Книга Четвёртая четверть - Инна Тронина

— Я знаю, что вы презираете меня, Леночка. Чувствую.

— Важно, как вы сами относитесь к своему поступку, — резко ответила я.

— В тот момент, когда Надежда Вадимовна просила меня о единственном одолжении, я плохо понимала, что происходит вокруг. Как все слабовидящие, я тонко чувствую интонации голоса, потому что не имею возможности читать по глазам, по мимике. Но это — в нормальном состоянии. Но тогда голос Надежды Вадимовны доносился до меня, как сквозь вату. Мне хотелось поскорее закончить этот разговор…

Нина Георгиевна совсем поникла головой. Пришлось погладить её по руке, успокоить.

— Тогда её доводы показались мне убедительными. Но уже три месяца меня не покидает мысль — почему она так просила не бросать тень на свою семью? Мол, разволнуются больные родители. У матери почки никудышние, она в последней стадии. А отец совсем слепой после инсульта…

— Надежда Вадимовна — это кто? Я от Наташи про неё не слышала.

Мне пришлось до крови прокусить губу от ужаса — а вдруг не скажет? Заупрямится? Раздумает каяться? Старушки капризные, от них всего жди.

— Вы и не могли про неё слышать. — Шейкина наощупь переставляла посуду на сервировочный столик. — Наташа познакомилась с ней в брачном агентстве, когда хотела попытать счастья. В который уже раз… Она часто просматривала газеты, звонила свахам. Тем, кто обещал устроить знакомство с иностранцами. Вы же знаете, что Наташа знала английский, испанский, даже венгерский. Она была прекрасным переводчиком. Часто упоминала вас, Леночка. Не знала, что ваша личная жизнь не сложилась. Говорила, что рада за вас. Что вам удалось выбраться из этой ямы, в которой она оказалась после развода с мужем. А Надя Белова никогда не была замужем. В молодости она пережила трагическую любовь, но вспоминать о ней не любила. Сейчас живёт с родителями-инвалидами в Новогиреево. По-моему, на улице Сталеваров…

Я чуть не упала в обморок. Мой шеф — гений! Он ведь сразу предположил, что убийцы Колчановых должны иметь квартиру неподалёку от того водоёма, где потом пытались утопить трупы. Девочка Ксюша была задушена женскими руками. Точно так же, как и Наташа Логиневская. Почерк один. Озирский проверил это, поговорил с экспертами, и убедился окончательно.

Прижизненные следы издевательств — кровоподтёки, сигаретные ожоги, изнасилование, наконец — всё говорило о серии. Теперь я знаю одно имя — Надежда Вадимовна Белова. И то, что она проживает на улице Сталеваров, в Новогиреево. Замужем не была, пережила трагическую любовь. Сын, получается, внебрачный. Так бывает в жизни.

— Нина Георгиевна, а у этой Надежды нет детей? — как можно более безразлично спросила я.

— Нет. Она обожает двоих племянников — Антона и Мишу. Это — дети старшего брата. Получилось так, что он давно оставил семью. Живёт с другой женщиной. Мать мальчиков рано умерла от рака. Дети воспитывались Надей и её родителями. Отец парнями не интересовался. Только однажды подарил им компьютер. И всё, долг выполнил. Надин папа сделал карьеру в оборонке. Был начальником отдела в одном из секретных институтов. Сейчас, конечно, он уже на пенсии. После инсульта потерял зрение…

Шейкина явно чувствовала своему товарищу по несчастью.

— Наташа говорила, что Белов здорово нагрел руки на приватизации своего института. Даже дом за городом начал строить. Но перенервничал сильно, и свалился. Он же не вор, приличный человек. Просто не хотел отстать от других. Теперь передвигается только с посторонней помощью. Мне-то легче. Я давно привыкла так жить…

Нина Георгиевна сидела, повернув лицо к окну. Но не видела ни голубого неба, ни птиц, ни единственного облачка, похожего на клок ваты. Солнце уже не светило в комнату, но я всё равно задыхалась. Надо попросить разрешения открыть форточку. Но такие худенькие старушки, как правило, боятся сквозняков.

