Книга Фебус. Недоделанный король - Дмитрий Старицкий

Маман стоит по одну сторону трона, сестра — по другую, каждая на своей ступеньке. И теперь место Каталины выше места маман. В первых рядах перед троном родные дядья — Жан де Фуа, виконт де Нарбонн и Жак де Фуа, граф де Монфор. И тетя Екатерина с мужем Жаном, капталем де Бюш, графом де Кандал и де Бенож. Дальше стоит родня кровью пожиже, потом придворные чины, а за ними уже просто вассалы.

В огромном зале как-то сразу стало душно.

А я… А что я… Прям как у Булгакова: король в восхищении…

И морды эти меняются, как в калейдоскопе. Микал сильно помог, спрятавшись за спинку трона и оттуда тихо подсказывая мне их имена и титулы.

Хорошо еще, что я монарх и практически всю эту процедуру просидел на троне. Хоть и неудобная мебель, но все же не на ногах часами стоять. А вот каково придворным?.. Ужаснах.

Млядь… Как все эти рожи мне успели опостылеть. А ведь это только начало. Что же в Помплоне будет? И точность — вежливость королей, потому как королю невместно извиняться за опоздания.

Хотели еще обед совместный провести, торжественный, но тут я уперся рогом. Мне отдых нужен. И уединение.

А вместо отдыха на обед — бастард. Впрочем, рассказ бастарда о его ночных приключениях, после всех этих китайских церемоний все же сойдет за отдых, будем справедливыми. Так и заказывал я обед дворцовому служителю: луковый суп и жареную рыбу, так как день был постный, овощи с оливковым маслом и уксусом, хлеб, сидр и… бастарда. Вы тоже смеетесь? Потом шут меня очень долго доставал тем, что я ем бастардов на обед. По постным дням. Шут надо мной вслух издевался, а остальные придворные наверняка втихомолочку это друг другу пересказывали как свежий смачный анекдот.

Дело с гасконскими кавалерами вышло даже легче, чем задумывалось нами. Мы-то все с Жаном расписали еще вчера как спецоперацию контртеррора. Ну на наш дилетантский взгляд… Потому как ни я, ни бастард в спецназе не служили ни разу. Он в спортроте, а я на мор-заводе. Но разных триллеров в свое время насмотрелись богато — что наших, что голливудских. Вот и напрогрес-сорствовали.

Бастард заменил мурманов на мосарабов в охране пленников в башне дворца, чему те были только рады. Присоединил к мурманам три десятка негрил из своей абордажной команды. И когда число штурмующих вдвое превысило число осажденных, то Жан Жаныч решил, что этого достаточно, хотя по науке тактики требуется создать у нападения трехкратный перевес в живой силе. Но то, правда, в чистом поле, а не в узких коридорах и лестницах башни, где по многолюдству нападающие будут только мешать друг другу.

Мурманы оставили длинные мечи и вооружились кинжалами. На весь отряд взяли только несколько секир на тот случай, если придется где двери рубить. У каждого запасено по четыре аршинных веревки и по два кляпа, это чтобы время не терять в суматохе захвата. Еще деревянными киянками запаслись — чтобы быстро и надежно обездвижить жертву, но не убивать. Опыт людоловства у них выработан еще лет семьсот назад и только отточен поколениями.

У негрил — кинжалы, короткие абордажные сабли или дубинки.

Никто не брал железных доспехов, чтобы не звенеть ими, только гамбизоны и широкие пояса толстой кожи.

«Кошки» отковали в ближайшей кузне, по одной на десяток бойцов — преодолевать внешнюю стену. Но как это часто бывает, подготовка вышла избыточной.

Когда бастард передавал осажденным рыцарям первый транш затребованных проституток, то заметил, что ворота отеля запираются на очень такой симпатичный брус. Не тяжелый до неподъемное™, как то обычно в замках бывает, а вполне себе посильный для одного человека. Тем более что требовалось его не снимать, а всего лишь сдвинуть в сторону и приоткрыть одну створку ворот. Большего и не надо.

