Книга Жаклин Кеннеди. Американская королева - Сара Брэдфорд

В Палм-Бич, восстанавливая здоровье, Джеки прекрасно справилась с домашним заданием: к переезду в Белый дом она изучила буквально каждый его сантиметр, знала точно, какую мебель возьмет с собой, до мельчайших деталей продумала убранство семи комнат, отведенных для семьи на втором этаже. Уже на следующий день после инаугурации в эту часть Белого дома прибыла бригада маляров, сантехников, плотников и электриков. Как только комнаты отремонтировали, там расставили новую мебель, постелили ковры и развесили картины. А Джеки тем временем бродила по зданию, отыскивая «сокровища» и истребляя «кошмары». Со стен комнат верхнего этажа исчез «пронзительно-розовый имени Мейми Эйзенхауэр», гостевые комнаты времен Трумэна, напоминавшие гостиничные номера, превратились в детскую для Каролины с нежно-розовыми обоями в цветочек, белой кроваткой с балдахином и лошадками-качалками и в комнату для Джона-младшего, оформленную в бело-голубой гамме. Гардеробная стала спальней Мод Шоу. «Ей много не нужно, – сказала Джеки. – Просто поставьте плетеную корзинку для ее банановых шкурок и маленький ночной столик, чтобы было куда положить вставную челюсть». Оборудовали новую семейную столовую и кухню, которую спроектировали Систер Пэриш и французский шеф-повар Рене Вердон. Раньше там жила теща президента Эйзенхауэра. «Я хочу, чтобы мои дети росли в более уютной обстановке, – сказала Джеки. – А эта комната больше похожа на пещеру».

Спальни Кеннеди тоже отличались от спален прежних хозяев Белого дома. Эйзенхауэры делили самую большую спальню, которую Джеки выбрала для себя. Первый эскиз, сделанный в расчете на президента, она отвергла, сказав, что «дизайн слишком строгий, а комната прежде всего моя». Она позаимствовала в одной из давних гостевых комнат кровать с балдахином и, памятуя о больной спине мужа, положила на нее специальный матрас из бычьего волоса. Джеки заказала два таких матраса: один – чтобы муж брал его в поездки, а другой положила на его половину своей королевской кровати. За две недели Джеки полностью израсходовала 50 тысяч долларов, выделенных на переделку интерьера всего Белого дома, деньги ушли только на комнаты для семьи, на парадные залы и офисы средств не осталось. «Я знаю, деньги у нас кончились, мистер Уэст, – сказала Джеки, – ну да ничего, мы найдем способ добыть настоящий антиквариат».

«Я хочу сделать Белый дом лучшим домом в стране, – сказала Джеки адвокату Кларку Клиффорду, которого Джон 6 февраля пригласил на обед, чтобы обсудить с ним планы жены. – Вы знаете, сколько людей ежедневно бывает в Белом доме? Нужно, чтобы они им гордились».

Клиффорд предупредил Джона и Джеки, что осуществлять задуманное необходимо с величайшей осторожностью, не оскорбляя чувств простых американцев, для которых Белый дом – «священная корова». Он напомнил, что это собственность правительства и президент занимает ее лишь временно, поэтому во избежание политических проблем надо тщательно подготовить юридические обоснования. Джон немедля насторожился. Он попросил Клиффорда разработать базовые документы, легитимирующие деятельность Джеки в Белом доме. «23 февраля 1961 года, всего через месяц после инаугурации, – писал Клиффорд, – Джеки представила первые результаты наших усилий, а именно Комитет изящных искусств при Белом доме, который должен заниматься поисками “аутентичной мебели времен постройки Белого дома и сбором средств на приобретение означенной мебели в дар Белому дому”».

Поскольку все связанное с Белым домом по сути своей вопрос политики, проекту Джеки требовалось обеспечить не только железную законность, но и поддержку самых именитых искусствоведов и антикваров США. Все твердили, что Джеки необходимо привлечь Генри Дюпона, мультимиллионера, создателя музея-усадьбы Винтертур (под Уилмингтоном, штат Делавэр), самого авторитетного знатока американской мебели и предметов декора периода 1640–1840 годов. Его кандидатуру активно продвигала и Джейн Райтсман, консультант Джеки по старинной французской мебели и декору, которой не было равных по части связей с музеями и коллекционерами. Того же мнения придерживался Уилмарт Льюис. 4 февраля Джеки написала дяде Уилмарту, что «мамочка» сообщила о его плане привлечь Дюпона, и пошутила: столько людей изъявили готовность поговорить от ее имени с Дюпоном, когда он вернется из карибского круиза, что, как только «бедняга» сойдет на берег, на него набросится целая толпа.

