Книга Инструктор спецназа ГРУ - Андрей Воронин

— Только попробуй слинять без нас, — предупредил его Илларион. — Из-под земли достану.

Он быстро снял с Валентины наручники и, схватив за руку, чуть ли не волоком потащил за собой. В свободной руке он сжимал пистолет, едва поспевая за несущимся впереди Рябцевым.

Отвлекающий маневр удался не полностью: когда до выхода оставалось метра три, на пороге вдруг возник охранник с автоматом. Он был злой и ощеренный, он был в бою, и Илларион понял, что сейчас произойдет, в тот самый миг, как увидел его. Он толкнул Валентину к стене, за спину. Охранник, не раздумывая, дал очередь от живота. Китель на спине Рябцева взорвался кровавыми фонтанчиками, он начал падать, и тогда Илларион выстрелил навскидку, свалив охранника на ступеньки.

Валентина даже не вскрикнула, и Илларион собрался в очередной раз подивиться твердости ее характера, но, обернувшись, обнаружил, что та медленно сползает по стене. «Как же так?» — растерянно подумал Илларион, и тут же с облегчением понял, что Климова не ранена, а просто потеряла сознание.

Облегчение, впрочем, было кратковременным — теперь ее следовало либо тащить на себе, либо бросить здесь. Ребята за воротами будут прыгать под пулями, вызывая на себя огонь, пока он не выйдет с территории дачи. А если не выйдет? Илларион знал, что тогда будет: от дачи не останется камня на камне, разнесут голыми руками, но при этом половина ребят погибнет. Это никуда не годилось, поэтому он взвалил бесчувственное тело Валентины на плечо и, заранее пригибаясь, выскочил из подвала.

Пригибался он зря: по дому никто не стрелял. Ребята действовали точно по инструкции: стрелять только тогда, когда без этого просто невозможно будет обойтись. Илларион мимоходом пожалел, что у него нет времени, чтобы спалить к чертовой матери это осиное гнездо.

Он свалил свою ношу на заднее сиденье машины, сел на водительское место и, не сдержавшись, сказал одно короткое, но очень энергичное слово: в замке зажигания не было ключа. Аккуратный Рябцев, выходя из машины, забрал ключи с собой. Хорошо, что хоть дверцу не запер, подумал Илларион, уже обыскивая труп капитана. Он нащупал в левом кармане кителя знакомый брелок, и тут из глубины подвала кто-то выстрелил. Видимо, один из выключенных охранников самопроизвольно включился и решил принять участие в народном гулянье. Пуля прошла слишком высоко, беспрепятственно выпорхнула из подвала и разбила окно машины со стороны водителя. «Застрелиться, что ли, — подумал Илларион, стреляя в полутемную глубину подвала, — все равно Мещеряков меня за стекло убьет…» Засевший в подвале охранник, похоже, был не прочь пострелять еще, но Иллариону некогда было играть в войну. Забрав ключи, он выскочил наружу и сел за руль, предварительно захлопнув за собой дверь в подвал.

Выехав из-за угла дома, Илларион быстрым взглядом окинул театр военных действий. Ситуация развивалась строго по плану: многочисленная охрана залегла за беседкой, за массивными перилами крыльца и просто в траве посреди лужайки и вела огонь по темным фигурам, которые периодически возникали на гребне стены, окружавшей участок. Там время от времени тоже вспыхивали огоньки выстрелов: ребята развлекались, паля в небо.

Когда Илларион выехал из-за угла, кто-то выстрелил в освещавший поваленные ворота прожектор, и он немедленно потух. Идея, видимо, пришлась ребятам по вкусу — остальные прожектора расстреляли раньше, чем Илларион доехал до середины двора. Тем не менее, в следующую секунду за его спиной со звоном осыпалось заднее стекло, а в ветровом появилась аккуратная круглая дырка, окруженная сеткой мелких трещин. Илларион хотел посмотреть, как там Климова, но тут машина с грохотом и лязгом наехала на исковерканные остатки ворот, подпрыгнув так, что он ударился головой о потолок кабины. Как ни странно, она при этом не развалилась, и даже глушитель остался на месте.

Илларион надавил на клаксон, подавая сигнал к отступлению, и, набирая скорость, пронесся мимо стоявшего на обочине мебельного фургона с развороченным задним бортом. Оказывается, водитель пошел на таран задним ходом, опасаясь, как видно, повредить двигатель, если ворота окажутся чересчур крепкими. Рычаг переключения передач вдруг сделался каким-то очень неудобным. Глянув на него, Илларион понял, что дело не в рычаге: его правая рука все еще сжимала пистолет. Бросив его на соседнее сиденье, он погнал машину прочь от крепости полковника Северцева, павшей из-за старого трюка, впервые примененного головастыми ребятами, которые штурмовали неприступные стены Трои.

Остановился он на том же месте, что и в первый раз. Выйдя из машины, Илларион с наслаждением потянулся и лишь теперь заметил, что небо уже почти совсем светлое. Ночь кончалась. Он заглянул в машину. Климова уже открыла глаза. На ней была все та же блузка, на которой не хватало пуговиц, только теперь уже совершенно грязная. Прокушенная страстным Быковым губа, конечно, уже не кровоточила, но вид имела весьма красноречивый. Валентина Климова сейчас казалась именно тем, чем была — жертвой, чудом спасшейся от неминуемой гибели.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Илларион.

— Отвратительно, — честно сказала Валентина.

— Ну, ничего, — успокоил ее Забродов. — Для вас все уже кончилось. Сейчас мы отвезем вас домой, вы примете ванну, что-нибудь съедите и ляжете спать.

— А если за мной снова придут? Как я поняла, им очень нужны мои показания.

— Не придут, — усмехнулся Илларион. — Сегодня все они будут очень заняты.

— Послушайте, — сказала Валенти на, — кто вы такой?

— Я? Да так… пенсионер.

Начавший сворачивать не в то русло разговор был очень кстати прерван подъехавшим фургоном. Перекошенные задние дверцы болтались, то открываясь настежь, то закрываясь с несусветным грохотом и лязгом. Из кабины выскочил совершенно не похожий на себя Мещеряков. Волосы взъерошены, крахмальная сорочка под серым в крапинку пиджаком перепачкана каким-то мазутом и расстегнута чуть ли не до пупа, чего не мог скрыть съехавший куда-то в сторону галстук благородно-сдержанной расцветки. На коленях отутюженных полковничьих брюк красовались большие зеленые пятна, щека была расцарапана, а глаза сияли мальчишеским восторгом.

— Вот это жизнь! — сообщил он, размахивая «береттой» и рассеянно промакивая сочащуюся из царапины на щеке кровь своим парижским галстуком, привезенным супругой из заграничной командировки. — Как мы их, а? Между прочим, самый первый прожектор подстрелил я.

— Потерь много? — спросил Илларион.

— Какие потери! Так, пара царапин. А это и есть Валентина Климова?

— Да, это я.

— Илларион был прав — за вас стоило сражаться. Меня зовут Андрей Мещеряков.

— Тот самый?

— В каком смысле? Ах, вы про телефонный номер! Да, тот самый. Я должен выразить вам свое восхищение тем, как умно вы обошлись с тетрадью и запиской.

— Что-то твоя жена засиделась на курорте, — сказал Илларион, бесцеремонно выуживая пачку сигарет из кармана полковничьего пиджака и чиркая зажигалкой. Ты портишься на глазах. В тебе уже поднимает голову холостяк.