Гасконские кавалеры его еще про овес спросили, на что Жан Жаныч задумчиво сказал, что овес будет только для ослов, и то завтра. Но принимающая сторона не восприняла издевку из-за солидной залитости своих глаз. Только потребовала, чтобы не только мулов, но и коней их не забыли накормить. Посчитали, что мы пошли на все их требования. Обрадовались.

А вот когда сопровождали третью партию работниц сферы сексуального обслуживания, которых приходилось периодически отбивать у жаждущих женской ласки понаехавших в город рыцарей, то Жан Жаныч обратил внимание на одну путану.

— Что тебе сказать, Франсуа Гастоныч… Валькирия. Высока, стройна, сильна и… красива. Тут я недолго думая отвел ее в сторонку и… — тут бастард, подмигнув, сделал многозначительную паузу, — и вербанул. Легко. Даже избыточно. Один золотой авансом, а второй после дела пообещал. Дальше оставалось только ждать, когда у этих рыцарей музыка с женскими визгами закончатся. Так вот они, представляешь себе… до рассвета почти гулеванили, нарушая общественный порядок громкими звуками в неположенное время. Впрочем, мы и так атаковать решили с рассветом, чтобы с факелами внутри зданий не замора-чиваться. Мало того что факелы эти не столько светят, сколько самих слепят, так еще и руки занимают.

Набулькав себе сидра, бастард лихо опрокинул в глотку слабо шипучий напиток и крякнул от удовольствия.

— И что дальше?

Интересно же мне, а тут даже телевизора нет. Новизна окружения прошла, и стал несколько одолевать сенсорный голод.

— Дальше… дальше все было легко и просто. Нам даже не пришлось стену форсировать. Завербованная путана качественно затрахала единственного их часового до полного бессилия, между делом споив вусмерть, и оставила его отдыхать на сеновале. Потом, когда его негрилы пеленали, он «мама» выговорить был не в состоянии и даже плохо понимал, что с ним делают. Справившись с главным заданием, эта валькирия с первыми неясными еще проблесками рассвета приоткрыла нам ворота. Осталось только просочиться. А твоих мурманов тихому передвижению учить не нужно было. Двери все были не заперты, ломать ничего не пришлось. Так что тихо распределились по этажам, как то было запрограммировано, и мурманы по сигналу разом повязали всех гасконских кавалеров пьяненькими и тепленькими, только-только уснувшими.

— Как? — только спросил я, желая подробностей.

— Как, как… Каком кверху. Франсуа Гастоныч. Заходят на цыпочках два мурмана в келью. Один путане соску ладонью зажимает, второй клиента спросонья отоваривает киянкой по лбу. А уж изумленного клиента повязать — это как два пальца об асфальт. Сейчас кавалеры отсыпаются от этой пьянки, но уже в плену. Млядей распустили отдыхать по основному месту работы, вот только заплатил им за труды я, а не рыцари Альбре. Не шарить же мне у кавалеров по кошелькам… Но зато мои негрилы на халяву попользовали девок на конюшне перед их роспуском, разговелись.

В конце своего доклада Жан Жаныч предложил превратить Тамплиерский отель в замок тюремного содержания пленников. А что? Под рукой, но уединенно. Доступ ограничен. С одной стороны обрыв, с другой всего две улицы. Просто разворачиваем пушки дулом к городу, а хоботом к воротам…

— …и аля-улю, — закончил он свой патетический спич. — Хрен кто сунется, Франсуа Гастоныч, тебе все равно нужна нормальная тюрьма, при твоих-то реформаторских замашках. Вот тебе и готовая Бастилия. Ничего строить не надо. Так… мелкий «евроремонт». Засовы на двери поставить, замки навесить, а то тамплиеры баловались полной открытостью жизни перед братией. Кое-где и сами двери требуется поменять на более прочные.