Книга Солдаты эры Водолея - Дмитрий Агалаков

— Стойте, а это что?

Он уже вытягивал из сокровищ футляр грубой кожи — небольшой средневековый тубус. И Ларс, и Горовец перевели внимание на таинственный предмет.

— В связи с находкой, думаю, цена сокровищ уменьшается на четверть. Судя по объему, который занимает этот предмет.

— И что же в нем? — спросил Аксель Норлин.

— Вы его держите — не я, — откликнулся Горовец.

— Берите, — протянул ему находку Аксель.

Горовец взял таинственный предмет.

— Это футляр — несомненно, — утвердительно сказал он. Присмотрелся. — А вот и разрез…

Комиссар аккуратно покрутил предмет в руках, и тот стал расходиться на две половинки. Когда малая половинка была снята, они увидели, что в большую часть заправлен свиток охристо-желтого цвета, немного прозрачный, похожий на кожу древнего старика.

— Это пергамент, — сказал Горовец. — Главное, чтобы он не рассыпался у нас в руках!

Комиссар аккуратно вытащил свиток. Драгоценности в миг были забыты. С величайшей осторожностью Горовец разворачивал пергамент. Но текст на незнакомом восточном языке ничего им не говорил.

— Что это за язык? — спросил Аксель.

— Откуда я знаю, — бросил Горовец. — Скажите, герр Норлин, — обратился он к старику, — ваши предки и впрямь передавали из поколения в поколение, что этот свиток написан на языке Востока?

— Да! — с восторгом кивнул Ларс и протянул тощую руку к сокровищу, с трепетом взял его. — Это он, комиссар Горовец, клянусь всеми святыми! — Старик взглянул на бледного внука. — Он, Аксель! Пергамент «Тайна дворца Шамсур!»

Библиотекарь-внук растер переносицу: этот вечер сделал его миллионером, а теперь еще открывал ему нечто неведомое и, может быть, страшное. А именно то, за чем так яростно гонялись силы зла. Если, конечно, верить инспектору Горовецу…

— И что мы с ним будем делать? — устало улыбнулся Аксель, поглядев на комиссара и своего деда.

— Мы переведем его! — воскликнул старик. — Об этом мечтали все наши предки!

— А может быть, мы спрячем его обратно в футляр и сдадим на хранение в банк? Лет этак на сто? — предложил Аксель. — Зачем нам ввязываться в это?

— Боитесь, что призраки прошлого нагрянут к вам ночью и станут душить вас? — вернув свиток и разглядывая текст, усмехнулся Горовец.

— Боюсь, — честно признался Аксель. Он кивнул на драгоценности. — Может быть, я только жить начинаю. Да чего тут может быть — так оно и есть! — Он категорично замотал головой. — Мне этот свиток не нужен!

Горовец присмотрелся.

— Кажется, здесь все справа налево. Один из семитских языков — какой, не знаю. — Комиссар утвердительно кивнул. — Уверен, ваша мисс Негро искала именно этот свиток. Но на то, чтобы перевести его, уйдут недели!

Кивнул и старик Ларс:

— Если не месяцы!

Тихо зазвонил телефон.

— Это мой, — сказал комиссар и достал из кармана куртки трубку. — Алло? Да, Горовец. А кто вы? — Он нахмурился, поглядев на старика и его внука. — Постойте, кто?! — Комиссар изумленно покачал головой. — Не может быть! О, Господи, как же я рад, где вы?..

4

Вот уже месяц Вадим точно плавал в невесомости. Все, что случилось в Драгове, ни на минуту не отпускало его днем и приходило кошмаром ночью. Паша пыталась добиться от него невозможного, она говорила, вы — воин. Но какой он был воин — книжный червь, вот и все! Она каждый день звонила ему: «Вадим Александрович, — говорила Паша, — мы должны найти Меч Ангела!»

Найти Меч, но как?

Все кончилось тем, что они поссорились. Вернее, это он наговорил ей всякой чертовщины, и Паша перестала звонить. Он хотел извиниться, но все оттягивал.

