Книга По следу "Аненербе". Вангол-3 - Владимир Прасолов

– Старшина, поставь парня на довольствие, с нами будет.

– Есть, товарищ командир, – понимающе кивнул старшина, и к вечеру Кольша уже был переодет в ушитые солдатские галифе и гимнастерку. Сапоги он оставил свои, а пилотка ладно сидела на его остриженной голове.

Еще дважды пришлось перенести вражескую бомбежку, пока добрались до укрепрайона, в котором предстояло держать оборону. Ночь прошла, как будто ее и не было, а утром был бой. Немецкие танки легко прорвали оборону растянутого по фронту полка, они вошли в пригороды и крушили все на своем пути к реке. Но пехота была отсечена и отброшена несколькими контратаками. Отдельные подразделения полка боролись в полном окружении. Три десятка солдат разведвзвода под командой только что прибывшего командира приняли бой в траншеях укрепрайона, но по приказу отошли в более надежное, подготовленное к обороне кирпичное здание бывшего заводоуправления. Его первый этаж и подвалы были построены еще в царские времена, и кирпичная кладка полутораметрового размера надежно укрыла бойцов от прямых попаданий танковых снарядов. Кроме того, там находился склад боеприпасов укрепрайона. Немцы, попав под плотный прицельный огонь, здание обошли и окружили, но на штурм не пошли. Вечером Лемешев, расставив посты, еще раз обошел все помещения первого этажа. Амбразуры были подготовлены только на западном фасаде, а теперь, за ночь, надо было укрепиться по всем сторонам, поэтому спать подразделению пришлось совсем мало. Утром же немцев, попытавшихся атаковать дом с тыла, встретили огнем в упор и отбросили. Потерь личного состава за сутки боя во взводе не было. Двое легкораненых бойцов оставались в строю. Кольша был при Лемешеве; получив винтовку, он тоже стрелял, и стрелял хорошо. Он видел врагов, их хищные лица, их злые глаза, чувствовал их желание убивать и безжалостно жал на спусковой крючок винтовки, посылая пули прямо им в лоб, под срез каски. Он делал это легко, как на охоте. Лемешев после боя, видев Кольшу в деле, похлопав его по плечу, сказал:

– Отменно стреляешь, парень, не знал, что ты снайпер.

– Кто? – переспросил Кольша.

– Ну, снайпер, это очень хороший стрелок.

– У нас в деревне охотник, Василий Углов, лучше всех стрелял. Я у него учился, помогал ему капканить, а он мне стрелять из карабина давал.

– Молодец, вон, старшина тоже видел, как ты офицера немецкого шлепнул.

– Не зря я ему форму справить успел, теперь с легким сердцем на довольствие ставлю бойца, только вот довольствия, товарищ капитан, у нас сухим пайком на два дня, хорошо, хоть вода есть, в подвале два бака полных.

– Не пропадем, старшина, день прожили, позицию удержали, это главное. А продукты… если поискать? Поищем, или мы не разведка? Людей я не успел узнать, старшина, кого на вылазку взять, подскажи? Мне парни отчаянные нужны. Немец, он сейчас что думает? Что мы сидеть будем в норах и не рыпаться, ан не так. Мы им каждую ночь колыбельные устраивать будем.

– У нас все отчаянные. Однако рядовых Петрова Василия и Яшку Кармазина бери, не подведут.

– Найди их – и ко мне.

Через несколько минут двое рядовых, коротко представившись, присели около Лемешева.

– Вот что, бойцы, мы познакомиться толком еще не успели, поэтому предлагаю продолжить знакомство в деле. Надо вылазку провести, немца пощекотать, чтоб не забывался, что он в гостях, да и старшина просит провианту поискать, а то, говорит, кормить не будет.

– Надо – значит надо, – ответил тот, что был поплотнее сложением.

– Хорошо, через час, как стемнеет, пойдем.

– Сергей, возьми меня тоже, – когда бойцы вышли, попросился Кольша.

– Так, Кольша, я тебе здесь не Сергей, а товарищ командир, понял?

– Понял, товарищ командир. Я тоже хочу на вылазку…

– Отставить. Запомни, Кольша, все, что было с нами в тайге, там и осталось. Ты теперь боец Красной армии и должен выполнять приказы своего командира. Тебе приказ – хорошо выспаться и завтра бить немца так же метко, как сегодня, понял?

– Понял.

– Не понял, а «Есть, товарищ командир!».

– Есть, товарищ командир.

– Свободен, там, за стенкой, старшина тебе койку где-то нарыл, иди спать.

Кольша ушел, оставив Лемешева одного с вернувшимся старшиной.

– Посты проверил, все нормально.

– Хорошо.

Через час три тени бесшумно скользнули из разбитого оконного проема и растворились в темноте. А еще через два часа они вернулись с мешками на плечах и двумя пленными немцами, которые тоже несли мешки. У стены Лемешев их остановил и, перебросив в проем мешки, двумя короткими ударами ножа уложил обоих. Увидев лица своих бойцов, пояснил:

– Пленных мы теперь не берем. Пока связь со своими не наладим.

Петров, когда укладывался после вылазки поспать, сказал:

– А ничего командир у нас.

– Ничего-то ничего, но видел, как он немцев-то, а?

– А чего с ними делать, мы ж в окружении.

– Да ясно, что в расход, только он их как баранов…

– Не как баранов, а как бешеных псов.

– Ладно, все одно крутой мужик.

На рассвете по дому начала работать немецкая артиллерия. В этот раз осколком убило одного из тех, кто стоял у окон. Два часа прямой наводкой по дому били несколько пушек и танки. Как только затихло, немцы пошли в атаку. Лемешев приказал огонь не открывать, пусть подумают, что защитников города здесь уже нет. Только когда немцы подошли до броска гранаты, они их и получили из окон второго этажа. Те, кто уцелел, залегли и отползали, оставляя раненых и убитых. Примерно так, повторяя раз за разом эту сцену, продолжался весь день, девять атак, девять штурмов, пока на грохочущий и горящий город не опустилась темнота… Вечером в подвале собрались двенадцать человек. Из них половина раненых. Лемешев был слегка контужен, граната рванула в соседней комнате, вывалив кусок стены. Старшина убит, бойцы, смертельно уставшие, валились с ног. Кольша вызвался пойти в боевое охранение и сидел у проема развороченного снарядом окна на втором этаже, внимательно вглядываясь и вслушиваясь в темноту. Несколько осколочных гранат лежало у его ног, пользоваться ими старшина научил парня перед самой своей смертью. Пулеметной очередью срезало старшину, когда он выносил раненого. Крупнокалиберные пули насквозь прошили обоих, смешав их кровь, породнив навсегда. Кольша видел это, он был рядом. Он слышал, как прошептал, умирая, старшина: «Ничё, прорвемся…»

То же самое, собрав людей, сказал и капитан Лемешев.

– Прорвемся, мужики, нас осталось немного, но немца мы держим, и положили гадов немало. Так что, считаю, приказ Родины мы выполняем и будем выполнять. Гранаты, патроны есть, а дух наш им не сломать. Погибших надо собрать и похоронить, левее сгоревшего танка воронка глубокая от фугаса, туда снесем товарищей. Немец там не достанет, мертвая зона, а справа в случае чего прикроем.