Книга Путешествие на "Париже" - Дана Гинтер

Амандина удивленно посмотрела на Веру.

– Я, мэм, ничего не слышу.

* * *

Проведя час за коктейлями в приятной беседе с мужчинами из Нью-Йорка, Констанция уже с меньшим волнением думала о предстоящем ужине в каюте Сержа – она была готова болтать и смеяться с ним так, как только что болтала и смеялась с Джоном Креншоу и его приятелями. Однако лишь только она начала переодеваться – надевать новые чулки, застегивать сорочку, обувать изящные черные туфли, – ее снова охватила тревога. Действительно ли она нравится доктору? Честный ли он человек? Если он начнет ее обнимать, сможет ли она ему сопротивляться? Надо ли с самого начала рассказать ему о своей семье? Стоит ли спросить о его собственной?

В половине девятого Констанция услышала стук в дверь и вдруг снова засомневалась: следует ей идти или нет? Она бросила взгляд в зеркало, приняла серьезный вид и тут же сама себе улыбнулась. Она принимает все это слишком всерьез! После недолгого ужина Серж проводит ее в изумительный бальный зал, где она примет участие в галапредставлении для высшего общества. Уж об этом вообще не стоит беспокоиться! Констанция убрала детективный роман в расшитую бисером сумочку, разгладила платье и открыла дверь.

– Констанция, простите меня, пожалуйста, за опоздание. – Смущенно улыбаясь, Серж протянул ей прелестный букет тюльпанов; он все еще был в рабочем халате. – Сегодня у меня не протолкнуться. Только приму одного пациента, как в дверь входят четверо!

Констанция дрожащей рукой приняла тюльпаны. Теперь, когда Серж стоял рядом с ней, она не в силах была притворяться, будто он вроде тех мужчин в баре, всего лишь знакомый. Констанция, смущенно краснея, посмотрела на Сержа.

– Спасибо, Серж, – пробормотала она. – Они очень красивые.

– Но у вас нет вазы? – заметил он, поискав глазами, куда бы поставить цветы. – О чем я только думал? Давайте пока оставим их в раковине.

Слегка коснувшись ее руки, он взял цветы и положил их в раковину.

– Идемте? – спросил Серж, поворачиваясь к ней и протягивая руку.

Они прошли по длинному коридору в носовую часть корабля, где находилась каюта доктора. В коридорах никого не было: одни ужинали в столовой, другие уже вернулись в свои каюты и приготовились спать.

– Боюсь, качка и дождь здорово испортят сегодняшнее представление, – сказал Серж. – Многие пассажиры плохо себя чувствуют, и народу, видимо, придет совсем немного. А в хорошую погоду на палубе вешают гирлянды или китайские фонарики и оркестр играет до рассвета.

– Как жаль, что погода испортилась, – отозвалась Констанция. Ей так хотелось сказать что-нибудь меткое, но рядом с Сержем она совершенно терялась.

Проходя под аркой, она подумала вдруг о том, что Серж два раза упомянул танцы под луной, и это, вероятно, значило, что за все эти годы он не раз танцевал до рассвета. Действительно ли он испытывает к ней особые чувства?

– Вот мы и пришли! – Серж открыл дверь в каюту.

Они вошли в маленькую гостиную со встроенными полками, письменным столом, обеденным столиком, пухлым креслом и кушеткой на двоих. Окно в комнате было больше окна в каюте Констанции, но в тот вечер в нем ничего не было видно.

– Поскольку это первый выход «Парижа», домашнего уюта у меня еще нет, – сказал Серж, – но здесь довольно удобно. Как видите, я не успел переодеться к обеду, но через минуту-другую я буду готов.

Он слегка поклонился и исчез в соседней комнате.

Констанция положила сумочку на стол, но садиться не стала. Ей очень хотелось хоть что-нибудь узнать о Серже, и она принялась изучать гостиную. Она подошла к письменному столу. Он был покрыт толстым стеклом, под которым лежали открытки с видами Ниагарского водопада, Эдинбурга и горы Монблан. Рядом с изящной мраморной чернильницей и подставкой для перьевой ручки лежала аккуратная пачка официальных бумаг с записями, сделанными его наклонным почерком. Чернильный набор был привинчен к столу – в носовой части корабля качка была намного ощутимей. Констанция скользнула взглядом по книжным полкам. Помимо французских медицинских томов она заметила несколько романов. Кроме Конан Дойля были и произведения Эдгара По, Бальзака, Золя, и недавнее издание «Le Fantôme de l’Opéra». Она провела пальцем по корешкам. Серж Шаброн был явно человеком опрятным, хорошо образованным и к тому же с тонким вкусом.

Из книги «Призрак оперы» выглядывал кончик фотографии, словно снимок служил закладкой. Бросив виноватый взгляд на дверь спальни, она взяла с полки книгу в надежде найти в ней детскую фотографию Сержа. Наверное, он будет на ней в окружении большой французской семьи? А может быть, это снимок, на котором он предстанет в военной форме?

Но то была фотография трех маленьких детей. Констанция внимательно вгляделась в нее, и по выражению их ярко блестевших глаз и по лукавым улыбкам она решила, что они, должно быть, того же возраста, что и ее дочери. Это были его дети? Ей показалось, что она заметила некое фамильное сходство. Вздохнув, она положила снимок на место и села на кушетку. Если продолжить поиск, то, наверное, попадется и фотография жены.

Констанция подозревала, что Серж не холостяк, слишком уж он красив и привлекателен, чтобы женщины его не заметили, но поднимать эту тему она не собиралась. Как говорится, молчание красноречивей слов, и Серж, видно, тоже решил о своей семье не упоминать. Когда он, излучая обаяние, явился к ней в каюту с букетом тюльпанов, она готова была забыть и Джорджа, и дочерей, притвориться, будто она незамужняя женщина и согласна завести с ним роман. Однако после созерцания фотографии – чем-то его дети были похожи на ее собственных – она поняла, что вряд ли на это решится. Наверное, ей следует сейчас же уйти.

И тут в комнату вошел Серж – в смокинге, лихо закрученные усы, на губах удалая улыбка.

– Официанты появятся в любую минуту, – взглянув на часы, сказал он. – Я попросил их прийти около девяти часов.

Он сел на кушетку рядом с Констанцией, и она мгновенно почувствовала запах лавандового мыла и одеколона.

– Из-за всей этой спешки я не успел вам сказать, до чего вы сегодня хороши, – проговорил Серж и поцеловал ей руку. – Я взял на себя смелость заказать нам шампанское. Надеюсь, вы его любите?

Констанция вежливо кивнула, но, чувствуя еще большую неловкость и не доверяя своему голосу, не решилась даже высказать согласие вслух. Когда же их уединение было нарушено стуком в дверь – два официанта вкатили в комнату накрытый длинной белой скатертью столик, – она облегченно вздохнула.

Официанты укрепили на месте столик, один поставил на него бокалы для шампанского, другой – достал бутылку и вытащил из нее пробку. Они принялись было сервировать стол на двоих, и Констанции показалось (а возможно, это было только в ее воображении), что они перебросились понимающими взглядами. Констанция же приняла решение, что этот ужин будет исключительно дружеским. Она услышала, как Серж отпустил официантов («Я, мальчики, сам все сделаю»), и они, поклонившись, вышли из комнаты. Приняв твердое решение, Констанция теперь чувствовала себя намного спокойнее.