Книга Палач - Виктор Вальд

Старик устало провел рукой по лицу и с надеждой посмотрел на бюргермейстера.

– Господь справедлив. Наша вина перед ним настолько мала, что о ней не стоит и говорить. Мы молимся, причащаемся, соблюдаем пост и много, очень много работаем. – Венцель Марцел встал, давая понять, что беседа закончена.

– Да, подходя к городу, я видел, что вы действительно много трудитесь, – голос старика стал вкрадчивым. – Большой труд – это тоже покаяние перед Господом. Мои братья и сестры часто предаются большому труду. Особенно когда это на благо людей. Мы трудимся много и бескорыстно. И этим мы тоже обращаемся к Богу за прощением грехов людских.

– Бескорыстно? – Венцель Марцел вновь опустился на лавку. – Что ж, вы делаете доброе дело. И сколько же у вас братьев и сестер?

– В нашей процессии не более ста пятидесяти человек.

– Сто пятьдесят! – воскликнул бюргермейстер и расплылся в счастливой улыбке.

Глава 10

Первыми приближающуюся процессию увидели мальчишки, разоряющие птичьи гнезда в лесу. Сбившись в стаю, они какое-то время наблюдали за странной колонной едва одетых людей и с недоумением вслушивались в их громкое хоровое пение. Вскоре они поняли, что эти странные люди не собираются сворачивать с дороги и что их путь лежит в Витинбург. Тогда ребятня во весь дух бросилась к городским воротам и, сбивчиво рассказав стражникам об увиденном, разбежалась по домам.

Уже очень скоро весть о приближении странных людей облетела город и множество горожан поспешили к воротам, чтобы своими глазами увидеть необычную процессию. Народ высыпал на широкий луг перед городской стеной и уставился на дорогу.

И вот из леса на слякотную дорогу вышли первые ряды процессии. Самые зоркие из горожан увидели и громко возвестили о том, что впереди колонны с огромной зажженной свечой идет священник, а над его головой развеваются церковные хоругви, в основном пурпурные, из дорогого шелка.

Процессия медленно двигалась по дороге, и по мере ее приближения все отчетливее слышалось хоровое пение. Множество женских и мужских голосов, слитых воедино, четко выпевали каждое слово. Едва заканчивался один псалом, как идущие начинали следующий, и это многоголосие разливалось по широкой поляне, отражалось от по-весеннему взбухшей земли и, набравшись природных сил, устремлялось в неожиданно прояснившееся небо, в его божественную бесконечность.

Среди собравшихся горожан нашлись люди бывалые, и они, немного посомневавшись, все же правильно определили:

– Это флагелланты!

Бюргеры заволновались, но не спешили покинуть своих мест. Не каждый день увидишь процессию тех, кто кается за весь род человеческий.

Пение становилось все громче, и уже понятно было каждое произносимое слово. Солнце подобрело и, расшвыряв белесые тучки, залило лучами и поляну, и чавкающую грязью дорогу. А более всего взор умиляли многочисленные хоругви, подобные славным флагам над могущественной и непобедимой армией.

Армией самых преданных Господу рабов, его надежды и любимейших детей.

Из ворот показался отец Вельгус. Узрев процессию, он невольно стиснул зубы. Его лицо помрачнело, а руки бессильно повисли вдоль тела. Однако уже в следующее мгновение он встрепенулся и, не увидев подле себя достойных граждан Витинбурга, мелко закрестился и поспешил обратно в город.

И вот процессия подошла настолько близко, что можно было в деталях рассмотреть лица людей и их одежды. Одежды, в которые, наверное, были облачены самые первые христиане-подвижники. В такие же был одет сам Христос в своих долгих странствиях. В своих коротких полотняных туниках, босые, эти люди скорее были раздеты. Но они этого даже не замечали и не стыдились. Их лица были светлы и устремлены к небесам.

Все: их одежда, великолепное пение и одухотворенность лиц – указывало на то, что для них существует только одно сокровище – вечная жизнь в царствии Божьем. А здесь, на пропитанной грехом постылой земле, они всего лишь случайные гости.

И горожане, сами того не заметив, подхватили это божественное пение, и их лица так же засияли, освещенные улыбками доброты и благолепия. Жители Витинбурга расступились, давая дорогу великим страдальцам и, пропустив их, пристроились в конец процессии.

А в городе их уже поджидали те, кто был на цеховых работах, но, покинув свои места, поспешили навстречу божественному пению.

Только сами флагелланты, казалось, не замечали, сколько радости вызвало у горожан их прибытие. Они по-прежнему смотрели в золотисто-синее небо и продолжали петь, не обращая внимания на то, что оплывшие свечи залили их руки горячим воском.

Ведомая священником процессия проследовала по улицам Витинбурга и вышла на Соборную площадь. Здесь, замедлив шаг, флагелланты приблизились к Кафедральному собору, образовали круг и, опустившись на колени, умолкли.

Священник вышел в центр круга и трижды прочел Pater noster[55]. Затем он развел руками и воскликнул:

– Братья и сестры Христа! Согрешившие да покаются. И их услышит Господь. И примет это громкое покаяние и тем самым смягчит свою волю, ибо мы каемся в собственном грехе за грехи многих, и это покаяние многоголосно! Братья и сестры, покайтесь!

Из круга флагеллантов вышла совсем еще молодая женщина. Вслед за ней шел мужчина – экзекутор. В его руке была кожаная плеть, три длинных конца которой змеями волочились по грязи Соборной площади.

Подойдя к священнику, женщина опустилась на колени и, несколько раз перекрестившись, сказала:

– Меня зовут Эльга. Мой грех велик. Я согрешила в супружеской жизни. Пусть Господь примет мое покаяние и мою кровь.

– Да будет так! – провозгласил священник и перекрестил кающуюся.

Женщина спустила ветхое одеяние до пояса и легла лицом в холодную грязь. Экзекутор тоже подошел к священнику, опустился на колени и, приняв его позволение, встал и направился к кающейся.

Под общее молчание он поднял плеть и с силой обрушил ее концы на узкую женскую спину. Женщина, не выдержав, вскрикнула, но уже второй удар приняла молча, как и все последующие. Экзекутор раз за разом наносил удары, слегка улыбаясь только тогда, когда удачный удар располосовывал кожу кающейся и всепрощающая кровь обагряла кожу плети. Наконец он устал и, вытерев пот с лица, поклонился священнику. Затем он громко произнес:

– Встань, прошедшая через пытки чести, и остерегайся от дальнейших грехов.

Священник произнес Advaniat regnum tuum[56], и женщина, поднявшаяся с огромными усилиями, ответила:

– Fiat voluntas tua[57].