Книга Тысяча поцелуев - Джулия Куин

– Представить боюсь, что ты обо мне думаешь, – прошептала Сара наконец.

– Думаю, что ты самая лучшая на свете.

«В то время, как я полное ничтожество».

Она все поставила на место и, черт возьми, добилась того, чего они с Дэниелом не смогли за почти четыре года. Причем сделала это, пока он был привязан к проклятой кровати. Возможно, не в самый момент ее триумфа, но он был освобожден, и только потому, что она сумела это сделать.

Сара спасла его. Хью хоть и понимал всю необычность обстоятельств, при которых это произошло, его мучило сознание, что он не сможет ее защитить, как подобает мужу защищать жену.

Любой другой, порядочный, настоящий мужчина, отошел бы в сторону и позволил ей выйти замуж за того, кто лучше, кто более ее достоин. Не за калеку…

Вот только достойный человек вряд ли попал бы в подобную ситуацию. Именно Хью повинен во всех этих бесчинствах. Это он напился и вызвал на дуэль человека, который не сделал ему ничего плохого. Это у него совершенно безумный отец, которому пришлось пригрозить самоубийством, чтобы оставил Дэниела в покое.

Хью не мог поступить как человек достойный, не мог отойти в сторону, потому что этим снова подверг бы Дэниела опасности, а Сару бы и вовсе уничтожил.

Но главное даже не это: Хью слишком сильно ее любил, чтобы отпустить.

«Я эгоистичный подонок».

– Что ты сказал? – пробормотала Сара, не поднимая головы с его груди.

Неужели он произнес это вслух?

– Хью?

Она подняла подбородок, чтобы видеть его лицо, и он прошептал:

– Я не могу тебя отпустить.

– О чем ты?

Сара снова пошевелилась, отстранившись ровно настолько, чтобы взглянуть ему в глаза, и нахмурилась. Он не хотел, чтобы она хмурилась из-за него, а потому повторил, медленно покачав головой:

– Я не могу отпустить тебя.

– Мы ведь поженимся… – напомнила Сара осторожно, словно не была уверена, что следует говорить это. – Тебе и не надо меня отпускать.

– А следовало бы. Я не тот, кто тебе нужен.

Она коснулась его щеки:

– Разве это не мне решать?

Он глубоко, прерывисто вздохнул и прикрыл глаза, стараясь отогнать кошмарные воспоминания.

– Страшно подумать: тебе пришлось встретиться с моим отцом.

– Все позади. Не думай об этом.

Хью в изумлении уставился на нее. Когда она успела успокоиться и набраться мудрости? Всего пять минут назад рыдала, он ее утешал, а теперь она смотрит на него такими ясными глазами, что он был почти готов поверить в их общее, ничем не омраченное будущее.

– Спасибо, – прошептал он, – спасибо за сегодняшний день, за все другие дни, за те, что были, и те, что будут.

Склонив голову набок, Сара молчала, а Хью всматривался в ее лицо в поисках… чего? Он и сам не знал. Возможно, просто любовался темно-шоколадными глубинами ее глаз, четко очерченными красивыми губами, способными складываться в обворожительную улыбку. Он смотрел на нее в изумлении и потрясении, вспоминая, каким свирепым воином она была сегодня днем. Если она так самоотверженно бросилась на его защиту, то трудно даже представить, как она станет оборонять собственную плоть и кровь, если придется.

– Я люблю тебя, – неожиданно для себя самого выдохнул Хью, хотя мгновение назад не думал, что решится сказать это, но теперь не мог остановиться. – Пусть я недостоин тебя, но люблю и знаю, что ты никогда не согласилась бы выйти за мужчину, оказавшегося в подобных обстоятельствах, поэтому клянусь, что остаток дней своих посвящу тебе и твоему счастью.

Он снова стал целовать ее руки, лихорадочно, почти раздавленный силой своих эмоций.

– Сара Плейнсуорт, ты выйдешь за меня?

Слезы заблестели на ее ресницах, губы задрожали.

– Мы ведь уже…

– Да, но предложение я тебе не делал. У меня нет кольца, но я могу раздобыть его позже.

– Мне не нужно кольцо! – выпалила Сара. – Мне нужен ты.

Он коснулся ее щеки, нежно погладил и поцеловал. Не задумываясь. Его внезапно охватил порыв. Голод. Потребность.

Его рука утонула в густой гриве ее волос, губы алчно завладели ее губами, заставив ахнуть.

– Подожди!

Он слегка отстранился, и Сара прошептала:

– Я тоже тебя люблю. Ты не дал мне возможности сказать это.

Если Хью и надеялся как-то сдержать свое желание, то в этот момент совершенно забыл об этом. Он лихорадочно целовал ее губы, глаза, шею. И когда она уже лежала на спине, а он – на ней, дернул зубами изящный бантик, скреплявший вырез ее сорочки, и развязал.

Она рассмеялась: гортанно, чувственно, великолепно.

– Он так легко развязался, – растерянно улыбнулась Сара. – Не то что те, которые завязал твой отец. Но мы тоже в постели!

Хью расплылся в ответной улыбке, хотя в постели ему совсем не хотелось вспоминать отца.

– Прости, ничего не могла с собой поделать, – хихикнула Сара.

– Иначе я просто не любил бы тебя так сильно, – пошутил Хью.

– И что это означает?

– Только то, что у тебя поразительные способности видеть смешное в самых неожиданных местах и ситуациях.

Она коснулась его носа:

– Иначе жизнь была бы пресной и бесцветной.

– Именно.

Сара довольно улыбнулась и вдруг охнула, очевидно только сейчас заметив, что его рука скользит по ее ноге.

– Так что ты там сказала? – пробормотал Хью как ни в чем не бывало.

Она нежно замурлыкала, когда он нашел мягкую плоть ее бедра, и скорее выдохнула, чем сказала:

– Думаю, с помолвкой не следует затягивать.

Его рука прокралась выше.

– В самом деле?

– Ради всего… Хью!

– Определенно ради меня! – Он легонько прикусил мочку ее уха, но вскрик ее был связан скорее с тем мягким жаром, который он обнаружил у нее между ног.

– Нам нужно показать, что мы выполнили свою часть сделки.

Если Сара еще могла мыслить и говорить связно, то Хью реагировал на ее речь прерывистыми судорожными вздохами и стонами.

Его губы скользили по нежной шее, пока он боролся с желанием проникнуть в ее девственные глубины пальцем. У Хью хватало благоразумия понять, что осталось не более получаса до возвращения ее кузины: слишком мало, чтобы заняться любовью…

Зато более чем достаточно, чтобы дать ей наслаждение.

Выдохнув ее имя, он коснулся пальцем средоточия ее женственности.

– Хью!

Он улыбнулся и, не отнимая губ от ее нежной шеи, скользнул пальцем в ее жар. Ее тело дернулось, но вовсе не от желания освободиться, даже когда его пальцы начали в ней свой восхитительный танец: большой касался самого чувствительного местечка, слегка нажимал на него, потом медленно обводил… еще… и еще.