Когда Дюпон вернулся из круиза в свою зимнюю резиденцию в Бока-Гранде (штат Флорида), Джеки вместе с Джейн Райтсман вылетела туда из Палм-Бич в надежде уговорить Дюпона возглавить создаваемый комитет. Хотя Джеки и Джейн приехали в брюках, а остальные дамы, приглашенные на обед, были в нарядных платьях и шляпах, Дюпон не устоял перед обаянием Джеки, да и ее деловой подход к проекту тоже произвел на него впечатление. Она привезла с собой папки и книги из Библиотеки конгресса, которые изучала всю зиму, и они сообща обсудили возможность реставрации и планы Комитета изящных искусств, каковой будет осуществлять надзор. Как сказала Джеки, «без Дюпона мы бы мало чего достигли, но, как только он согласился возглавить комитет, я поняла: критики не будет. Это был самый счастливый день для нашего проекта».

Джанет Фелтон Купер, приглашенная в качестве секретаря Комитета изящных искусств, особо отметила эти слова Джеки. Дюпоны обретались на таких головокружительных высотах старой республиканской финансовой аристократии, какие даже самой Джеки были не вполне знакомы. Джанет Фелтон вспоминала, как пришла в Белый дом – задолго до начала ее секретарской работы в конце 1961 года, – и именно тогда, 29 апреля 1961 года, Дюпон совершил свою первую экскурсию по Белому дому, или, по его выражению, «обход». «Мы обошли все помещения и в самом деле обнаружили несколько антикварных вещей, в том числе пару ломберных столиков в Зеленой комнате; Джеки сказала: “Эти столики – подарок миссис Крауниншилд”. Дюпон кивнул: “Знаю, она моя сестра”. Столики были подарены еще при Рузвельте, и Джеки не знала, что миссис Крауниншилд – сестра Дюпона. Так мило… Но я совершенно уверена, – добавила Джанет Фелтон Купер, – поддержка Дюпона обеспечила законность всего проекта, иначе он бы мигом рухнул, потому что Джеки слыла молодой вертихвосткой, была женой демократа да еще невесткой Джо Кеннеди». Будущий куратор Белого дома Уильям Элдер-третий писал: «Истеблишмент видел в Кеннеди своего рода недругов, политических противников. Не та партия, не то происхождение».

«И не тот класс», – добавлял Джеймс Кетчем, впоследствии сменивший Элдера на посту куратора. Генри Дюпон считался не только «крупнейшим коллекционером американского антиквариата», но и «крупнейшим специалистом в области американского исторического декора». Таким образом, подключив его к своему проекту, Жаклин Кеннеди разом убила двух зайцев: обеспечила историческую и художественную законность проекта в глазах общественности и получила поддержку мощной сети торговцев предметами старины и коллекционеров.

Гениальность Джеки и важность ее роли в реставрации Белого дома заключались в том, что она не только инстинктивно почувствовала, что и как нужно сделать, но и точно знала, куда обратиться за советом и помощью. Мистер Дюпон, безусловно, был авторитетнейшим из американских знатоков старины, однако два ключевых ее консультанта – женщины: Рейчел Меллон и Джейн Райтсман. Обе имели доступ к неограниченным денежным средствам. Рейчел – и сама как наследница компании Listerine, и через мужа, миллиардера Пола Меллона; Джейн – через мужа, резкого, вспыльчивого и властного Чарлза Райтсмана. Рейчел считалась ведущим экспертом и образцом хорошего вкуса во всем, связанном с домами и садами, перфекционистка с безошибочным эстетическим чутьем. Джейн зарекомендовала себя как эксперт по французской мебели XVIII века. Ее дом в Палм-Бич и квартира в Нью-Йорке стали оправой для большой, всемирно известной коллекции. Рейчел Меллон взяла на себя всю работу по саду, изменив по просьбе президента планировку Розария, и в своем обновленном виде сад в один прекрасный день получил имя Жаклин Кеннеди. Кроме того, она в корне изменила стиль цветочных композиций в Белом доме. Джейн Райтсман без устали трудилась над интерьером Белого дома.