— Надин отец тянул всю семью. Когда он вышел из строя, им стало туго. Если такое случается в возрасте за шестьдесят, уже не приспособиться. Впрочем, гипертоники, дошедшие до этой стадии, долго не живут. У Веры Васильевны, Надиной матери, тяжелейший нефрит. Она встаёт только в туалет, а так всё время лежит. И тоже почти ничего не видит. Давление бывает такое, что манометр зашкаливает. Она ужасно выглядит. Исхудала, и кожа повисла складками на лице, на всём теле. А ведь раньше полная женщина была, цветущая. Наташа говорила — кошмарное зрелище. Я-то с ними не знакома. Знаю всё по рассказам внучки. Поэтому и пожалела Надежду. Вы поймите меня, Леночка. Жестоко добавлять им лишние неприятности. Тем более что Надя уж никак не могла быть причастной к убийству. Приличнейший человек, учительница биологии. А что немного нервная — так кто сейчас спокойный? Может не к месту засмеяться, без причины накричать — и только. Наде в этом году будет сорок. Она решила наконец-то обзавестись семьёй. Племянники выросли. Родители, чего греха таить, одной ногой в могиле. Куда же ей деваться? Не знаю, как у неё сейчас дела, но на Новый год Надя была в тяжелейшей депрессии…

Шейкина явно соскучилась по гостям, по болтовне за чашечкой кофе. И сейчас воспользовалась шансом посплетничать, выплеснуть наболевшее. Я слушала жадно, включив ещё и диктофон. А сама ёрзала, то и дело прислушиваясь. Мне казалось, что сюда кто-то обязательно заглянет. Скрестила два пальца «на удачу», как делала в детстве.

— Не нашла она жениха? — усмехнулась я, взяв ещё кусочек «шарлотки».

— Надюше не везло, — покачала головой Шейкина. — Она, мягко говоря, не красавица. Веснушки не сходят даже зимой. Они все такие — в Веру Васильевну…

Я опять подскочила — ого! И веснушки у неё есть… Чтобы стало немного полегче, я сняла свой пиджак и скинула домашние тапочки.

— Надули Надежду Вадимовну, что ли?

— Надули не её, а Наташу, — призналась Шейкина. — Внучка поехала в «Айастан» с армянином, поужинала за его счёт. Осталась на ночь, потому что боялась его потерять. Надела все украшения, норковую шубу. С собой имела сумму в валюте. Очнулась утром в больнице. Тогда Наташу еле откачали. Жених что-то капнул в шампанское. Я умоляла прекратить эти поиски, но Наташа упрямилась. «Если Ленка сделала сама себя, то я сделаю! А без состоятельного мужа нечего и пытаться построить карьеру. Ничего, бабуль, наживём!» Так она мне ответила и принялась за старое. Я не могла запретить взрослой женщине делать то, что она хотела. Леночка, вы не спешите? А то я вас заговорила…

— Нет, что вы! Мне очень интересно узнать… То есть я испытываю в этом душевную потребность. Продолжайте, пожалуйста…

— Жаль, очень жаль, что мы не встретились раньше! У нас вышел бы прекрасный контакт. Может быть, мы вместе и повлияли бы на Наташу. Ведь я чувствовала, что эта затея плохо кончится. Но надеялась на благоразумие Надюши Беловой. Она ведь на десять лет старше внучки, лучше разбирается в людях. Семнадцать лет на педагогической работе, превосходный специалист. Ни единого нарекания за всё время… После истории с армянином Наташа перебрала шестьдесят претендентов. Надя — тоже около того. Как сложно сейчас найти мужа! — удивилась Нина Георгиевна. — У нас таких проблем не было. Знакомились в театрах, на танцах, на катке, в библиотеке. В Парке Горького, наконец. И очень быстро играли студенческие свадьбы. Мне Юра сделал предложение на третий день, представляете? А ведь я уже была инвалидом…