Книга Начало всех начал - Тина Вальен

Проект, на удивление мне, привлёк внимание инвесторов, и его счёт в банке медленно стал наполняться. Дело сдвинулось с мёртвой точки. Я неожиданно вспомнила про подаренные Арсеном бриллиантовые «слёзы». Восточное красноречивое название надолго стало камнем преткновения для их применения: ни себе не оставить, ни подарить. Одним словом – слёзы. А вот для фонда они станут первым драгоценным вкладом. Клава недавно сообщила мне по телефону, что Арсен, наконец, нашёл своё счастье: женился на очень милой девушке. В который раз я вспоминаю его с благодарностью за доброе и горячее сердце.

Конец августа, можно уже позволить себе насладиться последними летними деньками. Встретим Ёжика, который через два дня возвращается на поезде из деревни в сопровождении знакомого папы. Первого сентября он пойдёт в первый класс. Врачи разрешили забрать из санатория свекровь, осталось найти для неё медсестру-сиделку. В сентябре мы с мужем снова вгрызёмся каждый в свою работу.

Утренний кофе, божественный аромат, радужное настроение после чудной ночи и, вдруг, Серёжа открывает рот и ласково так говорит:

– Женечка, душа моя, пришла пора познакомить тебя с Рублёвкой, – очередной глоток амброзии застрял у меня в горле, а только что обожаемый падишах вмиг превратился в чёрного и коварного злодея, который продолжил говорить, – Ты до сих пор ухитрилась ни с кем здесь не пообщаться. Почти все вернулись из отпусков, и начинается сезон тусовок и презентаций. Теперь самое время продемонстрировать свои способности в отлове спонсоров. Возможно, это станет твоим основным занятием, и ты завязнешь там навсегда, – ехидство так и капало с языка родного человечка.

Оно подразумевало полное неверие в мои способности на этом поприще, что меня только подхлестнуло: на Алтае в них никто не сомневался. Но меня уже заранее тошнило, я уже столкнулась со столичным снобизмом, с придворной камарильей, на очереди самое поганое – «дворовое дворянство».

Испытание началось на другой же вечер и продолжалось, продолжалось… Я заметила явный интерес женской половины к моему мужу, и меня захлестнула ревность, а потом нездоровое желание завоевать такой же среди лиц мужского пола. Дорогие наряды жгли кожу, туфли, сапожки превращались в китайские колодки, прямая спина немела, но я держалась из последних сил, пока сам Серёжа не сказал: «Хватит»! С непроницаемым выражением лица, с которым играют в покер, он продолжил:

– Я больше не хочу видеть, как в тебя вгрызаются и пожирают взглядами самцы всех сборищ. Не ожидал, что ты способна превратиться сразу в Сирену и Демосфена и заворожить кого угодно!

– Не ожидал? – с таким же невозмутимым лицом спросила я. – А кто, открывая фонд, убеждал меня, что «такая женщина» способна на подвиги? А потом усомнился в этих способностях?

– Убедился, убедился! Достаточно. Ты, при желании, в один миг можешь стать женой миллиардера, который добровольно отдаст всё своё богатство на твои проекты.

– При желании! Очень важное уточнение, – съязвила я.

– Ты хоть знаешь, что на счёт фонда уже поступила сумма, при которой можно начинать строительство твоей деревеньки? Сначала утвердить проектную документацию, что займёт немало времени, но ты всё равно приблизилась к осуществлению своей мечты.

Он хотел что-то добавить, но я прервала его:

– Ты случайно не состоишь в секте куртуазных маньеристов? Вгрызаются, пожирают, заворожить… Или это явная издёвка? Ты сам закрутил эту карусель, которую хочешь остановить. Я согласна! Меня уже физически воротит от этих Нарциссов, Барби, манекенов, демонстрирующих роскошь и эксклюзив мировых марок и фирм. Толстые и тонкие, высокие и низкие, но все самодовольные и крутые. Великолепные интерьеры, садовые дизайны, породистые собаки и кошки, раритеты… Новорусская «ярмарка тщеславия». Один Звеев чего стоит! Полный апофигей. «Дети? Какие дети? Сироты, что ли?» Без звука, тихо, чтобы не покоробить свою эстетику, любую смехотворную сумму…

Мой выпад никак не отразился на лице мужа.

– А умных, талантливых не заметила совсем?

– Такие сами звонят в фонд, получив письма на адреса своих фирм.

– Я счастлив, что тебя не прельстил такой образ жизни, – лицо Сергея, наконец, ожило, посветлело, только глаза были переполнены чувством вины. Он обнял меня и шепнул на ухо, – Женя, прости меня, пожалуйста. Был не прав. Мне казалось, что тебе такая прививка была необходима. Ты бледная как смерть, я вызову врача.

Все мои испытания прекратились мгновенно – сбылась главная мечта Серёжи: врач установил беременность. Токсикоз, больница. Выбор сам нашёл меня. Серёжа настолько был счастлив и встревожен, что немедленно, сразу после больницы, заставил меня уйти с работы. Моё место занял Николай Степанович: его детям-астматикам врач рекомендовал года два пожить за городом.

Теперь мне разрешалось только два часа работы за компьютером, спать, есть и гулять. Появилась домработница, которая распоряжалась на кухне, потому что меня мутило даже от запаха пищи, и забирала Ёжика из школы. Мы с сыночком и наблюдателем Светланой Ивановной делали уроки, учили вместе английский язык, играли, гуляли. Серёжа пропал на своей работе, хотя было такое впечатление, что он всё же оставляет дома свои глаза и уши, замечая неведомо как, что мало гуляли, плохо кушали. Потом категорически заявил, что к компьютеру пора совсем не подходить! Мы были беременны оба.

Я не понимала одного: почему моя вторая беременность протекает с такими претензиями и запросами, когда первая выдерживала космические перегрузки? Видимо слишком я расслабилась за широкой спиной мужа, и организм позволил себе роскошь покапризничать.

Моё утро начиналось поздно. Серёжа с Ёжиком завтракали самостоятельно и уезжали, а я с трудом раскачивалась, с отвращением проглатывала овсянку, запивала зелёным чаем и только после этого «неприятства» переходила к приятному – совместной прогулке со Светланой Ивановной. Иногда ноги её не хотели слушать, и я катала её по саду в коляске. Мы говорили о высоком… Удивительный мир старости: сколько мужества, терпения и святости. У меня заболит поясница, и я загрызть всех готова, как те достопамятные старушки в деревне моей юности. Не всем дано…

В десять часов меня уже ждут отчёты и планы на день от Стаса, почему-то только радостные и обнадёживающие, письма с Алтая, всегда вызывающие улыбку. Все сговорились меня радовать.

Пётр Иванович преодолел свою стеснительность и, предупредив заранее, прислал на зимние каникулы детей, по два, три человека из класса. Хорошистов. Чтобы они стали таковыми, им давно была обещана Москва. Два младших его сына при встрече чуть не задушили в объятиях Ёжика. Старший сын, наконец, женился… на Иришке! Упускать англичанку из интерната было бы абсолютной глупостью.

Гена облобызал меня, сдал детей по счёту и исчез на десять дней, нахал. Появился он тогда, когда мы с детьми подводили итоги этого безумного отдыха. В предпоследний вечер в доме был устроен такой шурум-бурум, что Светлана Ивановна только что не вываливалась из своего кресла от удивления. Дети раскручивали день за днём московские приключения и от их здорового смеха сотрясались стены.