уже оскорбляет нас и наверняка прикидывает, как бы выбраться из неприятного положения.

– Я не понимаю, почему вы продолжаете называть меня Шипом, – упорствовал Локк.

– Да все ты понимаешь. Сейчас послушай меня внимательно, Локк. Дважды повторять не буду. Мне известно о твоей норе под храмом Переландро. О твоем хранилище. О твоем богатстве. Я знаю, что ты никогда не ходишь по ночам на кражи, а только прикидываешься мелким домушником перед Путными людьми. Знаю, что ты, в нарушение Тайного уговора, хитроумно облапошиваешь каморрских аристократов, и знаю, что ты очень хорош в своем деле. Я знаю, что не ты распустил слухи про Каморрского Шипа, но мы с тобой оба знаем, что порождены они твоими подвигами. И наконец, я знаю, что капа Барсави самым занимательным образом расправится с тобой и остальными Благородными Канальями, если вдруг проведает обо всем, что известно мне.

– Да бросьте, – сказал Локк. – Вы не в том положении, чтобы мило нашептывать капе на ухо и рассчитывать на полное доверие.

– Так нашептывать буду не я, – усмехнулся Серый король. – Это сделают мои люди из ближайшего окружения капы, если ты не справишься с делом, которое я тебе поручу. Полагаю, я все внятно объяснил?

Несколько секунд Локк молча смотрел на него, потом со вздохом уселся верхом на стул, положив пораненную руку на спинку.

– Я вас понял. А что взамен?

– Взамен я обещаю, что капа Барсави никогда не узнает о ловко налаженной двойной жизни, которую ведете ты и твои товарищи.