Теперь он часами лежал на диване и смотрел в потолок. Не Меч интересовал его: князь Константин Остберг и Катарина — все, что занимало его ум. Отец и дочь, которым уготовили ад. Вадим видел, как земля разверзается под их ногами и они падают в пламя. От неизбывного видения хотелось бежать, но бежать было некуда. Всюду он видел синие глаза Катарины. А сколько недосказанного осталось между ними!

Вадим закрывал глаза и, сдерживая слезы, улыбался. А главным было то, что он так почти ничего и не узнал. Крохи! Это ей, Катарине Остберг, Кате, были ведомы их общие дороги в прошлом — не ему!

Прошло больше двух месяцев с того дня, как он получил письмо из Драгова. И эти два месяца изломали и перевернули его жизнь.

В начале ноября в дверь позвонили. Вадим посмотрел на часы: было два дня. Он никого не ждал. С друзьями Вадим не встречался, родственников избегал. Мог запросто не открыть дверь.

Но звонили настойчиво, и он встал. Щелкнул замком, отворил дверь. На пороге стоял коренастый широкоплечий мужчина с открытым лицом, в сером плаще и черной фетровой шляпе. Его спутницей была очень привлекательная шатенка в приталенной курточке, отороченной мехом.

— Вадим Александрович Арсеньев? — спросил мужчина.

— Да, — ответил Вадим.

Хозяин дома нахмурился — его смутил легкий акцент незнакомца.

— Очень хорошо, — улыбнулся гость. — Меня зовут Георгий Горовец. А это, — он указал на спутницу, — Зоя Вайдова, ваша коллега — историк.

Молодая женщина улыбнулась.

— Добрый день, — очень мило коверкая звуки, поздоровалась Зоя.

Вадим поклонился.

— Горовец, — он нахмурил брови, — знакомая фамилия…

— Не сомневаюсь, — откликнулся гость.

— Постойте, постойте, — оживился Вадим. — О вас мне рассказывал Константин Остберг. Да я и мельком видел вас в его замке. Вы — работник Интерпола. Верно?

— Пока еще да, — кивнул гость. — Можно войти?

— Конечно, проходите.

— Но мы не одни…

— Не одни? — удивился Вадим.

— Только прошу вас, будьте спокойны. — Он отступил, посмотрел за косяк, улыбнулся. — Прошу вас, пани…

И тогда вышла Катарина. Горовец обнял девушку за плечо, прижал к себе. По щекам Катарины катились слезы. Вадим даже отступил. А Горовец подтолкнул девушку вперед, взяв под руку даму, перешагнул порог и закрыл дверь.

— Как говорите вы, русские, от греха подальше, — сказал он. Снял шляпу и повесил ее на крючок. Включил свет. — Ох и квартирки вам достались от советской власти — черт знает что!

А Катарина все смотрела на него, Вадима, большими синими глазами и кусала губы. А потом повисла у него на шее, и он обнял ее с такой силой и нежностью, что она тотчас затихла в его объятиях, точно обрела потерянный дом.

Через час они пили коньяк в гостиной. На коленях Катарины дремал кот Василий. Едва увидев старую знакомую, Василий тотчас потянулся к ней. Катарина рассказала о том, как, следуя за отцом, они с Андрэосом взяли такси и поехали к замку. Потом увидела самолеты, бомбежку. Она говорила с отцом в те минуты, когда ракеты вышли из-под крыльев истребителей. Замок рассыпался, как карточный домик. Такси отбросило с дороги, машина кувыркалась. Шофер был ранен или погиб — она так и не разобрала. Ее телохранитель оказался мертв, она запомнила его глубоко рассеченный висок и много крови. Сама она выбралась из машины и, ничего не соображая, едва успела отползти, когда та взорвалась. Потом она долго скрывалась в селении внизу, у знакомых, кто поставлял в замок свежие продукты. Телефон ее сгорел, ноутбук тоже. Несколько дней назад она отважилась позвонить в Интерпол Георгию Горовецу, сумела уговорить одного из старых товарищей комиссара перевести звонок на его сотовый.